Только в одиннадцать часов попал он в швейцарскую Юлиана Мастаковича, чтоб
примкнуть свое скромное имя к длинному столбцу почтительных лиц,
расписавшихся в швейцарской на листе закапанной и кругом исчерченной
бумаги. Но каково было его удивление, когда перед ним мелькнула собственная
подпись Васи Шумкова! Это его поразило. Что с ним делается? - подумал он.
Аркадий Иванович, взыгравший еще недавно надеждой, вышел расстроенный.
Действительно, приготовлялась беда; но где? но какая?
В Коломну он приехал с мрачными мыслями, был рассеян сначала, но,
поговорив с Лизанькой, вышел со слезами на глазах, потому что решительно
испугался за Васю. Домой он пустился бегом и на Неве носом к носу
столкнулся с Шумковым.Тот тоже бежал.
- Куда ты? - закричал Аркадий Иванович.
Вася остановился, как пойманный в преступлении.
- Я, брат, так; я прогуляться хотел.
- Не утерпел, в Коломну шел? Ах, Вася, Вася! Ну, зачем ты ходил к Юлиану
Мастаковичу?
Вася не отвечал; но потом махнул рукой и сказал:
- Аркадий! я не знаю, что со мной делается! я...
- Полно, Вася, полно! ведь я знаю, что это такое. Успокойся! ты
взволнован и потрясен со вчерашнего дня! Подумай: ну, как не снесть этого!
Все-то тебя любят, все-то около тебя ходят, работа твоя подвигается, ты ее
кончишь, непременно кончишь, я знаю: ты вообразил что-нибудь, у тебя страхи
какие-то...
- Нет, ничего, ничего...
- Помнишь, Вася, помнишь, ведь это было с тобою; помнишь, когда ты чин
получил, ты от счастья и от благодарности удвоил ревность и неделю только
портил работу. С тобой и теперь то же самое...
- Да, да, Аркадий; но теперь другое, теперь совсем не то.
- Да как не то, помилуй! И дело-то, может быть, вовсе но спешное, а ты
себя убиваешь...
- Ничего, ничего, я только так. Ну, пойдем!
- Что ж ты домой, а не к ним?
- Нет, брат, с каким я лицом явлюсь?.. Я раздумал. Я только один без тебя
не высидел; а вот ты теперь со мной, так я и сяду писать. Пойдем!
Они пошли и некоторое время молчали. Вася спешил.
- Что ж ты меня не расспрашиваешь об них? - сказал Аркадий Иванович.
- Ах, да! Ну, Аркашенька, что ж?
- Вася, ты на себя непохож!
- Ну, ничего, ничего. Расскажи же мне все, Аркаша! - сказал Вася
умоляющим голосом, как будто избегая дальнейших объяснений.
Аркадий Иванович вздохнул. Он решительно терялся, смотря на Васю. Рассказ
о коломенских оживил его. Он даже разговорился. Они пообедали. Старушка
наложила бисквитами полный карман Аркадия Ивановича, и приятели, кушая их,
развеселились. После обеда Вася обещал заснуть, чтоб просидеть всю ночь. Он
действительно лег. Утром кто-то, перед кем нельзя было отказаться, позвал
Аркадия Ивановича на чай. Друзья расстались. Аркадий положил прийти как
можно раньше, если можно, даже в восемь часов. Три часа разлуки прошли для
него как три года. Наконец он вырвался к Васе. Войдя в комнату, он увидел,
что все темно. Васи не было дома. Он спросил Мавру. Мавра сказала, что все
писал и не спал ничего, потом ходил по комнате, а потом, час тому назад,
убежал, сказав, что через полчаса будет; а когда, мол, Аркадий Иванович
придут, так скажи, мол, старуха, - заключила Мавра, - что гулять я пошел, и
три, не то, мол, четыре раза наказывал.
У Артемьевых он! - подумал Аркадий Иванович и покачал головой.
Через минуту он вскочил, оживленный надеждой. Он просто кончил, подумал
он; вот и все; не утерпел да и убежал туда. Впрочем, нет! Он меня бы
дождался... Взгляну-ка я, что там у него!
