Там он встретил Клавдию.
- Чего это вы, товарищ полковник, в такую рань встали? - удивилась она.
- Попить,- смутился Федор Христофорович, как будто его уличили в чем-то непристойном.
- Ах, ты господи,- всплеснула руками женщина.- Да пошлите к нам, чайку выпьете.
Он хотел было отказаться, но представил себе, как горячий чай согреет его изнутри, и пошел к Чупровым.
Степанида встретила его как будто не столь радушно, как прежде, но все же вдобавок к чаю и хлебу с маслом, которым его угощала Клавдия, поставила на стол еще тарелку с толсто нарезанной финской колбасой, его же вчерашним презентом. Разговор как-то не клеился.
Из мужчин в доме был один Васятка. Отец его уже ушел на работу, а Геннадий дома и не ночевал.
- Дядя, а ты правда полковник? - спросил Васятка.
- Неправда,- признался Федор Христофорович.
- -Вот и я говорю бабе Степе - не похож он на полковника, а она заладила: "Половник, половник..." А ты огород копать будешь?
- Буду.
- А нельзя тебе. Сельсовет сказал: пусть живет, а копать тебе не разрешается, потому что земля совхозная.
- Значит, не буду,- сказал Федор Христофорович, поблагодарил хозяев и пошел к себе, дожидаться Пиккуса.
Эйно Карлович пришел все в той же вязаной шапке, но в белой рубашке, поверх которой была надета вязаная жилетка. И весь он был какой-то выстиранный, приятный, выходной и немного праздничный. Федор Христофорович даже позавидовал и подумал, не надеть ли и ему свежую рубашку, но потом решил, что не в рубашке дело. Должно быть, чистый воздух и размеренный образ жизни так благотворно действует на человека.
По-хозяйски, без всякой спешки, Пиккус обошел дом снаружи, обстучал каждое подозрительное бревно, поковырял ногтем паклю в щелях, потом поднялся на чердак и долго там пробыл, затем спустился в подпол, после чего осмотрел помещение изнутри. Все это он делал молча, то и дело цокая языком и покачивая головой, так что трудно было понять: одобряет он или не одобряет. Время от времени он доставал из кармана засаленный блокнот и что-то заносил в него огрызком карандаша, медлил и еще добавлял. "Так, должно быть, стихи сочиняют",- думал Федор Христофорович, пряча улыбку. Ему хотелось заглянуть в книжечку, узнать поскорей, что же все-таки нашел эстонец в его доме такого, достойного быть отмеченным в стихах. Или, может, он рецепты выписывал? Но подступиться к хозяину блокнота он не решался. Больно уж важничал Пиккус.
Наконец осмотр дома был закончен, и Эйно Карлович сам снизошел до Федора Христофоровича. Он пролистал свои записи и заговорил каменным голосом:
- Теперь можно делать смета. Смотреть перспектива, как говорится, и тихо-тихо начинать забивать гвозди.
- Много работы? - спросил Варваричев неуверенно.
- Есть немного,- сказал, нет, произнес Пиккус.- Начнем от печки, как это говорится. Старую печку нужно разобрать, она вся прогорела, и сложить новую. Плита, решетка, задвижка - все это есть возможность купить в районном центре. Кирпичи в основном будут старые, но некоторые придется заменить. У меня есть, я дам. За работу, я думаю, возьмут не меньше пятидесяти рублей.
- Кто возьмет?
- Есть тут такой Хренков. Он и плотник, и печник, а то и Степанида может сложить печку. Она это делает даже лучше Хренкова. Я когда-то тоже пробовал, но они все-таки лучше.
- Значит, за все про все, считай, рублей восемьдесят,- прикинул Федор Христофорович.
- Шестьдесят пять,- отрезал Пиккус.- Кирпич я даю бесплатно.
- Спасибо,- сказал. Варваричев.- Спасибо.
- Не стоит благодарность,- сказал эстонец.- Вам еще придется выложить порядочный сумма. Все рамы нужно менять, потому что старые, прогнили. Шесть окон - шесть рам по двадцать рублей каждая. Итого: сто двадцать рублей.
- Вместе с работой? - спросил Федор Христофорович.
- Само собой,- ответил Пиккус.- Наличники - это особая статья... Затем два бревна спереди... Их съел жук, а стало быть, нужно менять. Бревен у меня не имеется, но можно попросить в совхозе, а за работу я возьму двадцать рублей. Теперь крыльцо... Того и гляди провалится и можно сломать нога или даже шея... Нужно колотить новое. С перилами хотите или так?
- С перилами, если можно, как положено...
- Тогда тридцать рублей с моим материалом. А перекрыть крыша будет стоить - сотню. Лучше крыть шифер, но его у нас в районе нет. Есть рубероид, но нужно заплатить шофер, чтобы привез.
- Итого? - бодро подхватил Федор Христофорович.
