- предложил Мачуговский.
- И так тучный, - сказал Мартос. - Потерпит.
Крымов был несколько обескуражен тем, что его встретили так сухо, он почувствовал, что с Мартосом придется сложнее, чем с Артамоновым.
Мартос подошел к карте, помолчал над ней, созерцая расходящиеся веером направления корпусов.
- Ваше превосходительство, - сказал Крымов. - Генерал Артамонов сомневается в походе боя за Сольдау. Ваша задача - поддержать его, двинув колонну с востока, вот отсюда.
- В директиве об этом не упомянуто, - заметил Мартос. - Он, что, вкусно угощал вас и разжалобил?
- Если вы не поддержите Артамонова, - начал было Крымов.
- Вижу, полковника - перебил Мартос. - Тогда Сольдау повиснет у меня на фланге. Вы это хотели оказать? Не уговаривайте, все я вижу... Что вы предлагаете? - обратился он к Мачуговскому.
- Решайте сами, Николай Николаевич, - ответил начальник штаба без всякого выражения, как будто боялся выразить свое мнение.
- "Решайте?" - передразнил его Мартос, - Что за кисляйство? Надо помочь Артамонову, будь он неладен!.. Пошлите на разведку авиатора и казаков... Вы удовлетворены, полковник?
- Благодарю вас, - ответил Крымов.
Командир корпуса, конечно, не был старосветским помещиком, понял полковник, и в войне разумел толк, да вряд ли его кто-нибудь любил, хоть одна душа.
К полудню командир корпуса добрался до Нейденбурга, обогнав колонны. С холма был виден красивый город, многие здания, при рассмотрении в бинокль, оказались иллюминированы флагами Красного Креста.
- Уходят, - сказал Мартос. - Все бросают и уходят. Заманивают, что ли?.. - И улыбнулся Крымову. - Будем ждать ключей от города? Иди пошлем разведку?
Послали казаков и пеших разведчиков. Мартос ходил вдоль обочины, расспрашивал Крымова о жизни Самсонова в Туркестане, потом спросил, как Александр Васильевич ладит с Жилинским.
- Они однокашники, - ответил Крымов, не желая сплетничать.
- Все мы однокашники, - сказал Мартос. - Яков Григорьевич светский человек, а мы армейские служаки. Тут разница непреодолимая... Что говорит Александр Васильевич о наступлении? Вспоминает военную игру Шлиффена? Должен вспоминать! А Жилинский - вспоминает? Сильно сомневаюсь. Мы воюем полками и дивизиями, а Яков Григорьевич - соображениями.
Крымов со вчерашнего дня ничего не ел, и ему было скучно. Он думал о том, что из Нейденбурга надо возвращаться к Артамонову, подталкивать его вперед, - и еще думал о том, что должны испытывать голодные люди.
Потянуло дымом. Мартос и Крымов оглянулись - за крымовской машиной шофер с вестовым подвешивали на рогульке котелок, не дожидаясь нейденбургского обеда.
- Сейчас поедем, зря стараетесь, - сказал генерал.
- Не, ваше высокоблагородие, еще не скоро. Как раз успеем чаю напиться.
- Почему ты так считаешь?
- Потому, ваше высокоблагородие. Вы сперва казаков послали, после солдатиков пошлете, а вот тогда и сами пойдете. Без солдат вам не резон идти.
- Попью и я с вами, - сказал Крымов.
- Скифы! - насмешливо вымолвил Мартос. - Печенеги!
- Такая наша доля, ваше высокопревосходительство, - с виноватым видом, скрывающим лукавство, произнес вестовой. - У этого германца ничем не разживешься. Вот у нас на этом месте рос бы кипрей, а они все выкосили. Другой раз нечем будет и чаек закрасить.
Мартос нахмурился, недовольно сказал Крымову:
- Распущенный у вас вестовой?
- Пока не жалуюсь, - возразил полковник. - Он и кашу из топора сварит...
За спиной Мартоса Мачуговский укоризненно покачал головой, словно говорил: "Не спорьте вы с ним, ради Бога!"
И в один миг образцовые колонны солдат, этот забитый Мачуговский и грубость Мартоса, - все соединялось в одно целое.
- У вас будет возможность разочароваться в нем, господин полковник, резко сказал Мартос. - Я не одобряю вольностей для нижних чинов, от этого падает дисциплина.
Крымов промолчал. "Такой же барин, - подумал он с сожалением. - И тоже внук Суворова и Кутузова".
- Помните, господин полковник, картину Верещагина "Апофеоз войны"? спросил Мартос. - Половина жертв на войне - от нашего бескультурья. А неуважение солдата к порядку - это главный грех бескультурья. Вы согласны со мной?
Чего добивался командир корпуса? Чтобы Крымов покаялся и больше не перечил генералу?
- Согласен, Николай Николаевич, - коротко сказал Крымов.
- Вот и хорошо. Скоро будем в Нейденбурге.
