Гость, помертвевший от испуга при одной мысли, каково ему будет показаться вместе со мной на родине, не знал, как от меня отговориться, но я не слушала никаких доводов.
Я сказала ему, что жду от него ребенка, хотя и признаков этого не было.
— Я чувствую, что непременно родится мальчик. Так как тебя зовут Синдзаэмон, то я возьму первый иероглиф от твоего имени и дам ребенку имя Синтаро. Когда же в пятом месяце наступит праздник мальчиков танго , я, по обычаю, опояшу сынка игрушечным мечом.
Гость, все больше и больше приходя в отчаяние, обратился потихоньку за помощью к главному приказчику, который слыл умной головой, и по его совету дал мне два кана серебра из денег, предназначенных для торговых сделок, и тем откупился.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Только кликни «женщину тьмы», она сейчас же спешит на зов.
Собираясь домой, она переодевается в простое платье из бумаги и на прощанье говорит гостю:
«Посетите нас снова, когда зацветут глицинии».
Служанка постоялого двора зазывает путников:
«Остановитесь! Пожалуйте сюда!
Мы поставим рядом два изголовья!»
Состарившиеся уличные женщины в темноте окликают прохожих
тоненьким голоском, как молодые.
Распевая песенку «Ночное платье милого», они бродят по городу в поисках мужчин.
Одинокая старуха возвращается в столицу
и, сделавшись монахиней, рассказывает юношам
греховную повесть своей жизни.
СОДЕРЖАНИЕ ШЕСТОЙ ЧАСТИ
«ЖЕНЩИНА ТЬМЫ» В ПОЛДЕНЬ КАЖЕТСЯ ПРИВИДЕНИЕМ
На Верхней улице сады прекрасных глициний,
а рядом дома, где таятся «женщины тьмы».
Они принимают любое обличье, какое может понравиться гостю.
СЛУЖАНКИ ПОСТОЯЛОГО ДВОРА — ПОДРУГИ НА ОДНУ НОЧЬ
Так как жалованье, какое платят стряпухам, не вписывают даже в книгу
для мелких расходов, они округляют его, заигрывая с проезжающим.
Размахивая разрезными рукавами, словно юные девушки, старые потаскухи заманивают путников.
Погонщики кричат на них: «Прочь с дороги! Прочь с дороги!» -
а они в ответ: «Заезжайте к нам будущей весной!»
ПРИЗЫВНЫЕ КРИКИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ НОЧЬЮ
Уличная женщина не ходит крадучись, как воровка, но на нее все же злобно лают псы,
Спутник защищает ее от собак расщепленной бамбуковой палкой.
Голос во мраке поет «Ночное платье милого».
Согласится ли погонщик Ситидзо?
ВСЕ ПЯТЬСОТ АРХАТОВ ПОХОЖИ НА ПРЕЖНИХ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ
Вернувшись в столицу после своих скитаний, старуха молится о райском блаженстве.
Лица умерших возлюбленных, как живые, у нее перед глазами.
Утирая рукавом слезы, она повествует о печальном конце своих любовных приключений.
«Женщина тьмы» в полдень кажется привидением
Do время осеннего равноденствия хорошо подняться на Верхнюю улицу и оттуда с высоты глядеть вниз, как тонет солнце в морской пучине и волны рдеют пурпуром. Цветы глициний, еще недавно такие прекрасные, уже увяли, повсюду в природе разлита осенняя грусть, а звон вечернего колокола невольно будит в душе мысли о бренности всего земного. Слышны молитвы под мерный стук барабана. В надежде заслужить вечное блаженство в райских селениях на западе, еще скрытых за плотной завесой облаков, несметные толпы народа слушают, как стучат барабаны и как звонят колокола, призывая к вечерней молитве.
А в это время из своих лачуг, затерянных в глубине тесных переулков, появляются женщины, любопытствуя поглядеть на зрелище. Трудно представить себе более неприглядные существа! Правда, стараясь не оскорблять людских глаз, они покрывают лицо слоем белой пудры, подводят брови тушью и густо перевивают свои волосы широким шнуром, смазывая их душистым маслом «Цветок сливы», носят гребни из слоновой кости — словом, убирают голову самым тщательным образом, но тем более убогими кажутся их платья. Так у иных детских кукол красивая головка насажена па простую деревянную чурку.
Кто же они? — спросят иные. Их прозвали в народе «женщинами тьмы».
Хотя дрожь меня пробирала при одном этом имени, но когда я вновь лишилась приюта, то пришлось мне, к стыду моему, торговать любовью в тайном доме свиданий. Женщины принимают в нем гостей, вместо того чтобы водить их к себе, и отдают половину своего заработка хозяевам дома.
