Они прошли мимо, стараясь не смотреть, так как помочь они ничем не могли.
Запах готовившейся пищи, напомнил, что они не ели уже двое суток. На пароходе жарили бекон, и его великолепный аромат разносился окрест. Люди бежали им навстречу, заглядывали в глаза, словно надеялись там увидеть черты пропавших возлюбленных, взволнованно спрашивали, кого они видели, где и когда? В руки им совали бутерброды с беконом и бокалы с шампанским, чтобы смягчить шок, который они перенесли.
— Мамзель! Мусье Роберт!
Амалия обернулась на радостный крик и увидела Лали и Тиге, бегущих рядом. Позади них шла Марта в фартуке поверх своего изодранного платья и с вилкой для жарки в руке. Они бросились навстречу друг другу, обнимались, плакали, благодарили Бога за спасение, прежде чем смогли поговорить о тех, кто погиб: Мами и Полине. Они ушли вместе, как вместе прожили всю жизнь. Те же сцены повторялись стократ повсюду целый день. Со всех концов острова стекались сюда люди: мужчины, женщины, дети, белые, черные, цветные. Некоторые спаслись в загоне для черепах, хотя и видели, как с приближением шторма эти гигантские животные начали беспокоиться, а когда вода стала прибывать, ушли в открытое море. Один человек всю ночь держался за столб изгороди, какая-то семья нашла убежище за баком с водой, а одна женщина с несколькими детьми-подростками рассказывала, что все они взялись крепко за руки и встречали каждую волну, дружно наклоняясь, чтобы уменьшить сопротивление. Все вокруг оплакивали погибших родственников, друзей, верных слуг.
Они поели и смогли укрыться от дождя в трюме парохода. Капитан Смит и вся его команда помогали потерпевшим бедствие всем, чем только могли: отдавали свои каюты, постельное белье, одежду. Они позаботились о раненых, оказав им необходимую помощь. Надо сказать, что тяжелораненых практически не было, они, к сожалению, не дожили до утра. Наконец занялись погибшими.
Линия тел, лежавших вдоль берега, росла. Среди тех, кого обнаружили первыми, были тела Огюстина и Мари-Иды Магилл, детей Франсис Прюетт от первого брака. Тела самой Франсис, как ни искали, не обнаружили. Только днем удалось найти Мами, но тело ее верной Полины обнаружить сразу не удалось. Поздно вечером нашли тело Патрика Дая с проломленным черепом, словно его ударило огромное вертящееся бревно. С наступлением темноты поиски прекратили, решив продолжить их с рассветом. Утро принесло печальные вести о мародерстве, порой жестоком, когда вместе с кольцами срезали и пальцы. Подозревали людей из деревни и с окружавших Дернир мелких островов.
Закончился понедельник одиннадцатого августа. Наступил вторник. Солнце пробилось сквозь тучи, и стало жарко. На острове практически не было тени, чтобы укрыться. У нескольких человек случились тепловые удары. Катастрофически уменьшался запас пресной воды. Начали слетаться мухи, поэтому приняли решение зарыть трупы в неглубокие могилы. Все чаще люди всматривались в морскую даль, ожидая помощи с материка. Тем временем поиск тел продолжался. Роберт с несколькими мужчинами столкнулся с парочкой мародеров на дальнем западном конце острова в самый жаркий час дня. Никто из них не пожелал рассказать, что они видели и как поступили с грабителями, но возле того места появились две свежие глубокие могилы.
В среду пришел, наконец, пароход «Майор Обри».
По приблизительным подсчетам на острове отдыхало около четырехсот человек. Погибли или пропали без вести сто семьдесят четыре человека. Это означало, что две с лишним сотни человек хотели бы покинуть остров, но стольких пароход не мог взять на борт. Поэтому установили очередность: первыми покинут остров женщины и дети, потом раненые, а все остальные — по жребию. Роберт отказался от своей очереди, решив ждать; Амалия, невзирая на все возражения, сделала то же самое. Пообещав, что следующее судно прибудет скоро, капитан направил пароход в сторону материка.
Прежде из-за обилия дел не оставалось времени для размышления и разговоров. Теперь его было сколько угодно. Роберт отвернулся от разбитого «Стара» и направился к берегу залива. Спустя минуту Амалия последовала за ним. Она догнала его у того места, где несколько дней назад стоял отель. Роберт посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на море.
Кожа на его лице обветрилась и загрубела, вокруг глаз появились морщинки, а под ними — темные круги.
— Это была не твоя вина. — Амалия коснулась его руки.
— Не моя?
— Не ты сделал Жюльена таким, каким он был, и не ты причина горя, которое не перенесла Мами.
— Все не так просто, — сказал Роберт задумчиво. — Все не так просто.