Однако в Нейденбург они попали не скоро. Вернулись казаки, доложили, что их только что обстреляли из окон и трое ранено. Докладывавший казак с бастонами старшего урядника на погонах возмущенно рассказывал о коварстве жителей; от него горячо пахло лошадиным потом; перегнувшись набок, казак вынул из кармана шаровар несколько германских монет и показал на ладони Мартосу как доказательство, но доказательство чего - не понятно.
- Так! - воскликнул Мартос. - Вот вам и ключи? Ну я им покажу за Янов и Калиш. Попомнят, как жечь города? - И он распорядился живо послать за артиллерийским дивизионом, чтобы по одной батарее обстреляли Нейденбург с двух сторон.
- Николай Николаевич, остановитесь? - попытался помешать ему Мачуговский. - Зачем разрушать город?
- Вы тюхтой? - бросил Мартос. - Я не намерен понапрасну лить русскую кровь. И никому не позволю.
- Я не тюхтей, - обиженно сказал Мачуговский. - Я не позволю!
- Ладно, ладно, ничего, - произнес Мартос. - У них там баррикада, оборона - парочка хороших залпов не помешает.
Мачуговский подошел к Крымову, просительно на него смотрел. Полковник пожал плечами, окликнул вестового:
- Степан? Как чаек?
- Эх вы! - вздохнул Мачуговский.
Крымов подошел к костерку, велел Степану взять жестянку с английским чаем и окорок.
Степан расстелил на траве попонку, поверх же - полотенце и поставил медные кружки.
- Николай Николаевич! - пригласил Крымов.
Мартос отмахнулся пренебрежительно, Мачуговский отвернулся.
- Ну как хотите, - вымолвил Крымов и присел на попонку. - Садись, Степан, садись, Михаил.
Вестовой и шофер замялись, робея перед генералами.
- Мы - там, - Степан кивнул за автомобиль, явно желая укрыться.
Что оставалось Крымову? Он встал с попонки и с равнодушным видом показал Степану, что не будет закусывать, сейчас некогда.
* * *
Горе побежденным!
После обстрела мелинитовыми гранатами Нейденбург в нескольких местах задымил. Ответного артиллерийского огня не последовало. Город молча ждал. С железнодорожной станции отходил поезд. Немцы уезжали, поляки оставались. В городском госпитале оставалось четверо раненых германцев вместе с врачом и сестрой.
И русские вошли в город.
Как сказано в Писании: "Горе тебе, Вавилон, город крепкий!"
Жители стояли вдоль домов, смотрели равнодушно, а один старик поклонился Крымову.
Солнце горело в окнах, добавляя к запаху дыма, доносившегося с окраин, тревожное впечатление огромного пожара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
- И так тучный, - сказал Мартос. - Потерпит.
Крымов был несколько обескуражен тем, что его встретили так сухо, он почувствовал, что с Мартосом придется сложнее, чем с Артамоновым.
Мартос подошел к карте, помолчал над ней, созерцая расходящиеся веером направления корпусов.
- Ваше превосходительство, - сказал Крымов. - Генерал Артамонов сомневается в походе боя за Сольдау. Ваша задача - поддержать его, двинув колонну с востока, вот отсюда.
- В директиве об этом не упомянуто, - заметил Мартос. - Он, что, вкусно угощал вас и разжалобил?
- Если вы не поддержите Артамонова, - начал было Крымов.
- Вижу, полковника - перебил Мартос. - Тогда Сольдау повиснет у меня на фланге. Вы это хотели оказать? Не уговаривайте, все я вижу... Что вы предлагаете? - обратился он к Мачуговскому.
- Решайте сами, Николай Николаевич, - ответил начальник штаба без всякого выражения, как будто боялся выразить свое мнение.
- "Решайте?" - передразнил его Мартос, - Что за кисляйство? Надо помочь Артамонову, будь он неладен!.. Пошлите на разведку авиатора и казаков... Вы удовлетворены, полковник?
- Благодарю вас, - ответил Крымов.
Командир корпуса, конечно, не был старосветским помещиком, понял полковник, и в войне разумел толк, да вряд ли его кто-нибудь любил, хоть одна душа.
К полудню командир корпуса добрался до Нейденбурга, обогнав колонны. С холма был виден красивый город, многие здания, при рассмотрении в бинокль, оказались иллюминированы флагами Красного Креста.
- Уходят, - сказал Мартос. - Все бросают и уходят. Заманивают, что ли?.. - И улыбнулся Крымову. - Будем ждать ключей от города? Иди пошлем разведку?
Послали казаков и пеших разведчиков. Мартос ходил вдоль обочины, расспрашивал Крымова о жизни Самсонова в Туркестане, потом спросил, как Александр Васильевич ладит с Жилинским.
- Они однокашники, - ответил Крымов, не желая сплетничать.
- Все мы однокашники, - сказал Мартос. - Яков Григорьевич светский человек, а мы армейские служаки. Тут разница непреодолимая... Что говорит Александр Васильевич о наступлении? Вспоминает военную игру Шлиффена? Должен вспоминать! А Жилинский - вспоминает? Сильно сомневаюсь. Мы воюем полками и дивизиями, а Яков Григорьевич - соображениями.