Гости, договорившиеся ходить помесячно, платят каждый раз одну «пилюлю», иначе сказать, всего один бу, а случайные гости — по договоренности. Все делается по собственному произволу и в полной тайне. Если такую «женщину тьмы» позовут в другой дом свиданий, то платят ей за мимолетную встречу два моммэ серебра. Недурная собой, одетая в красивое платье женщина может получить даже один рё серебра.
Посещают такие злачные места, под предлогом паломничества в храм, старики, уже передавшие свое дело наследникам, или усыновленные в семье зятья , не смеющие шагу ступить по своей воле, а люди, которым нечего бояться чужого мнения, никогда туда не придут. Но все же, что ни говори, удивительно, что находятся такие люди в Осаке, где большой выбор красавиц! Скорее всего, они поступают так просто из скаредности.
В тайном приюте любви для отвода глаз имеется лавка, отгороженная от улицы двумя раздвижными рамами и бамбуковой шторой. В ней навалена всякая всячина: железные гарды, дешевые мэнуки, шнуры для хаори, старая бумага для вееров, нэцукэ в виде львов. Весь этот хлам, выставленный только для вида, стоит, самое большее, двести мон, а между тем, смотрите-ка, хозяева носят нелатаное платье и кормят семью в пять-шесть человек. До самого пятого месяца, когда уже совсем тепло, они горой наваливают зимние одеяла на сундук. Даже перед большими годовыми праздниками аккуратно расплачиваются со всеми долгами уже первого или второго числа. Тимаки у них готовят по две-три связки…
В праздник мальчиков танго клеят из бумаги воздушного змея и просят художника-любителя изобразить на нем битву похитителя тысячи мечей Бэнкэя с юным Усивакамару . Художник малюет все наоборот: разбойнику Бэнкэю делает глаза с изящным узким разрезом, а Усивакамару изображает страшилищем.
Но не думайте, что у хозяев ни в чем нет смысла. На удобных двойных полках, всегда под рукой, стоят в ряд чарочки. Все наготове для гостей: кастрюли для согревания вина, сушеные летучие рыбы в глиняных горшках, вареные бобы в чашках с крышками. Никогда не переводится закуска. Для гостя, который не в силах много пить, это большая радость!
— А ну, хозяюшка, нет ли у тебя чего-нибудь новенького? — спрашивают посетители у входа.
— Как же, как же, есть девушка, служившая в столице на улице Каменных оград, есть дочка одного самурая, потом еще знаменитая гетера из квартала Симмати — на любой вкус, — плетет хозяйка небылицы.
Гость и сам это прекрасно понимает, но все же загорается любопытством:
— А сколько лет этой дочке самурая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Я сказала ему, что жду от него ребенка, хотя и признаков этого не было.
— Я чувствую, что непременно родится мальчик. Так как тебя зовут Синдзаэмон, то я возьму первый иероглиф от твоего имени и дам ребенку имя Синтаро. Когда же в пятом месяце наступит праздник мальчиков танго , я, по обычаю, опояшу сынка игрушечным мечом.
Гость, все больше и больше приходя в отчаяние, обратился потихоньку за помощью к главному приказчику, который слыл умной головой, и по его совету дал мне два кана серебра из денег, предназначенных для торговых сделок, и тем откупился.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Только кликни «женщину тьмы», она сейчас же спешит на зов.
Собираясь домой, она переодевается в простое платье из бумаги и на прощанье говорит гостю:
«Посетите нас снова, когда зацветут глицинии».
Служанка постоялого двора зазывает путников:
«Остановитесь! Пожалуйте сюда!
Мы поставим рядом два изголовья!»
Состарившиеся уличные женщины в темноте окликают прохожих
тоненьким голоском, как молодые.
Распевая песенку «Ночное платье милого», они бродят по городу в поисках мужчин.
Одинокая старуха возвращается в столицу
и, сделавшись монахиней, рассказывает юношам
греховную повесть своей жизни.
СОДЕРЖАНИЕ ШЕСТОЙ ЧАСТИ
«ЖЕНЩИНА ТЬМЫ» В ПОЛДЕНЬ КАЖЕТСЯ ПРИВИДЕНИЕМ
На Верхней улице сады прекрасных глициний,
а рядом дома, где таятся «женщины тьмы».
Они принимают любое обличье, какое может понравиться гостю.
СЛУЖАНКИ ПОСТОЯЛОГО ДВОРА — ПОДРУГИ НА ОДНУ НОЧЬ
Так как жалованье, какое платят стряпухам, не вписывают даже в книгу
для мелких расходов, они округляют его, заигрывая с проезжающим.
Размахивая разрезными рукавами, словно юные девушки, старые потаскухи заманивают путников.
Погонщики кричат на них: «Прочь с дороги! Прочь с дороги!» -
а они в ответ: «Заезжайте к нам будущей весной!»
ПРИЗЫВНЫЕ КРИКИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ НОЧЬЮ
Уличная женщина не ходит крадучись, как воровка, но на нее все же злобно лают псы,
Спутник защищает ее от собак расщепленной бамбуковой палкой.
