Трудовой день сада «Буфф» начинался рано: выходил сторож Степан и производил легкую приборку сада, чистил панель и набережную Фонтанки, позевывал и смотрел в небо, что будет за погода, в зависимости от нее, много ли будет народа и много ли будет сора и мусора для уборки. Затем приходили повара и судомойки, начинала работать кухня. Подходили со двора подводы с продуктами, вином, пивом.
К 11-12 часам появлялись артисты и оркестранты, костюмеры, декораторы и пр. К полудню приходили официанты, убирали веранду, столы. Начиналась репетиция; забавно было смотреть, как артист в котелке, в модном пальто, с тросточкой изображал маркиза Корневиля или Менелая из «Прекрасной Елены».
Репетиции шли с перерывами, во время которых артисты ходили обедать, прогуливались по саду, отдыхали на скамейках, а некоторые играли в орлянку. Эта игра широко была распространена во всем Петербурге: играли на набережных, на рынках, базарах, во дворах.
Отдохнув, все опять принимались за тяжелую работу: каждая мизансцена прорабатывалась по нескольку раз, Брянский был деспотичен.
Часам к пяти в саду опять появлялся дворник Степан, тщательно подметал все дорожки и поливал их из шланга, чтобы ни одна пылинка не села на изящную туфельку дамы и лакированный ботинок посетителя.
К 6 часам приходил военный оркестр одного из гвардейских полков. Много лет подряд играли гвардейские стрелки в шелковых малиновых рубахах, в барашковых шапочках, невзирая на лето. В 6 часов сад открывался для публики. Входная плата была 40 копеек, места в театр были дорогие. Вначале приходила более скромная публика, послушать духовую музыку и, главное, занять лучшие места у заборчика, окружавшего партер театра, чтобы посмотреть оперетту за те же входные 40 копеек, правда стоя. Контингент этих любителей оперетты состоял из студентов, ремесленников, мелких служащих. Одеты они были скромно, дамы и мужчины в шляпах (мужчин в косоворотках, русских сапогах, в картузах, а женщин в платках в сад не пускали). Эта публика в ресторан не заходила, там цены были очень высокие. Например, бутылка пива, которая стоила 9-11 копеек, в «Буффе» продавалась за 40 копеек. Бутылка шампанского продавалась за 12 рублей вместо 2-4 рублей, и все в таком же роде.
К 8 часам, к началу оперетты, съезжалась шикарная публика, около входа в сад околоточный регулировал движение экипажей. Дамы в громадных шляпах, со страусовыми перьями, в великолепных манто, мужчины в цилиндрах и котелках с дорогими тростями, блестящие офицеры, звенящие шпорами. Вся эта толпа была настолько раздушена, что забивался запах цветов и зелени. Эта богатая публика, чтобы убить время до начала оперетты, заходила предварительно закусить в ресторан и оставляла за собой столики на ужин. До начала оперетты, во время антрактов играла духовая музыка, и, надо признать, очень хорошо. Исполнялись классические пьесы, попурри из опер и балетов, вальсы Штрауса, марши и пр.
Начиналась оперетта, большей частью классического репертуара: «Корневильские колокола», «Мартин рудокоп», «Маскотта», «Нитуш», «Боккаччо». В моду входили «Граф Люксембург», «Веселая вдова», «В волнах страстей» и др.
Перед началом оперетты портал сцены был закрыт «коммерческим» занавесом, сплошь разрисованным крикливыми рекламами с рисунками корсетов, обуви, велосипедов, разного рода баночек с помадами и знаменитой рекламой — «я был лысым». (Изображены были двое мужчин, один лысый и он же с богатой шевелюрой после употребления рекламируемого средства для ращения волос.)
Когда дирижер Шпачек садился за пульт и изящным движением руки открывал увертюру, «коммерческий» занавес поднимался, за ним был бархатный занавес. Кстати сказать, когда Шпачек поднимался за пульт, прежде чем сесть за него, он приподнимал цилиндр, здороваясь с публикой и с оркестром.
Постановка оперетт была красочная и богатая, Тумпаков денег не жалел, хорошо зная, что они вернутся ему с лихвой.
Понравившаяся публике оперетта шла иногда весь сезон изо дня в день, редко случалось, что за лето пройдет 5-6 оперетт.
Труппа была хорошая. Тогда славилась примадонна Вера Михайловна Шувалова, великолепная каскадная исполнительница главных ролей. Про нее говорили, что это не женщина, а «шампанское». И действительно, когда она вылетала на сцену, все оживлялись.
Она с задором, с шиком танцевала канкан или матчиш, не переходя граней приличия, но показывая, как будто ненароком, великолепные кружева своего «десу». Это была талантливая русская женщина с простым, приветливым лицом и обворожительной улыбкой. Надо было удивляться, как этот самородок без консерватории и театрального училища достиг в своем жанре такого высокого мастерства!
Были и другие великолепные артистки, которые создавали прекрасные образы героинь, также хороши были в «каскаде» милая и изящная Зброжек-Пашковская и другие. Из опереточных артистов особенно блистали баритон Рутковский, талантливый самородок Монахов, барственный Вавич, которого природа наградила красивой внешностью, хорошим голосом — бархатным баритоном. Как он был великолепен у качелей в оперетте «Веселая вдова»! Да всего и не перескажешь, всего и не вспомнишь! Монахов, который начал исполнителем частушек под гармонь в Крестовском саду, стал потом непревзойденным простаком в оперетте, особенно удавались ему роли денщиков, вообще простодушных людей. В дальнейшем его талант проявился в драме, об этом знает уже и советский зритель.
Этой плеяде первоклассных артистов и Тумпаков, и поклонники создавали особенные условия для работы и жизни.
Совершенно иным было положение второстепенных артистов и хористов: получали они мало, но современные костюмы должны были иметь свои, как тогда было принято во всех театрах и для всех артистов. А ведь одеваться они должны были нарядно, с известным шиком. Антрепренер при найме спрашивал, какие туалеты имеет артистка или артист, а в случае отсутствия таковых мог быть и отказ. Поэтому приходилось иногда идти на хитрости: занимать нарядные туалеты у подруг или даже брать напрокат. В Петербурге принято было брать напрокат носильные вещи среди артистов и таких лиц, которые хотели «пустить пыль в глаза», а имели одну «монопольку», или по нужде, как в данном случае — у артистов. Предприимчивые люди скупали по дешевке разные носильные вещи и открывали «гардеробы проката».
Для вящей славы «Буффа» и для увеличения доходов Тумпаков после окончания оперетты иногда устраивал концерты, приглашая знаменитостей, например А. Д. Вяльцеву, Варю Панину и др. Особенно валила публика на концерты Вяльцевой, за приставной стул платили по 25 рублей. Петербургская публика отдавала должное этой милой, обаятельной певунье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72