— Какие там ценности… Два стула, стол, кровать, грязный коврик да самая необходимая утварь — вот и все его имущество. Одежда — только что на нем. Нет, замки эти явно от помешательства. Всех людей сторонился. Со мной, правда, разговаривал, но только когда очень подпирало.
— Такое впечатление, что он был совсем нищий.
Рея глубоко задумалась. Наполнила бокал вином, сделала глоток и наконец ответила:
— А вот в этом я не уверена. Болезненно скупой — это да. Конечно, квартплату он вносил вовремя, но каждый раз ворчал. Из-за восьмидесяти крон в месяц! И насколько мне известно, в магазине брал только собачий корм. Нет, вру — кошачий. Не пил. Расходов у него не было никаких, так что вполне мог бы иногда взять немного колбасы, пенсия позволяла. Конечно, многие старики собачьим кормом обходятся, но у них, как правило, много уходит на квартиру, да и запросов побольше, разрешают себе иногда побаловаться бутылочкой десертного вина. Свярд себе даже приемника не завел. Я читала в курсе психологии про людей, которые ели картофельную шелуху и носили старое тряпье, а в матраце у них были зашиты сотни тысяч крон. Известный случай. Изъян в психике, не помню только, как называется.
— Но в матраце Свярда денег не было.
— И он сменил квартиру. Не в его духе поступок. Ведь на новом месте, наверно, приходилось больше платить. Да и на переезд деньги пошли. Нет, тут что-то не так.
Мартин Бек допил вино. Как ни хочется посидеть еще с этими людьми, надо уходить.
И есть над чем поразмыслить…
— Ну ладно, я пошел. Спасибо. Всего доброго.
— А я собиралась приготовить макароны с мясным соусом. Отличная штука, когда сам делаешь соус. Оставайся?
— Да нет, мне надо идти.
Рея проводила его до дверей, не надевая сабо. Проходя мимо детской, он заглянул туда.
— Ага, — сказала она, — детей нет дома, они за городом. Я разведена. Помолчала и спросила:
— Ты ведь тоже?..
— Тоже.
Прощаясь, она сказала:
— Ну пока, приходи еще. Днем я занята на летних курсах, а вечером, после шести, всегда дома.
Выждала немного и добавила с лукавинкой во взгляде:
— Потолкуем о Свярде.
Сверху по лестнице спускался толстяк в шлепанцах и неглаженых серых брюках, с красно-желто-синим значком FNL на рубашке.
— Рея, лампочка на чердаке перегорела, — сообщил он.
— Возьми новую в чулане, — ответила она. — Семьдесят пять свечей достаточно.
И снова обратилась к Мартину Беку:
— Тебе ведь не хочется уходить, оставайся.
— Нет, пойду. Спасибо за чай, за бутерброды, за вино.
По ее лицу было видно, что она не прочь настоять на своем. Удержать его хотя бы при помощи макарон.
Однако она передумала.
— Ну ладно, привет.
— Привет.
Никто из них не сказал «до свиданья».
Пока он шагал к своему дому, стемнело.
Он думал о Свярде.
Он думал о Рее.
И хотя он этого по-настоящему еще не осознал, на душе у него было хорошо. Так хорошо, как давно уже не было.
XXII
За письменным столом Гюнвальда Ларссона друг против друга сидели двое — хозяин стола и Колльберг. У обоих был задумчивый вид.
На календаре по-прежнему четверг, шестое июля, они только что покинули кабинет Бульдозера Ульссона, предоставив начальнику спецгруппы в одиночестве мечтать о счастливом дне, когда он наконец посадит за решетку Вернера Руса.
— Не пойму я этого Бульдозера, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Неужели он и впрямь думает отпустить Мауритсона?
Колльберг пожал плечами:
— Похоже на то.
— Хоть бы слежку организовал, честное слово, — продолжал Гюнвальд Ларссон. — Прямой смысл… Или, по-твоему, у Бульдозера припасена какая-нибудь другая гениальная идея?
Колльберг в раздумье покачал головой:
— Нет, по-моему, тут вот что: Бульдозер решил пожертвовать тем, что ему может дать слежка за Мауритсоном, в расчете на что-то более важное.
— Например? — Гюнвальд Ларссон нахмурил брови. — Разве Бульдозеру не важнее всего накрыть эту шайку?
— Это верно. Но ты задумывался над тем, что никто из нас не располагает такими надежными источниками информации, как Бульдозер? Он знает кучу воров и бандитов, и они ему всецело доверяют, потому что он их никогда не подводит, всегда держит слово. Они ему верят, знают, что понапрасну он не станет ничего обещать. Осведомители — главная опора Бульдозера.
— По-твоему, ему не будет ни доверия, ни надежной информации, как только они проведают, что он устроил слежку за стукачом?
— Вот именно, — ответил Колльберг.
— Все равно, я считаю, что упускать такой шанс — глупее глупого, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Если незаметно проследить, куда направится Мауритсон, и выяснить, что у него на уме, Бульдозеру это не повредит.
Он вопросительно посмотрел на Колльберга.
— Ладно, — отозвался тот. — Я и сам не прочь разузнать, что собирается предпринять господин Трезор Мауритсон. Кстати, Трезор — это имя, или у него двойная фамилия?
— Собачья кличка, — объяснил Гюнвальд Ларссон. — Может, он иногда под видом собаки орудует? Но нам надо поторапливаться, его могут отпустить с минуты на минуту. Кто начинает?
Колльберг посмотрел на свои новые часы, такие же, как те, которые побывали в стиральной машине. Он уже часа два не ел и успел проголодаться. В какой-то книжке он прочел, что одно из правил диеты для тучных — есть понемногу, но часто, и усердно выполнял вторую половину этого правила.
— Начни ты, — предложил он. — А я буду у телефона, как только тебе понадобится помощь или смена — звони. Да, возьми лучше мою машину, она не такая приметная, как твоя.
Он отдал Гюнвальду Ларссону ключи.
— Идет. — Гюнвальд Ларссон встал и застегнул пиджак.
В дверях он обернулся:
— Если Бульдозер будет меня искать, придумай что-нибудь. Привет, жди звонка.
Колльберг выдержал еще две минуты, потом спустился в столовую, чтобы расправиться с очередным «диетическим» блюдом.
Гюнвальду Ларссону не пришлось долго ждать. Через несколько минут на крыльце появился Мауритсон. Подумав немного, он взял курс на Агнегатан. Свернул направо, дошел до Хантверкаргатан и повернул налево. У автобусной остановки на площади Кунгсхольмсторг остановился. Гюнвальд Ларссон притаился в подъезде неподалеку.
Он отлично понимал, что перед ним — нелегкая задача. При его росте и массе даже в толпе трудно оставаться незамеченным, а ведь Мауритсон узнает его с первого взгляда. Так что ехать с ним в одном автобусе нельзя, сразу увидит. На стоянке такси через улицу была одна свободная машина. Только бы ее увели у него из-под носа! Гюнвальд Ларссон решил обойтись без машины Колльберга.
Подошел шестьдесят второй автобус, и Мауритсон сел в него.
Гюнвальд Ларссон дал автобусу отойти подальше, чтобы Мауритсон не увидел его из окна, и поспешил к такси.
За рулем сидела молодая женщина с копной светлых волос и живыми карими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67