— Откуда взялся крест? — с недоумением проговорила она. — Вы его принесли?
— Нет, — ответила Сара. — Распятие находилось у вас под подушкой. Постарайтесь снова заснуть. На всякий случай я решила обойти дом.
— Вы уверены, что все в порядке? — простонала Джейн. — Вы ничего от меня не скрываете?
— Нет. Все прекрасно.
Джейн закрыла глаза, и Сара тихо вышла из комнаты.
«Черт побери! — думала она. — Распятие было под подушкой. И как я раньше об этом не подумала? Непростительно!»
Она провела рукой по лицу. Когда минутой раньше Джейн направила на нее железный крест, она сделала это не так, как священники, изгоняющие демона, а иначе… Пальцы, странным образом сомкнувшиеся на распятии, придали ее жесту совсем другой смысл, только теперь Сара это поняла. То, что Джейн выхватила из-под подушки, было для нее вовсе не распятием, а револьвером. Она держала крест за верхнюю перекладину как рукоять и наставила его основание на свою цель как ствол.
ГЛАВА 11
Джейн спит. Она вновь сменила кожу и стала той, кого называет теперь не иначе как ночной незнакомкой, этим неведомым, живущим внутри ее существом, которым она была прежде и которое возникает из небытия каждый раз, когда на небе показывается луна. Она о нем не рассказывала Саре из боязни, что та примет ее за сумасшедшую, однако этот вновь и вновь появляющийся неизменный образ преследует Джейн.
Она думает о незнакомке весь день напролет, пытаясь убедить себя в том, что не имеет со своим наваждением ничего общего. Вот почему Джейн теперь почти не раскрывает рта и часами не произносит ни звука. Она боится выдать себя. Ведь заговори она о ночной незнакомке с кем-нибудь вслух, и хрупкий еще скелет начнет немедленно обрастать плотью. Джейн изо всех сил пытается сохранить спокойствие, но чувствует, что кольцо сжимается. Главная ее задача — создать у себя внутри пустоту, отключиться. Ей кажется, что, отказываясь от общения с другими людьми, она оставляет ночную незнакомку с носом, захлопывает перед ней дверь, словно перед назойливой побирушкой, заставляя ее напрасно ждать подаяния. Возможно, отчаявшись от бесплодных ожиданий, та все-таки уберется восвояси? Джейн всей душой на это надеется.
Странный сон: она сидит на краешке кровати в огромной, совершенно голой, как Невадская пустыня, комнате. На коленях у нее очень старый картонный чемодан, в котором полным-полно каких-то черных предметов, вызывающих у нее страх. Джейн знает, что вот-вот откроет крышку и начнет рыться в его вязком содержимом, состоящем из обрывков снов, воспоминаний и разрозненных образов. Пальцы погружены в липкую черноту, к горлу подкатывает тошнота, ей неприятно. Она знает, стоит ей щелкнуть замком, и из ящика Пандоры ключом забьет что-то ужасное, о чем она предпочла бы никогда не вспоминать. Однако она не может изменить ничего. В конце концов Джейн протягивает руки и нажимает на замки, высвобождающие весь этот хлам. Клик-клак… Крышка откидывается. Теперь бежать слишком поздно.
Вот она видит себя на лужайке в парке какого-то колледжа — определить это место она не может. Спрятавшись за деревом, Джейн не сводит глаз с сорокалетнего седовласого мужчины, которого окружает стайка молоденьких девушек. У каждой под мышкой перехваченная ремешком стопка учебников. Джейн разглядывает мужчину. Он высок, красив, его волосы отливают серебром. Школьницы бабочками порхают перед ним, и когда заговаривают с учителем, их глаза увлажняются от смущения. Видно, что они не раз отрабатывали перед зеркалом позы и репетировали фразы, которые произнесут, прежде чем с ним встретиться. У каждой своя маленькая хитрость: небрежный кивок, от которого взмывает вверх непокорная прядь, грациозное движение руки, нежный взгляд. Когда взор учителя обращен в другую сторону, девушки тайком облизывают губы, чтобы они блестели, и одергивают кофточки, подчеркивая стройность юного тела. Ученицы стараются держать губы полуоткрытыми, поскольку им отлично известно — это очень возбуждает мужчин. Они часто опускают ресницы, якобы в знак согласия с доводами учителя, однако на самом деле прекрасно знают, что к полуоткрытым губам больше всего подходят смиренно опущенные очи. И не отрывают глаз от крупных волосатых рук мужчины. Странно видеть такие клешни у интеллектуала, который часами самозабвенно рассуждает об английской литературе! Ибо он редкий специалист по викторианской эпохе — одной из самых проблематичных в истории Англии, — великой эпохе отвергнутых семейных ценностей и появления тайных борделей для хозяев ткацких фабрик, которые днем без зазрения совести эксплуатируют шести-восьмилетних ребятишек.
Сколько ему лет? Сорок пять. Его одолевают соблазны, но он верен жене, и Джейн это знает, ибо следит за всеми его перемещениями. Он и пальцем не дотрагивается до учениц-провокаторш. Возможно, боится скандала, а еще вернее — из страха оказаться не на высоте. Было бы просто ужасно, если бы однажды кто-нибудь из его щебечущих пташек, одолеваемых атакой юношеских гормонов, обнаружил, что учитель, блестяще работающий языком, полный нуль в постели.
Мужчина должен умереть. Джейн не знает почему, но, честно говоря, ей наплевать. Ее задача не в том, чтобы разбираться, — она должна сосредоточиться на мысли, как он должен умереть.
Джейн заключила превосходный контракт. И во время переговоров была тверда как камень. Ей необходим год. Ровно через год преподаватель умрет на электрическом стуле по решению суда штата Калифорния, и все с восторгом воспримут этот приговор. Таковы ее замысел и идея, которые она выставляет на продажу.
Она расставит множество тайных ловушек, в которые он неминуемо попадется, доведет до края могилы, не прикоснувшись ни к одному из его чудесных седых волосков. Недаром она считается непревзойденным мастером в долгосрочной «постановке» преступлений. И заказчики пошли на ее условия. Знали, что работа будет выполнена безупречно и никто до них не доберется, потому что никому и в голову не придет встать на защиту подобного чудовища.
Ну а пока Джейн выслеживает дичь. У нее сотни фотографий учителя. Сначала он был ей безразличен, но теперь раздражает. Она всеми силами старается его возненавидеть. Вопреки расхожему мнению, все-таки лучше испытывать неприязнь к будущей жертве — ты постараешься доставить ей как можно больше страданий, и тебя не будет мучить совесть. На целый год Джейн станет тенью учителя, будет следовать за ним по пятам, посещать его занятия и публичные лекции. Иногда она забавляется тем, что подходит к нему совсем близко: просит подписать ей на память какую-нибудь книгу — эссе или роман. В таких случаях она, разумеется, изменяет внешность, ведь у нее истинный талант к метаморфозам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90