- Не будем забегать перед, но как минимум - двести,- сказал Пиккус и, заглянув в свою записную книжицу, продолжал:- В сенях нужно перестилать пол. Это будет стоить двенадцать рублей, но за доски придется давать дорого. Тут один продает... Жилые комнаты тоже станут в копейка...
- Это потом. Не все сразу,- замахал руками Федор Христофорович.
- Потом, может, не будет Пиккус или деньги, или хозяин,-глубокомысленно подметил эстонец.- Все равно, как говорится, один черт платить. Значит, сто пятьдесят - работа. Плюс обои и краска. Значит, готовь хозяин за все шестьсот пятьдесят пять рублей.
- Ну что ж,- вздохнул хозяин,- раз уж взялся за гуж...
- Правильно,- подтвердил эстонец.- И вот еще какая штука... Вы, наверно, захотите мне помогать. Это пожалуйста. Я человек не молодой, и мне нужен помощник, но предупреждаю, что больше десяти рублей в день я вам платить не смогу.
- Как это? -не понял Федор Христофорович.
- Если не согласны на эту сумму, то я найму другой человек.
- Согласен, согласен,- поспешил ответить Варваричев, хотя так и не понял, о чем идет речь.
- Вот и хорошо,- Пиккус был, кажется, доволен.- Работать будете на себя и еще получать денежки.
Федор Христофорович никак не мог настроиться на хозяйственный лад. Но Пиккус настоял на том, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, а начинать ремонт немедленно. Для начала хотя бы поднять осевший угол дома. Он все обдумал и взвесил, и теперь ему нужны были камни и домкрат. Домкрат позаимствовали у Генки Чупрова, который как раз заявился домой, чтобы перекусить, а заодно и отдохнуть после бессонной ночи. Он даже вызвался помочь старикам и предоставил в их распоряжение свой ЗИЛ
Хуже обстояло дело с камнями.
- Хорошо бы иметь дикий камень, раппакиви, как у нас говорят,-рассуждал эстонец.
Все соглашались, но никто не знал, где найти такой камень.
- В Эстонии этого добра хоть пруд пруди,- вздыхал Пиккус.- Плюнуть нельзя, чтобы на него не попасть. Прежде чем огород вскопать, тонну камней выгребешь, а тут совсем нету...
- А почему называется дикий? - полюбопытствовал Васятка, который увязался помогать своему дяде Гене.- Разве бывает еще и домашний?
- Домашний не бывает, а искусственный есть - кирпич, например. А этот природный...
- Бульник, что ли?
- Может, и так, только побольше...
- Так ведь этих бульников на речке, у моста, дополна,- обрадовался мальчуган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
- Чего это вы, товарищ полковник, в такую рань встали? - удивилась она.
- Попить,- смутился Федор Христофорович, как будто его уличили в чем-то непристойном.
- Ах, ты господи,- всплеснула руками женщина.- Да пошлите к нам, чайку выпьете.
Он хотел было отказаться, но представил себе, как горячий чай согреет его изнутри, и пошел к Чупровым.
Степанида встретила его как будто не столь радушно, как прежде, но все же вдобавок к чаю и хлебу с маслом, которым его угощала Клавдия, поставила на стол еще тарелку с толсто нарезанной финской колбасой, его же вчерашним презентом. Разговор как-то не клеился.
Из мужчин в доме был один Васятка. Отец его уже ушел на работу, а Геннадий дома и не ночевал.
- Дядя, а ты правда полковник? - спросил Васятка.
- Неправда,- признался Федор Христофорович.
- -Вот и я говорю бабе Степе - не похож он на полковника, а она заладила: "Половник, половник..." А ты огород копать будешь?
- Буду.
- А нельзя тебе. Сельсовет сказал: пусть живет, а копать тебе не разрешается, потому что земля совхозная.
- Значит, не буду,- сказал Федор Христофорович, поблагодарил хозяев и пошел к себе, дожидаться Пиккуса.
Эйно Карлович пришел все в той же вязаной шапке, но в белой рубашке, поверх которой была надета вязаная жилетка. И весь он был какой-то выстиранный, приятный, выходной и немного праздничный. Федор Христофорович даже позавидовал и подумал, не надеть ли и ему свежую рубашку, но потом решил, что не в рубашке дело. Должно быть, чистый воздух и размеренный образ жизни так благотворно действует на человека.
По-хозяйски, без всякой спешки, Пиккус обошел дом снаружи, обстучал каждое подозрительное бревно, поковырял ногтем паклю в щелях, потом поднялся на чердак и долго там пробыл, затем спустился в подпол, после чего осмотрел помещение изнутри. Все это он делал молча, то и дело цокая языком и покачивая головой, так что трудно было понять: одобряет он или не одобряет. Время от времени он доставал из кармана засаленный блокнот и что-то заносил в него огрызком карандаша, медлил и еще добавлял. "Так, должно быть, стихи сочиняют",- думал Федор Христофорович, пряча улыбку. Ему хотелось заглянуть в книжечку, узнать поскорей, что же все-таки нашел эстонец в его доме такого, достойного быть отмеченным в стихах. Или, может, он рецепты выписывал? Но подступиться к хозяину блокнота он не решался. Больно уж важничал Пиккус.
