А говорил он прелюбопытные вещи:
— Будет у меня бас… будет у меня бич… будет у меня бублик… будет у меня дом…
Услышав это, мать не на шутку испугалась.
— Что это ты болтаешь, мальчик?.. — вскричала она, всплеснув руками.
— Разве ты не знаешь, мама? — ответил он. — Ведь бич делается из палки и веревки, а бублик такой круглый, с дыркой…
— Ну хорошо, я понимаю… но зачем ты все это говоришь?
Ответить на это Ясь не сумел. По существу эти бессвязные фразы свидетельствовали о первом проблеске пробуждающейся мысли и воображения. Мальчик читал в букваре слова для упражнения, и там, где другим детям представляется обычно хаос черных и непонятных значков, он различал предметы и образы. Такая тренировка развивающихся умственных способностей доставляла ему огромное удовлетворение, и поэтому, не обращая внимания на испуг матери, он твердил свое:
— Будет у меня бич… будет у меня бублик… будет у меня…
Вдруг он остановился и спросил:
— Мама, а что значит: бац?
Мать не нашлась, что ответить.
— Это что — деревянное или какое-нибудь другое?
— Ну что ты!.. Ах, как ты меня огорчаешь, дитя мое…
Ее ожидали, однако, еще большие огорчения, особенно в области географии и астрономии.
Однажды пани Винцентова объясняла детям своих хозяев, какова форма земли. Четверо глупышей, глазевших кто в потолок, а кто в пол, доверчиво и безо всяких оговорок приняли к сведению сообщение о том, что земля круглая и что она обращается вокруг солнца. Ясь, занятый чем-то другим, слушал краем уха, а вечером, оставшись вдвоем с матерью в их комнатке, сказал:
— Это все, наверно, выдумки!..
— О чем ты? — спросила мать.
— Да о том, будто земля круглая, — ответил Ясь. — Если бы она была круглая, так люди бы с нее падали. Я-то ведь знаю! Я сколько раз лазил на стог и всегда с него скатывался.
— Ты зачем туда лазил, гадкий мальчик? — побранила его мать, но, спохватившись, добавила: — Видишь ли, земля-то больше… хо-хо!.. во много-много раз больше стога…
— Если бы она была больше, так люди еще быстрей с нее скатились бы… эх!.. даже разбились бы.
Столь решительный вывод заставил умолкнуть бедную мать; она чувствовала себя бессильной ответить на упреки ребенка, даже не подозревая, что его беспокойные вопросы и забавные суждения — это и есть первое проявление незаурядного ума.
У Яся было необычайно сильное воображение. Как-то раз услышал он от батраков, что во время полнолуния на луне показывается мужик, сгребающий навоз. С тех пор, как только представлялась возможность, он; по целым вечерам лежал на земле, обратив лицо к месяцу. Ему удалось увидеть самые разнообразные вещи: однажды месяц колесом катился по облакам, в другой раз он обнаружил под гладью озера еще один месяц и еще одно небо, а то ему еще почудилось, будто над водой и сырыми лугами возносятся гигантские призраки в длинных развевающихся одеждах… Но мужика на луне он разглядел только к концу лета.
Как-то вечером, прогуливаясь в саду, пан Анзельм с женой услышали детский крик:
— Конюх! Эй, конюх!.. Хозяин!..
Заинтересовавшись, они пошли на голос и увидели Яся, — задрав голову и уставившись на луну, он орал, как одержимый:
— Конюх! Эй, конюх!
Тщетно они допытывались у него: что это значит? Мальчик смутился, убежал и только несколько часов спустя сказал матери:
— Понимаешь, мама, я хотел у того мужика спросить, как там живется на луне?
Мать только вздохнула.
В другой раз он задал такой вопрос:
— Мамочка, почему я хожу, а кукла не ходит, хотя у нее тоже есть ноги и сна похожа на меня?
— Потому, дитя мое, что у тебя есть душа, а у куклы ее нет.
— А что такое душа?..
Мать задумалась, затем, призвав на помощь катехизис ксендза Путятыцкого, ответила:
— Душа… душа — это то, что думает за тебя и управляет твоим телом…
— Да ведь я сам думаю, а никакая не душа!
Вопрос этот мучил мальчика, и ему хотелось обязательно дознаться: как выглядит душа? К счастью, вскоре подошло рождество, и когда Ясь заглянул в кухню, где потрошили рыбу, экономка, протягивая ему какой-то двойной пузырь, сказала:
— Вот тебе, Ясь, рыбья душа… Стрельни-ка из нее!
Яся так и подмывало втиснуть душу в куклу; рассудив, однако, что рыба это одно, а кукла совсем другое, он надавил на пузырь ногой и выстрелил.
На второй день праздников в гости к семейству Анзельмов приехал местный приходский ксендз. Седой как лунь старец, держа в левой руке табакерку, а в правой огромный носовой платок, собрал детей в кружок и стал экзаменовать их по закону божию. Он спрашивал: «Кто сотворил мир?.. Как звали прародителей наших?.. Для чего господь бог создал людей?..» Ясь сильно робел и на все вопросы отвечал хуже других, но, услышав фразу: «Что такое душа?» — вскричал:
— Я знаю!
— Очень хорошо!.. Отлично!.. — похвалил его ксендз. — Ну, говори уж, говори, а то, вижу, язык у тебя чешется.
Глаза у Яся сверкали, как горящие уголья.
— Душа, — сказал он с глубоким убеждением, — это такая штука, которая стреляет!
Старец, услышав это, воздел к небу обе руки вместе с носовым платком и табакеркой и удивленно воскликнул:
— Иисус, Мария! Кто тебе это сказал?..
— Да экономка, пан ксендз, когда чистила рыбу.
— Дитя мое!.. дитя мое!.. — бормотал почтенный старец, качая головой.
Потом приложился к табакерке раз, другой, медленно и деловито вытер нос и, к великой радости детей, прекратил экзамен.
Пани Винцентова ломала руки, зато пан Анзельм смеялся так, что у него глаза едва на лоб не вылезли.
— Какой же шутник выйдет из этого малыша! — сказал он, целуя Яся в светлые кудри.
Одна только пани Анзельмова не слышала всего этого. Она все размышляла о своих нервах и о том — женится ли чуткий Веслав Ружиц на Цецилии?
Хотя Ясь и провалился на экзамене, он был необычайно способным мальчиком. Ему было всего девять лет, а он стругал деревянные мечи и луки для сынишки пана Анзельма и лодочки из сосновой коры для его дочек. Разбирался в механизме мельницы, лесопилки и маленьких стенных часов; только никак не мог понять: почему одна стрелка движется быстрее, чем другая?
В арифметике он делал поразительные успехи: подумайте, сам открыл способ решения трех первых действий на зернах фасоли и таким путем обучил даже Юзека, который был старше его, неслыханно трудной вещи — таблице умножения. С тех пор всякий раз, когда дети чего-либо не понимали, пани Винцентова сперва объясняла это Ясю, а он — детям, с помощью собственных примеров, отличавшихся простотой и ясностью.
Пан Анзельм не раз говорил Ясю:
— Мальчик! Ты будешь великим человеком!
Больше всех своих маленьких товарищей Ясь полюбил Антосю. Случилось так, что в ребячьей республике оба они занимали самое скромное положение: Ясь был сыном гувернантки, Антосю родители баловали меньше других своих детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26