Да и вообще она этим занималась не так уж часто для молодой девушки.
— Мало авторитетных людей на кладбище лежит? И те трое, друзья семьи, они тоже были авторитетными, уважаемыми людьми.
— У твоего отца охрана. Они его прикроют в любом случае. — Рома сам испугался от ее слов, но не за Артура, а просто так.
— Рома, не успокаивай меня, сама не маленькая. Лучше скажи, как там твой папа, все также сурово относится к любви отличника из хорошей семьи к дочери бандитского авторитета?
— Зачем ты так. —Ромино лицо вытянулось, на глаза навернулись слезы. Но он тут же сделал над собой волевое усилие и заговорил твердо и жестко.
— Я тебе сочувствую, стараюсь помочь, как могу, а ты мне такие вещи говоришь. Мой отец нас не понимает, также как и твой. Кто я для него? Сопливый прокурорский сынок без постоянного источника дохода.
Неожиданно Юля тяжело вздохнула и обняла Романа.
— Прости, Рома, я сама не своя от всех этих происшествий. Ты же знаешь, что я тебя люблю, и никто нас не разлучит.
Радочин улыбнулся.
— Я тоже, Юленька, тебя люблю. И плевал я на всех, кто хочет нам помешать. На парах останемся, или поедем к нам?
Юля задумалась. Учиться в такой момент она все равно не могла, домой появляться тоже не очень хотелось. Она посмотрела на добрую Ромкину улыбку и поцеловала его в уголок губ.
— Поехали, — сказала она шепотом.
Крепко обнявшись и никого не стесняясь, пара вышла из здания университета.

* * *
Буран пришел на свалку пешком. Свою машину он оставил на платной стоянке в трех кварталах отсюда. Сможет ли он еще раз проехать на ней, неизвестно, но под надзором целее будет.
Собственно свалкой этот пустырь изначально не был. Когда-то, еще в застойные времена здесь собирались строить детскую площадку, но что-то не сложилось. Вместо этого, чтобы хоть как-то успокоить возмущенных жильцов, на пустыре поставили четыре мусорных бака, а проблема вывоза мусора в районе частных застроек существовала всегда.
Прошли годы, один режим пришел на смену другому. Одной из первых ласточек нового времени стали задержки с вывозом мусора из упомянутых контейнеров. Но несознательные жильцы, видимо считали себя в полном праве выбрасывать мусор столь же регулярно, как и до перестройки. Кучи стали накапливаться, постепенно усыпая своим разнообразным содержимым весь пустырь.
Потом, в годы повальной сдачи металлолома не по партийно-комсомольскому призыву, а чтобы заработать на бутылку, кто-то упер контейнеры, и свалка официально вступила в свои владения.
С тех пор только местные депутаты наводили здесь порядок пред очередными выборами, но потом тоже опускали руки, находя более важные дела, приносящие хорошие дивиденды.
Недалеко от края свалки стояла старая ВАЗовская шестерка. Игорь увидел Степана, сидящего за рулем и Василия, который курил рядом с машиной.
Он посмотрел на часы: четырнадцать тридцать пять. Значит, если его орлы были пунктуальными, то они дышат приятными свалочными испарениями всего пять минут. Ну а если нет, то подобный урок пойдет на пользу.
Приятели тоже узнали своего шефа. Василий пошел ему навстречу.
— Игорь, бля, ну и место ты выбрал. Это ж можно поехать мозгами, такая вонь. —Реутов зажмурил глаза.
— Ты не нервничай, Вась, главное, чтобы было чем поехать, остальное ерунда.
Они подошли к машине. Буран сел назад.
— Не зачем мне впереди палиться, итак каждая собака в городе знает. Откуда машина?
Степан ухмыльнулся:
— Ну, шеф. Как всегда. Откуда ж еще.
— Я имею ввиду хозяев. До завтра не хватятся?
— Нет. Номера другие, не в розыске. В автосервисе позаимствовал.
— Ясно. Кто на этой машине: мы с Василием, или ты?
— Вы, у меня темная пятерка. Стоит за квартал отсюда. Там тоже все в порядке.
— Оружие?
— Три АКМа, две гранаты, плюс по ПМу с двумя обоймами на каждого.
— Маски не забыли, бинокли?
— Нет, ваши в багажнике, моя в той машине.
Весь диалог проходил четко и быстро, как клятва юных пионеров, заученная до потемнения в глазах.
— Хвоста не было? Сомневаюсь я, чтоб Конь так спокойно реагировал на все это.
— Нет, я лично проверял. — Вмешался в разговор Реутов. Игорь быстро взглянул на Степана, не одобряя такого решения. Из них двоих только Батурин обладал холодной головой, а Вася в суете многого не замечал.
Степан в ответ только пожал плечами, мол «да ладно, он нормально проверил, не было никого».
— Хорошо, разъезжаемся. Связь по мобилкам каждые два часа. Мы едем к Артуру домой, а ты, Степан, покрутись возле Пашиного офиса, он там наверняка появится. Оттуда и поведешь.
— Ясно.
Батурин пожал руки своим товарищам и неспешно направился за своей машиной. Реутов сел за руль, отладил зеркала и немного нервничая поехал в назначенное место.
Леня Барсуков, заместитель Евгения Петровича Елисеева, быстро передавал по рации:
— Так, Батурин уходит пешком. Один. Слава и Жора, он ваш.
— Понятно.
— Шестерка трогается. Едут в сторону улицы Курчатова. Витя, смотри внимательно.
— Есть.
— Серега и Никита, заводите машину, сейчас я к вам присоединюсь.
— Ясно.
Барсуков положил рацию в карман и медленно, аккуратно ступая, двинулся по шиферной крыше старого овощного склада.
Отсюда свалка просматривалась прекрасно, поэтому он и выбрал крышу наблюдательным пунктом, несмотря на угрозу провалиться и очутиться среди крыс, всевозможных гнилых ящиков и вонючих капустных огрызков.
Как бы там ни было, а они не зря пасут святую троицу. Те что-то замышляют. Теперь главное не проколоться, иначе Елисеев голову снимет. Приказ простой: «брать на горячем».

* * *
Виктор стоял перед знакомой дверью. Шесть лет назад в этом районе новостроек жил его хороший знакомый Игорь Ларичев. Игорю сейчас должно быть двадцать пять или двадцать шесть. Когда Сухов уезжал воевать, его друг активно занимался бизнесом. Ничего серьезного, так, всего понемножку. Он крутился в разных сферах деловой жизни, был знаком с самыми разными людьми, и самое главное, тоже хорошо знал брата и сестру Климовых.
Виктор нажал кнопку звонка. Прислушался, подождал и нажал еще несколько раз. За дверью послышались шаги и бодрый женский голос спросил:
— Кто там?
— Добрый день, а Игорь дома?
— Игорь на работе, а кто это?
— Это Виктор. Тетя Вика, это не вы случайно?
— Я, а какой Виктор?
Веселенькие переговоры, подумал Сухов вспоминая молодость, когда Игоря мама часами жаловалась друзьям на шалости своего сына. Все пытались свалить, но не находили паузы в ее излияниях, и надолго застревали на этом пороге.
— Виктор Сухов, Игоря друг, помните?
— Ой, Витя. — Замок заскрежетал. На пороге стояла женщина, одетая по-домашнему. На вид ей нельзя было дать больше сорока пяти, хотя на самом деле было чуть за пятьдесят. Трудно назвать ее очень красивой, молодость крылась в другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49