— Но зачем усложнять?
— Если бы я не оставил вас с Мами одних, разве бы Патрик Дай смог вас обидеть? Да что Патрик?! Если бы я не прикоснулся к тебе в ту первую ночь, все было бы по-иному.
— Ты живой человек и поступал согласно законам природы, — попыталась успокоить его Амалия. — По-другому и быть не могло.
— Я должен был думать не только о собственных желаниях, — вздохнул Роберт. — Но и когда я оставил тебя одну, это тоже было ошибкой.
«Мами, похоже, была права, — подумала Амалия. — Он уехал с острова из-за меня, и это многое меняет». Сейчас было не самое удобное время радоваться чему-либо, однако…
— Все кончилось! Все, что ни делается — к лучшему, поэтому перестань мучить себя! — взмолилась Амалия.
— Ничего не кончилось! — отрезал он. — Пока такая женщина, как мадам Калло, может бросить оскорбление прямо тебе в лицо, пока старые дамы шепчутся и пересмеиваются у тебя за спиной, когда ты проходишь мимо!
— Что сделано, то сделано, — улыбнулась Амалия. — Нельзя, чтобы прошлое лишало нас настоящего и будущего.
— Я не хочу приносить тебе страдания и унижения. — Голос Роберта был бесцветным и далеким.
Амалия смотрела на него и не узнавала человека, который обнимал ее с нежностью, любил страстно и восторженно.
— Я… не только я была обижена и унижена. Я говорила много непростительной чепухи. Я… я знаю, что все это неправда. И я всегда… всегда это знала, но…
— Забудь об этом! — прервал он Амалию. — Я уже забыл.
— Правда, забыл? — переспросила она осевшим голосом.
— Давно, — сказал он, устремив взгляд на залив. — Я хочу, чтобы ты вернулась в «Дивную рощу». Поместье принадлежит тебе по праву, и ты можешь распорядиться им, как захочешь. Можешь продать его и уехать в другое место, где не будет… где воспоминания не будут тебя терзать. А можно жить здесь. Ураган на многие годы станет темой светских разговоров, о тебе просто-напросто забудут. Если не случится ничего особенного, ты сможешь спокойно жить, не вспоминая о прошлом.
«Спокойно жить… не вспоминая о прошлом… Что он такое говорит? — думала Амалия обиженно. — Что это? Его жертва во имя моего покоя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Запах готовившейся пищи, напомнил, что они не ели уже двое суток. На пароходе жарили бекон, и его великолепный аромат разносился окрест. Люди бежали им навстречу, заглядывали в глаза, словно надеялись там увидеть черты пропавших возлюбленных, взволнованно спрашивали, кого они видели, где и когда? В руки им совали бутерброды с беконом и бокалы с шампанским, чтобы смягчить шок, который они перенесли.
— Мамзель! Мусье Роберт!
Амалия обернулась на радостный крик и увидела Лали и Тиге, бегущих рядом. Позади них шла Марта в фартуке поверх своего изодранного платья и с вилкой для жарки в руке. Они бросились навстречу друг другу, обнимались, плакали, благодарили Бога за спасение, прежде чем смогли поговорить о тех, кто погиб: Мами и Полине. Они ушли вместе, как вместе прожили всю жизнь. Те же сцены повторялись стократ повсюду целый день. Со всех концов острова стекались сюда люди: мужчины, женщины, дети, белые, черные, цветные. Некоторые спаслись в загоне для черепах, хотя и видели, как с приближением шторма эти гигантские животные начали беспокоиться, а когда вода стала прибывать, ушли в открытое море. Один человек всю ночь держался за столб изгороди, какая-то семья нашла убежище за баком с водой, а одна женщина с несколькими детьми-подростками рассказывала, что все они взялись крепко за руки и встречали каждую волну, дружно наклоняясь, чтобы уменьшить сопротивление. Все вокруг оплакивали погибших родственников, друзей, верных слуг.
Они поели и смогли укрыться от дождя в трюме парохода. Капитан Смит и вся его команда помогали потерпевшим бедствие всем, чем только могли: отдавали свои каюты, постельное белье, одежду. Они позаботились о раненых, оказав им необходимую помощь. Надо сказать, что тяжелораненых практически не было, они, к сожалению, не дожили до утра. Наконец занялись погибшими.
Линия тел, лежавших вдоль берега, росла. Среди тех, кого обнаружили первыми, были тела Огюстина и Мари-Иды Магилл, детей Франсис Прюетт от первого брака. Тела самой Франсис, как ни искали, не обнаружили. Только днем удалось найти Мами, но тело ее верной Полины обнаружить сразу не удалось. Поздно вечером нашли тело Патрика Дая с проломленным черепом, словно его ударило огромное вертящееся бревно. С наступлением темноты поиски прекратили, решив продолжить их с рассветом. Утро принесло печальные вести о мародерстве, порой жестоком, когда вместе с кольцами срезали и пальцы. Подозревали людей из деревни и с окружавших Дернир мелких островов.
