Дорогою ему вздумалось, что Вася у Юлиана
Мастаковича. Это было вернее всего: Аркадий прежде всего, прежде
коломенских, подумал об этом. Проезжая мимо дома его превосходительства, он
хотел остановиться, но тотчас же велел продолжать путь далее. Он решился
попытаться узнать: нет ли чего в ведомстве, и потом, как уж там не найдет,
явиться к его превосходительству по крайней мере в качестве рапортующего об
Васе. Кому-нибудь нужно же было рапортовать!
Еще в приемной окружили его товарищи помоложе, все большею частию ему
равные чином, и в один голос стали расспрашивать, что сделалось с Васей?
Все они в то же время говорили, что Вася с ума сошел и помешался на том,
что его в солдаты хотят отдать за неисправное исполнение дела. Аркадий
Иванович отвечал на все стороны или, лучше сказать, не отвечая положительно
никому, стремился во внутренние покои. На дороге узнал он, что Вася в
кабинете Юлиана Мастаковича, что туда все пошли и что Эспер Иванович тоже
туда пошел. Он было приостановился. Кто-то из старших спросил его, куда он
и что ему надо? Не отличив лица, он проговорил что-то об Васе и пошел прямо
в кабинет. Оттуда уже слышался голос Юлиана Мастаковича. Куда вы? - спросил
его кто-то у самых дверей. Аркадий Иванович почти потерялся; он уже хотел
было воротиться, но из-за приотворенной двери увидел своего бедного Васю.
Он отворил и протеснился кое-как в комнату. Там царствовала суматоха и
недоумение, затем что Юлиан Мастакович был, по-видимому, в сильном
огорчении. Около него стояли все, кто поважнее, толковали и не решили ровно
ничего. Поодаль стоял Вася. Все замерло в груди Аркадия, когда он взглянул
на него. Вася стоял бледный, с поднятой головой, вытянувшись в нитку и
опустив руки по швам. Он глядел прямо в глаза Юлиану Мастаковичу. Тотчас
заметили Нефедевича, и кто-то, знавший, что они сожители, доложил о том его
превосходительству. Аркадия подвели. Он хотел что-то ответить на
предложенные вопросы, взглянул на Юлиана Мастаковича и, видя, что на лице
его изобразилась истинная жалость, затрясся и зарыдал как ребенок. Он даже
сделал более: бросился, схватил руку начальника и поднес к глазам своим,
омывая ее слезами, так что даже сам Юлиан Мастакович принужден был отнять
ее наскоро, махнуть ею по воздуху и сказать: Ну, полно, брат, полно; вижу,
что у тебя доброе сердце. Аркадий рыдал и бросал на всех умоляющие взгляды.
Ему казалось, что все братья его бедному Васе, что все они тоже терзаются и
плачут об нем.
- Как же это, как же это с ним сделалось? - говорил Юлиан Мастакович. -
Отчего же он с ума сошел?
- От бла-благо-дарности! - мог только выговорить Аркадий Иванович.
Все выслушали ответ его в недоумении, и всем показалось странным и
невероятным: как же это так может из благодарности сойти с ума человек?
Аркадий объяснился как умел.
- Боже, как жаль! - проговорил наконец Юлиан Мастакович. - И дело-то,
порученное ему, было неважное и вовсе не спешное. Так-таки, не из-за чего,
погиб человек! Что ж, отвести его!.. - Тут Юлиан Мастакович обратился снова
к Аркадию Ивановичу и снова начал его расспрашивать. - Он просит, - сказал
он, указав на Васю, - чтоб не говорили об этом какой-то девушке; что она,
невеста, что ли, его?
Аркадий стал объяснять. Между тем Вася как будто думал о чем-то, как
будто с величайшим напряжением припоминал одну важную, нужную вещь, которая
вот именно теперь бы и пригодилась. Порой он страдальчески поводил глазами,
как будто надеялся, что кто-нибудь напомнит ему про то, что забыл он. Он
устремился глазами на Аркадия. Наконец, вдруг, как будто надежда блеснула в
глазах его, он двинулся с места с левой ноги, ступил три шага как только
мог ловче и даже пристукнул правым сапогом, как делают солдаты, подойдя к
подозвавшему их офицеру. Все ожидали, что будет.
- Я с телесным недостатком, ваше превосходительство, слабосилен и мал, не
гожусь на службу, - сказал он отрывисто.
Тут все, кто ни были в комнате, все почувствовали, как будто кто-нибудь
сжал им сердце, и даже как ни тверд был характером Юлиан Мастакович, но
слеза потекла из глаз его. Уведите его, - сказал он, махнув рукою.
- Лоб! - сказал Вася вполголоса, повернулся налево кругом и вышел из
комнаты.
За ним бросились все, кого интересовала его участь. Аркадий теснился за
прочими. Васю усадили в приемной в ожидании предписания и кареты, чтоб
отвезти его в больницу. Он сидел молча и был, казалось, в чрезвычайной
заботе. Кого узнавал, тому кивал головою, как будто прощаясь с ним. Он
поминутно оглядывался на дверь и готовился, когда скажут: пора. Кругом его
столпился тесный кружок; все покачивали головами, все сетовали. Многих
поразила его история, которая уже вдруг сделалась известною; одни
рассуждали, другие жалели и хвалили Васю, говорили, что был такой скромный,
тихий молодой человек, что обещал так много; рассказывали, как он старался
учиться, был любознателен, стремился образовать себя. Собственными силами
вышел из низкого состояния! - заметил кто-то. С умилением говорили о
привязанности к нему его превосходительства. Некоторые пустились объяснять,
почему именно пришло в голову Васе и он на том помешался, что его отдадут в
солдаты за то, что не кончил работы. Говорили, что бедняк недавно из
податного звания и только по ходатайству Юлиана Мастаковича, умевшего
отличить в нем талант, послушание и редкую кротость, получил первый чин.
Одним словом, очень много было разных толков и мнений. В особенности, из
потрясенных, заметен был один, очень маленький ростом, сослуживец Васи
Шумкова. И не то чтобы-таки был совсем молодой человек, а примерно лет уже
тридцати. Он был бледен как полотно, дрожал всем телом и как-то странно
улыбался - может быть, потому, что всякое скандалёзное дельце или ужасная
сцена и пугает, и вместе с тем как-то несколько радует постороннего
зрителя. Он поминутно обегал весь кружок, обступивший Шумкова, и так как
был мал, то становился на цыпочки, хватал за пуговицу встречного и
поперечного, то есть из тех, кого имел право хватать, и все говорил, что он
знает, отчего это все, что это не то чтобы простое, а довольно важное дело,
что так оставить нельзя; потом опять становился на цыпочки, нашептывал на
ухо слушателю, опять кивал раза два головою и снова перебегал далее.
Наконец кончилось все: явился сторож, фельдшер из больницы, подошли к Васе
и сказали ему, что пора ехать. Он вскочил, засуетился и пошел с ними,
оглядываясь кругом. Он искал кого-то глазами! Вася! Вася! - закричал,
рыдая, Аркадий Иванович. Вася остановился, и Аркадий-таки протеснился к
нему. Они бросились в последний раз друг другу в объятия и тяжело сжали
друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13