Я спросила у Артура, не знает ли он случайно, как Анька планировала нашу дальнейшую жизнь. Ответить мне он не смог: она еще не просыпалась после того, как глотнула снотворного газа. Придется ждать, когда она откроет глаза.
В отличие от нас с Артуром, Анька поднялась в начале первого, после того, как мы уже плотно поели. Костик изнывал от безделья и просился на улицу, я отказывалась его отпустить.
Когда Анька выползла на кухню, видок у нее был неважнецкий, что я не преминула заметить.
– Это вместо того, чтобы сказать мне «спасибо»? – огрызнулась она.
Я удивленно посмотрела на нее. Анька заявила, что в последний момент перед тем, как «сюрприз» сработал, она прижала мое лицо к своей груди, чтобы я как можно меньше глотнула выпущенной в воздух дряни. Я этого, откровенно говоря, не помнила, но, возможно, все в самом деле так и было? Раз я проснулась ни свет ни заря, а Анька продрыхла часов на пять больше? Да, мы вместе валились на пол, но, по-моему, она накрывала меня сверху…
– За тебя, стерву, беспокоюсь, а ты… – Анька помолчала, хихикнула и призналась: – Никогда в жизни не думала, что настанет тот день, когда я о ком-то забеспокоюсь больше, чем о себе. А вчера вначале ждала, пока твой ребенок сообразит уйти из комнаты. Эй, ребенок, ты почему так долго не хотел писать? Потом тебя, стерву, спасала, вместо того, чтобы свой собственный нос закрывать. Ай! – Анька махнула рукой и отвернулась.
Я удивленно вылупилась на нее, потом встала, подошла к ней и развернула к себе. В глазах у Аньки стояли слезы.
– Анюта, что с тобой? Аня! Почему ты плачешь? Что-нибудь не так? Анька!!!
Поликарпова разревелась. Я просто не представляла, что делать. Потом велела Артуру с Костиком покинуть кухню и пока посидеть в комнате. Ребенок заявил, что идет искать игрушки – может, в этой квартире найдется для него что-нибудь интересное. Артур вызвался ему помочь. А Анька продолжала реветь. Я молча ждала, когда она успокоится, только время от времени гладила ее по голове и трясущимся плечам, думая, что Поликарпова стала чем-то похожа на меня прежнюю, в то время, как я постепенно превращаюсь в нее.
Наконец она подняла на меня заплаканные глаза и заявила:
– Ты понимаешь, что у меня никого не осталось, Лерка? Понимаешь, что у меня никого нет? Никого, кроме вас? Мать умерла. Вернее, Инесса сжила ее со света. Степан тоже. Опять же убит по приказу Инессы. А ведь мы со Степаном были близки. Нет, не как любовники. Это же мой брат. Иван – приспешник Кальвинскене. Это одна кодла.
В этот момент я задала вопрос о ее отце. Анька уставилась в окно и долго молчала, потом проронила:
– Я не знаю, где отец. И в каком он сейчас состоянии. Жив ли вообще. Но есть у меня одна идейка на этот счет. Поможешь, Лерка? Больше-то мне положиться не на кого.
– Помогу, – тут же ответила я, даже не спрашивая, что от меня потребуется.
– Собирайся, – вскочила с табуретки Анька. – Поедем в Латвию.
– Куда?! Прямо сейчас?
– А чего откладывать? Или у тебя какие-то другие дела планируются?
ГЛАВА 20
Загранпаспорт мне сделали за один день, визу вообще поставили мгновенно: деньги решают все вопросы, а Анька платила щедро и в твердой валюте. Как только все было готово, Артур, Анька, Костик и я тронулись в путь на моей «Тойоте».
В Латвии мы остановились в Елгаве, в гостинице при спортивном комплексе, сняв четырехместный номер, где кровати располагались в два яруса. Артур с Костиком заняли нижние места, мы с Анькой – верхние.
Первым делом Артур связался с Мартыньшем, организатором и вдохновителем подпольной киностудии, но переговоры с латышом вела Анька, даже не взяв нас троих с собой. Поликарпова заявила, что лучше нас знает, чего требовать и как разговаривать. Мы с Артуром пожали плечами, но согласились. Как мы уже поняли, с Анькой вообще лучше не спорить.
Я не представляю, куда они ездили с Мартыньшем, с кем встречались, но три дня мы их не видели, сами же в это время наслаждались жизнью: купались и загорали. Местные жители взирали на Артура с большим интересом, но вопросов не задавали. Появись мы в каком-нибудь небольшом русском городке, то, наверное, пришлось бы отбиваться от любопытных, но мы находились в Латвии, где на огромного негра, сопровождающего блондинку с белокожим сыном, местные жители бросали один взгляд, хотя и несколько удивленный, и тут же шли дальше по своим делам.
На третий день я, откровенно говоря, стала беспокоиться и решила позвонить Аньке на сотовый, хотя она и предупреждала, что может задержаться надолго – в зависимости от того, как пойдут дела. Но что можно обсуждать столько времени? Тем более что съемки планируется проводить в Питере и его окрестностях, а героев и героинь будущих фильмов подбирать русских, чем же она тогда занята? И все ли с ней в порядке? Не дотянулись ли сюда руки Инессы, Ивана и прочих Анькиных знакомых? С другой стороны, они же не могли узнать, куда мы уехали, ведь мы об этом не сказали никому, даже Лехе – чтобы невольно не выдал эту информацию. Мы понимали, что наши противники могут пойти на все, что угодно, например, использовать «сыворотку правды», поэтому было лучше, чтобы Леха просто не знал, где мы. И вообще-то Инесса – литовка, а не латышка, а мы сидим под Ригой.
Телефон у Аньки оказался отключен, через час я сделала еще одну попытку, потом третью, четвертую, десятую. Я спросила у Артура, что нам делать? Он стал названивать по всем имеющимся у него телефонам Мартыньша, но тот тоже не отвечал. Обращаться в полицию? Но что мы им скажем? И, если сюда все-таки дотянулись лапы Анькиных родственников, ее может давно не быть в Латвии.
Но ближе к вечеру Анька позвонила сама и, ничего не объясняя, заявила, чтобы мы к девяти были в полной боевой готовности. Я хотела спросить, к чему именно мы должны готовиться, но не успела: Анька отключила связь.
– Вещи, что ли, собрать? – спросил Артур.
Мы сложили наше барахло в сумки, но так до появления Поликарповой и не знали, уезжаем ли мы вообще или планируется какое-то ночное выступление с возращением назад в Елгаву. В общем, сидели, так сказать, на чемоданах и ждали в полном неведении.
Анька с Мартыньшем появились около девяти, велели оставить Костика одного спать, чему тот воспротивился, заявив, что он один может оставаться дома, но не здесь. Анька стала его увещевать, и это, к моему удивлению, у нее неплохо получилось: Костик согласился, но предупредил, что будет нас ждать и чтобы мы скорее возвращались.
Нам с Артуром было велено сесть в мою «Тойоту» и следовать за Анькой с Мартыньшем, едущим на «Опеле», и без особого разрешения носа из машины не казать. Я не могу точно назвать место, куда мы прибыли примерно минут через сорок езды. По пути, минут за десять до остановки, к нам присоединились два джипа с тонированными стеклами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87