Голос во мраке поет «Ночное платье милого».
Согласится ли погонщик Ситидзо?
ВСЕ ПЯТЬСОТ АРХАТОВ ПОХОЖИ НА ПРЕЖНИХ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ
Вернувшись в столицу после своих скитаний, старуха молится о райском блаженстве.
Лица умерших возлюбленных, как живые, у нее перед глазами.
Утирая рукавом слезы, она повествует о печальном конце своих любовных приключений.
«Женщина тьмы» в полдень кажется привидением
Do время осеннего равноденствия хорошо подняться на Верхнюю улицу и оттуда с высоты глядеть вниз, как тонет солнце в морской пучине и волны рдеют пурпуром. Цветы глициний, еще недавно такие прекрасные, уже увяли, повсюду в природе разлита осенняя грусть, а звон вечернего колокола невольно будит в душе мысли о бренности всего земного. Слышны молитвы под мерный стук барабана. В надежде заслужить вечное блаженство в райских селениях на западе, еще скрытых за плотной завесой облаков, несметные толпы народа слушают, как стучат барабаны и как звонят колокола, призывая к вечерней молитве.
А в это время из своих лачуг, затерянных в глубине тесных переулков, появляются женщины, любопытствуя поглядеть на зрелище. Трудно представить себе более неприглядные существа! Правда, стараясь не оскорблять людских глаз, они покрывают лицо слоем белой пудры, подводят брови тушью и густо перевивают свои волосы широким шнуром, смазывая их душистым маслом «Цветок сливы», носят гребни из слоновой кости — словом, убирают голову самым тщательным образом, но тем более убогими кажутся их платья. Так у иных детских кукол красивая головка насажена па простую деревянную чурку.
Кто же они? — спросят иные. Их прозвали в народе «женщинами тьмы».
Хотя дрожь меня пробирала при одном этом имени, но когда я вновь лишилась приюта, то пришлось мне, к стыду моему, торговать любовью в тайном доме свиданий. Женщины принимают в нем гостей, вместо того чтобы водить их к себе, и отдают половину своего заработка хозяевам дома.
Гости, договорившиеся ходить помесячно, платят каждый раз одну «пилюлю», иначе сказать, всего один бу, а случайные гости — по договоренности. Все делается по собственному произволу и в полной тайне. Если такую «женщину тьмы» позовут в другой дом свиданий, то платят ей за мимолетную встречу два моммэ серебра. Недурная собой, одетая в красивое платье женщина может получить даже один рё серебра.
Посещают такие злачные места, под предлогом паломничества в храм, старики, уже передавшие свое дело наследникам, или усыновленные в семье зятья , не смеющие шагу ступить по своей воле, а люди, которым нечего бояться чужого мнения, никогда туда не придут. Но все же, что ни говори, удивительно, что находятся такие люди в Осаке, где большой выбор красавиц! Скорее всего, они поступают так просто из скаредности.
В тайном приюте любви для отвода глаз имеется лавка, отгороженная от улицы двумя раздвижными рамами и бамбуковой шторой. В ней навалена всякая всячина: железные гарды, дешевые мэнуки, шнуры для хаори, старая бумага для вееров, нэцукэ в виде львов. Весь этот хлам, выставленный только для вида, стоит, самое большее, двести мон, а между тем, смотрите-ка, хозяева носят нелатаное платье и кормят семью в пять-шесть человек. До самого пятого месяца, когда уже совсем тепло, они горой наваливают зимние одеяла на сундук. Даже перед большими годовыми праздниками аккуратно расплачиваются со всеми долгами уже первого или второго числа. Тимаки у них готовят по две-три связки…
В праздник мальчиков танго клеят из бумаги воздушного змея и просят художника-любителя изобразить на нем битву похитителя тысячи мечей Бэнкэя с юным Усивакамару . Художник малюет все наоборот: разбойнику Бэнкэю делает глаза с изящным узким разрезом, а Усивакамару изображает страшилищем.
Но не думайте, что у хозяев ни в чем нет смысла. На удобных двойных полках, всегда под рукой, стоят в ряд чарочки. Все наготове для гостей: кастрюли для согревания вина, сушеные летучие рыбы в глиняных горшках, вареные бобы в чашках с крышками. Никогда не переводится закуска. Для гостя, который не в силах много пить, это большая радость!
— А ну, хозяюшка, нет ли у тебя чего-нибудь новенького? — спрашивают посетители у входа.
— Как же, как же, есть девушка, служившая в столице на улице Каменных оград, есть дочка одного самурая, потом еще знаменитая гетера из квартала Симмати — на любой вкус, — плетет хозяйка небылицы.
Гость и сам это прекрасно понимает, но все же загорается любопытством:
— А сколько лет этой дочке самурая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30