Наконец осмотр дома был закончен, и Эйно Карлович сам снизошел до Федора Христофоровича. Он пролистал свои записи и заговорил каменным голосом:
- Теперь можно делать смета. Смотреть перспектива, как говорится, и тихо-тихо начинать забивать гвозди.
- Много работы? - спросил Варваричев неуверенно.
- Есть немного,- сказал, нет, произнес Пиккус.- Начнем от печки, как это говорится. Старую печку нужно разобрать, она вся прогорела, и сложить новую. Плита, решетка, задвижка - все это есть возможность купить в районном центре. Кирпичи в основном будут старые, но некоторые придется заменить. У меня есть, я дам. За работу, я думаю, возьмут не меньше пятидесяти рублей.
- Кто возьмет?
- Есть тут такой Хренков. Он и плотник, и печник, а то и Степанида может сложить печку. Она это делает даже лучше Хренкова. Я когда-то тоже пробовал, но они все-таки лучше.
- Значит, за все про все, считай, рублей восемьдесят,- прикинул Федор Христофорович.
- Шестьдесят пять,- отрезал Пиккус.- Кирпич я даю бесплатно.
- Спасибо,- сказал. Варваричев.- Спасибо.
- Не стоит благодарность,- сказал эстонец.- Вам еще придется выложить порядочный сумма. Все рамы нужно менять, потому что старые, прогнили. Шесть окон - шесть рам по двадцать рублей каждая. Итого: сто двадцать рублей.
- Вместе с работой? - спросил Федор Христофорович.
- Само собой,- ответил Пиккус.- Наличники - это особая статья... Затем два бревна спереди... Их съел жук, а стало быть, нужно менять. Бревен у меня не имеется, но можно попросить в совхозе, а за работу я возьму двадцать рублей. Теперь крыльцо... Того и гляди провалится и можно сломать нога или даже шея... Нужно колотить новое. С перилами хотите или так?
- С перилами, если можно, как положено...
- Тогда тридцать рублей с моим материалом. А перекрыть крыша будет стоить - сотню. Лучше крыть шифер, но его у нас в районе нет. Есть рубероид, но нужно заплатить шофер, чтобы привез.
- Итого? - бодро подхватил Федор Христофорович.
- Не будем забегать перед, но как минимум - двести,- сказал Пиккус и, заглянув в свою записную книжицу, продолжал:- В сенях нужно перестилать пол. Это будет стоить двенадцать рублей, но за доски придется давать дорого. Тут один продает... Жилые комнаты тоже станут в копейка...
- Это потом. Не все сразу,- замахал руками Федор Христофорович.
- Потом, может, не будет Пиккус или деньги, или хозяин,-глубокомысленно подметил эстонец.- Все равно, как говорится, один черт платить. Значит, сто пятьдесят - работа. Плюс обои и краска. Значит, готовь хозяин за все шестьсот пятьдесят пять рублей.
- Ну что ж,- вздохнул хозяин,- раз уж взялся за гуж...
- Правильно,- подтвердил эстонец.- И вот еще какая штука... Вы, наверно, захотите мне помогать. Это пожалуйста. Я человек не молодой, и мне нужен помощник, но предупреждаю, что больше десяти рублей в день я вам платить не смогу.
- Как это? -не понял Федор Христофорович.
- Если не согласны на эту сумму, то я найму другой человек.
- Согласен, согласен,- поспешил ответить Варваричев, хотя так и не понял, о чем идет речь.
- Вот и хорошо,- Пиккус был, кажется, доволен.- Работать будете на себя и еще получать денежки.
Федор Христофорович никак не мог настроиться на хозяйственный лад. Но Пиккус настоял на том, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, а начинать ремонт немедленно. Для начала хотя бы поднять осевший угол дома. Он все обдумал и взвесил, и теперь ему нужны были камни и домкрат. Домкрат позаимствовали у Генки Чупрова, который как раз заявился домой, чтобы перекусить, а заодно и отдохнуть после бессонной ночи. Он даже вызвался помочь старикам и предоставил в их распоряжение свой ЗИЛ
Хуже обстояло дело с камнями.
- Хорошо бы иметь дикий камень, раппакиви, как у нас говорят,-рассуждал эстонец.
Все соглашались, но никто не знал, где найти такой камень.
- В Эстонии этого добра хоть пруд пруди,- вздыхал Пиккус.- Плюнуть нельзя, чтобы на него не попасть. Прежде чем огород вскопать, тонну камней выгребешь, а тут совсем нету...
- А почему называется дикий? - полюбопытствовал Васятка, который увязался помогать своему дяде Гене.- Разве бывает еще и домашний?
- Домашний не бывает, а искусственный есть - кирпич, например. А этот природный...
- Бульник, что ли?
- Может, и так, только побольше...
- Так ведь этих бульников на речке, у моста, дополна,- обрадовался мальчуган.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73