Он зажег свечку и бросился к письменному столу Васи: работа шла, и,
казалось, до конца было не так далеко. Аркадий Иванович хотел было
исследовать дальше, но вдруг вошел Вася...
- А, ты здесь? - закричал он, вздрогнув от испуга.
Аркадий Иванович молчал. Он боялся спросить Васю. Тот потупил глаза и
тоже молча начал разбирать бумаги. Наконец глаза их встретились. Взгляд
Васи был такой просящий, умоляющий, убитый, что Аркадий вздрогнул, когда
встретил его. Сердце его задрожало и переполнилось...
- Вася, брат мой, что с тобой? что ты? - закричал он, бросаясь к нему и
сжимая его в объятиях. - Объяснись со мной; я не понимаю тебя и тоски
твоей; что с тобой, мученик ты мой? что? Скажи мне все без утайки. Не может
быть, чтоб это одно... Вася крепко прижался к нему и не мог ничего
говорить. Дух его захватило.
- Полно, Вася, полно! Ну, не кончить тебе, что ж такое? Я не понимаю
тебя; открой мне мучения свои. Видишь ли, я для тебя... Ах, боже мой, боже
мой! - говорил он, шагая по комнате и хватаясь за все, что ни попадалось
ему под руки, как будто немедленно ища лекарства для Васи. - Я сам завтра,
вместо тебя, пойду к Юлиану Мастаковичу, буду просить, умолять его, чтоб
дал еще день отсрочки. Я объясню ему все, все, если только это так тебя
мучает...
- Боже тебя сохрани! - вскричал Вася и побелел, как стена.
Он едва устоял на месте.
- Вася, Вася!..
Вася очнулся. Губы его дрожали; он хотел что-то выговорить и только молча
судорожно пожимал руку Аркадия... Рука его была холодна. Аркадий стоял
перед ним полный тоскливого и мучительного ожидания. Вася опять поднял на
него глаза.
- Вася! бог с тобой, Вася! Ты истерзал мое сердце, друг мой,
милый ты мой.
Слезы градом хлынули из глаз Васи; он бросился на грудь Аркадия.
- Я обманул тебя, Аркадий! - говорил он. - Я обманул тебя; прости меня,
прости! Я обманул твою дружбу...
- Что, что, Вася? что ж такое? - спросил Аркадий решительно в ужасе.
- Вот!
И Вася с отчаянным жестом выбросил на стол из ящика шесть толстейших
тетрадей, подобных той, которую он переписывал.
- Что это?
- Вот что мне нужно приготовить к послезавтрашнему дню. Я и четвертой
доли не сделал! Не спрашивай, не спрашивай... как это сделалось! -
продолжал Вася, сам тотчас заговорив о том, что так его мучило. - Аркадий,
друг мой! Я не знаю сам, что было со мной! Я как будто из какого-то сна
выхожу. Я целые три недели потерял даром. Я все... я... ходил к ней... У
меня сердце болело, я мучился... неизвестностью... я и не мог писать. Я и
не думал об этом. Только теперь, когда счастье настает для меня, я очнулся.
- Вася! - начал Аркадий Иванович решительно. - Вася! я спасу тебя. Я
понимаю все это. Это дело не шутка. Я спасу тебя! Слушай, слушай меня: я
завтра же иду к Юлиану Мастаковичу... Не качай головой, нет, слушай! Я
расскажу ему все, как было; позволь уж мне сделать так... Я объясню ему...
я на все пойду! Я расскажу ему, как ты убит, как ты мучишься.
- Знаешь ли, что ты уж теперь убиваешь меня? - проговорил Вася, весь
похолодев от испуга.
Аркадий Иванович побледнел было, но одумался и тотчас же рассмеялся.
- Только-то? только это? - сказал он. - Помилуй, Вася, помилуй! не стыдно
ли? Ну, послушай! Я вижу, что огорчаю тебя. Видишь, я понимаю тебя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13