– Как ты себя чувствуешь? – спросила Наташа.
– О, прекрасно. Как кит, выбросившийся на берег.
Ростом чуть выше пяти футов, с крошечным восьмым размером, Мэри обычно носила одежду, предназначенную для младших подростков. Она выглядела слишком юной, чтобы быть матерью, и сама казалась еще ребенком.
– Осталось выходить еще четыре недели.
Джеймс проверил, не готов ли барашек, перебросив прихватки через плечо.
– Я представляю, как он появляется прямо в рождественский вечер, помешав нашему ужину! – Он широко улыбнулся. – Ясное дело, он бы не задумался о том, что портит нам праздник!
Наташа маленькими глотками пила приготовленный Мэри глинтвейн.
Как только они уселись за стол, зазвонил Наташин мобильный телефон. Она выудила его из сумки:
– Алло.
– Это Наташа Блэйк?
– Да. О, Адам, привет! – Наташа поймала заинтригованный взгляд Мэри и состроила в ответ гримасу.
Это не то , что ты думаешь.
– Мне необходимо с вами поговорить, – сказал Адам. – Это касается Бетани.
ГЛАВА ПЯТАЯ
На следующий день, уступив настойчивой просьбе Адама, Наташа оказалась на берегу другой реки.
По ее подсчетам, он опаздывал уже на полчаса. Она терпеть не могла торопиться на свидания или на поезд, часто проклинала насущную необходимость то и дело сверяться с часами. Однако нельзя сказать, чтобы она никогда не опаздывала, поэтому старалась не слишком выходить из себя.
Зарождающаяся Темза стремительно неслась вперед, наполнившись водами недавних проливных дождей, которые двигались со стороны гор и только сейчас достигли Оксфорда.
Оксфорд. Он показался ей городом из легенды, когда она, восемнадцатилетняя, впервые приехала сюда поездом из Дербишира, захватив с собой в дорогу два пузатых чемодана и сумку, полную книг.
В студенческие годы во время лодочных прогулок они с друзьями часто останавливалась в этом увитом плющом пабе под названием «Верховья реки», чтобы пропустить по стаканчику. Над столиком, за которым она сидела, был яркий зонтик, закрепленный в отверстии в центре стола.
Она повернулась и увидела Адама, неторопливо идущего к ней по вымощенным ступеням с серебристым кейсом под мышкой. Он быстро и крепко пожал протянутую ею руку.
– Извините, я опоздал. – В его голосе не было и тени сожаления.
– Не беспокойтесь. Как правило, опаздываю я, – призналась Наташа, тут же пожалев, что произнесла это извиняющимся тоном. – Терпеть не могу часы.
Он равнодушно повел бровями и уставился на Бориса.
Наташа ободряюще потрепала шелковистые каштановые уши собаки. Ее раздражение между тем нарастало.
Адам засунул сигарету в рот, не удосужившись предложить ей закурить или хотя бы спросить на то разрешения.
– Не могли бы мы перейти к делу? У меня не очень много времени.
Ну и убирайся куда подальше ! Она ругала себя за то, что была слишком хорошо воспитанна, чтобы сказать это ему в лицо.
Он воспользовался ее любопытством и сочувствием, чтобы заманить ее сюда в сочельник, сказав, что дело срочное, а теперь явно не видит необходимости быть с ней элементарно вежливым.
Будто почувствовав, что ее темные глаза мечут молнии, он посмотрел в сторону, на воду, стремительно несущуюся под каменными арками моста Фолли. Девушка толкнула одну из вращающихся дверей паба, и навстречу ей выкатилась волна шума. Наташа знала, что бар заполнен до отказа.
– Не зайти ли нам? – предложила она неохотно.
Адам осмотрел пустующие садовые скамейки.
– Я не против того, чтобы остаться здесь.
– Тогда сделаем по-другому.
Наташа пошла в бар, чтобы купить выпивку. Когда она вернулась, Адам закуривал очередную сигарету. Дул сильный ветер, и ему никак не удавалось прикурить. Когда он закрыл рукой пламя, Наташа заметила, что его пальцы слегка дрожат.
– Вы сказали, что хотите поговорить со мной о Бетани.
– Она ушла.
Ничего удивительного, если вспомнить о напряженности в их отношениях.
– Куда?
– Я хочу, чтобы вы ее нашли для меня.
– Постойте-ка, – Наташа увидела безумие, мелькнув шее в глазах Адама. – Послушайте, я рада буду помочь, если смогу, но боюсь, что вы обратились не по адресу. Я не разыскиваю живущих ныне людей.
– Вы говорите, как охотник за привидениями.
Она не смогла удержаться от смеха.
– Надо признаться, иногда у меня возникает такое чувство, – она посмотрела на него. – Может, она не хочет, чтобы вы ее нашли.
Он проигнорировал ее слова. Нагнувшись, он поднял с земли кейс, положил его на стол, щелкнул замками и открыл крышку. Потом достал книгу в оливковом кожаном переплете и положил перед Наташей.
– Я нашел это на кухонном столе утром, в тот день, когда она ушла. Через несколько дней после той фотосъемки, на которой присутствовали вы. Никакой записки, только это и несколько цветов в банке из-под джема.
Наташа с внутренним замиранием взяла в руки зеленую книгу. Она знала, что найдет в ней, еще до того как открыла ее. Ломкие страницы были покрыты тусклыми коричневатыми пятнами времени. Это был дневник, о котором говорила Бетани, и страницы его пестрели многочисленными исправлениями и чернильными кляксами. Год нигде не значился, но дневник был очень старым. Когда Наташа с величайшей осторожностью стала переворачивать страницы, от них повеяло слабым затхлым запахом, от которого у нее всегда по спине бегали мурашки. Это был запах всех старых книг, запах чердаков и древних домов, выцветших платьев, годами запертых в деревянных сундуках, запах дневников, старых фотографий и писем. Каждый раз, держа в своих руках сокровенные отзвуки давно забытых чувств и прошедших времен и представляя руки, которые прикасались к этим страницам, Наташа испытывала трепетное волнение.
Несколько более или менее различимых фраз на странице привлекли ее внимание. Папины пациенты. Картины в академии. Она вернулась к началу, заметив на внутренней стороне обложки инициалы – «Дж. М.»
Бетани ушла от Адама, но хотела, чтобы это осталось у него. Нечто, что передавалось в ее семье из поколения в поколение, что было, возможно, самым ценным, во всяком случае именно для нее.
Наташа закрыла дневник.
– До сих пор не понимаю, чем я могу вам помочь.
Он сунул руку в карман и достал обрывок фальцованной бумаги.
Она расправила ее, увидела свою фамилию, адрес, телефон и адрес электронной почты, написанные синей шариковой ручкой. Почерк изящный, с наклоном, почти каллиграфический.
– Это было вложено между первыми страницами дневника, – объяснил Адам. – Как будто Бетани хотела, чтобы я связался с вами, хотела, чтобы я попросил вас найти ее. С помощью дневника, я думаю. Если эти записи сделала одна из ее прародительниц, то он может привести к ней или к ее родственникам. Может, вам удастся найти их адреса, номера телефонов? И мы сможем связаться с ними?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82