Закончился понедельник одиннадцатого августа. Наступил вторник. Солнце пробилось сквозь тучи, и стало жарко. На острове практически не было тени, чтобы укрыться. У нескольких человек случились тепловые удары. Катастрофически уменьшался запас пресной воды. Начали слетаться мухи, поэтому приняли решение зарыть трупы в неглубокие могилы. Все чаще люди всматривались в морскую даль, ожидая помощи с материка. Тем временем поиск тел продолжался. Роберт с несколькими мужчинами столкнулся с парочкой мародеров на дальнем западном конце острова в самый жаркий час дня. Никто из них не пожелал рассказать, что они видели и как поступили с грабителями, но возле того места появились две свежие глубокие могилы.
В среду пришел, наконец, пароход «Майор Обри».
По приблизительным подсчетам на острове отдыхало около четырехсот человек. Погибли или пропали без вести сто семьдесят четыре человека. Это означало, что две с лишним сотни человек хотели бы покинуть остров, но стольких пароход не мог взять на борт. Поэтому установили очередность: первыми покинут остров женщины и дети, потом раненые, а все остальные — по жребию. Роберт отказался от своей очереди, решив ждать; Амалия, невзирая на все возражения, сделала то же самое. Пообещав, что следующее судно прибудет скоро, капитан направил пароход в сторону материка.
Прежде из-за обилия дел не оставалось времени для размышления и разговоров. Теперь его было сколько угодно. Роберт отвернулся от разбитого «Стара» и направился к берегу залива. Спустя минуту Амалия последовала за ним. Она догнала его у того места, где несколько дней назад стоял отель. Роберт посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на море.
Кожа на его лице обветрилась и загрубела, вокруг глаз появились морщинки, а под ними — темные круги.
— Это была не твоя вина. — Амалия коснулась его руки.
— Не моя?
— Не ты сделал Жюльена таким, каким он был, и не ты причина горя, которое не перенесла Мами.
— Все не так просто, — сказал Роберт задумчиво. — Все не так просто.
— Но зачем усложнять?
— Если бы я не оставил вас с Мами одних, разве бы Патрик Дай смог вас обидеть? Да что Патрик?! Если бы я не прикоснулся к тебе в ту первую ночь, все было бы по-иному.
— Ты живой человек и поступал согласно законам природы, — попыталась успокоить его Амалия. — По-другому и быть не могло.
— Я должен был думать не только о собственных желаниях, — вздохнул Роберт. — Но и когда я оставил тебя одну, это тоже было ошибкой.
«Мами, похоже, была права, — подумала Амалия. — Он уехал с острова из-за меня, и это многое меняет». Сейчас было не самое удобное время радоваться чему-либо, однако…
— Все кончилось! Все, что ни делается — к лучшему, поэтому перестань мучить себя! — взмолилась Амалия.
— Ничего не кончилось! — отрезал он. — Пока такая женщина, как мадам Калло, может бросить оскорбление прямо тебе в лицо, пока старые дамы шепчутся и пересмеиваются у тебя за спиной, когда ты проходишь мимо!
— Что сделано, то сделано, — улыбнулась Амалия. — Нельзя, чтобы прошлое лишало нас настоящего и будущего.
— Я не хочу приносить тебе страдания и унижения. — Голос Роберта был бесцветным и далеким.
Амалия смотрела на него и не узнавала человека, который обнимал ее с нежностью, любил страстно и восторженно.
— Я… не только я была обижена и унижена. Я говорила много непростительной чепухи. Я… я знаю, что все это неправда. И я всегда… всегда это знала, но…
— Забудь об этом! — прервал он Амалию. — Я уже забыл.
— Правда, забыл? — переспросила она осевшим голосом.
— Давно, — сказал он, устремив взгляд на залив. — Я хочу, чтобы ты вернулась в «Дивную рощу». Поместье принадлежит тебе по праву, и ты можешь распорядиться им, как захочешь. Можешь продать его и уехать в другое место, где не будет… где воспоминания не будут тебя терзать. А можно жить здесь. Ураган на многие годы станет темой светских разговоров, о тебе просто-напросто забудут. Если не случится ничего особенного, ты сможешь спокойно жить, не вспоминая о прошлом.
«Спокойно жить… не вспоминая о прошлом… Что он такое говорит? — думала Амалия обиженно. — Что это? Его жертва во имя моего покоя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105