Крымов со вчерашнего дня ничего не ел, и ему было скучно. Он думал о том, что из Нейденбурга надо возвращаться к Артамонову, подталкивать его вперед, - и еще думал о том, что должны испытывать голодные люди.
Потянуло дымом. Мартос и Крымов оглянулись - за крымовской машиной шофер с вестовым подвешивали на рогульке котелок, не дожидаясь нейденбургского обеда.
- Сейчас поедем, зря стараетесь, - сказал генерал.
- Не, ваше высокоблагородие, еще не скоро. Как раз успеем чаю напиться.
- Почему ты так считаешь?
- Потому, ваше высокоблагородие. Вы сперва казаков послали, после солдатиков пошлете, а вот тогда и сами пойдете. Без солдат вам не резон идти.
- Попью и я с вами, - сказал Крымов.
- Скифы! - насмешливо вымолвил Мартос. - Печенеги!
- Такая наша доля, ваше высокопревосходительство, - с виноватым видом, скрывающим лукавство, произнес вестовой. - У этого германца ничем не разживешься. Вот у нас на этом месте рос бы кипрей, а они все выкосили. Другой раз нечем будет и чаек закрасить.
Мартос нахмурился, недовольно сказал Крымову:
- Распущенный у вас вестовой?
- Пока не жалуюсь, - возразил полковник. - Он и кашу из топора сварит...
За спиной Мартоса Мачуговский укоризненно покачал головой, словно говорил: "Не спорьте вы с ним, ради Бога!"
И в один миг образцовые колонны солдат, этот забитый Мачуговский и грубость Мартоса, - все соединялось в одно целое.
- У вас будет возможность разочароваться в нем, господин полковник, резко сказал Мартос. - Я не одобряю вольностей для нижних чинов, от этого падает дисциплина.
Крымов промолчал. "Такой же барин, - подумал он с сожалением. - И тоже внук Суворова и Кутузова".
- Помните, господин полковник, картину Верещагина "Апофеоз войны"? спросил Мартос. - Половина жертв на войне - от нашего бескультурья. А неуважение солдата к порядку - это главный грех бескультурья. Вы согласны со мной?
Чего добивался командир корпуса? Чтобы Крымов покаялся и больше не перечил генералу?
- Согласен, Николай Николаевич, - коротко сказал Крымов.
- Вот и хорошо. Скоро будем в Нейденбурге.
Однако в Нейденбург они попали не скоро. Вернулись казаки, доложили, что их только что обстреляли из окон и трое ранено. Докладывавший казак с бастонами старшего урядника на погонах возмущенно рассказывал о коварстве жителей; от него горячо пахло лошадиным потом; перегнувшись набок, казак вынул из кармана шаровар несколько германских монет и показал на ладони Мартосу как доказательство, но доказательство чего - не понятно.
- Так! - воскликнул Мартос. - Вот вам и ключи? Ну я им покажу за Янов и Калиш. Попомнят, как жечь города? - И он распорядился живо послать за артиллерийским дивизионом, чтобы по одной батарее обстреляли Нейденбург с двух сторон.
- Николай Николаевич, остановитесь? - попытался помешать ему Мачуговский. - Зачем разрушать город?
- Вы тюхтой? - бросил Мартос. - Я не намерен понапрасну лить русскую кровь. И никому не позволю.
- Я не тюхтей, - обиженно сказал Мачуговский. - Я не позволю!
- Ладно, ладно, ничего, - произнес Мартос. - У них там баррикада, оборона - парочка хороших залпов не помешает.
Мачуговский подошел к Крымову, просительно на него смотрел. Полковник пожал плечами, окликнул вестового:
- Степан? Как чаек?
- Эх вы! - вздохнул Мачуговский.
Крымов подошел к костерку, велел Степану взять жестянку с английским чаем и окорок.
Степан расстелил на траве попонку, поверх же - полотенце и поставил медные кружки.
- Николай Николаевич! - пригласил Крымов.
Мартос отмахнулся пренебрежительно, Мачуговский отвернулся.
- Ну как хотите, - вымолвил Крымов и присел на попонку. - Садись, Степан, садись, Михаил.
Вестовой и шофер замялись, робея перед генералами.
- Мы - там, - Степан кивнул за автомобиль, явно желая укрыться.
Что оставалось Крымову? Он встал с попонки и с равнодушным видом показал Степану, что не будет закусывать, сейчас некогда.
* * *
Горе побежденным!
После обстрела мелинитовыми гранатами Нейденбург в нескольких местах задымил. Ответного артиллерийского огня не последовало. Город молча ждал. С железнодорожной станции отходил поезд. Немцы уезжали, поляки оставались. В городском госпитале оставалось четверо раненых германцев вместе с врачом и сестрой.
И русские вошли в город.
Как сказано в Писании: "Горе тебе, Вавилон, город крепкий!"
Жители стояли вдоль домов, смотрели равнодушно, а один старик поклонился Крымову.
Солнце горело в окнах, добавляя к запаху дыма, доносившегося с окраин, тревожное впечатление огромного пожара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64