Внешне это самый обычный аристократический особняк прошлого века. Здание стоит в глубине тенистого сада, обнесенного чугунной оградой с затейливой решеткой и массивными воротами. Заведение на меня производит унылое впечатление. Как мне кажется, расставь в саду несколько могильных камней, и вот тебе настоящее кладбище, разве что почище.
Я распахиваю ворота, прикрываю их за собой и иду к входу по длинной извилистой аллее. Перед домом разбит цветник. Сбоку стоит несколько машин, но я на них не обращаю внимания, потому что если отправляешься в игорный дом, то обычно оставляешь машину где-то на расстоянии. Парадный подъезд выглядит шикарно. Поднимаюсь наверх и неистово дергаю за ручку звонка.
Сам зажигаю сигарету и принимаюсь ждать. Большая дверь открывается передо мной не сразу. В полуосвещенном холле по стенам висят рыцарские доспехи и потемневшие от времени мечи. Мне приходит в голову, что таких странных игорных домов мне еще не встречалось. Да и пахнет здесь не так, как положено: затхлостью, пылью, стариной…
Открывший мне двери человек стоит на пороге и внимательно рассматривает меня. Это седовласый тип в полосатом жилете и коротком фартуке, обычный наряд старомодных французских слуг, которые в данный момент не на дежурстве. Глаза у него выцвели от времени, голос дребезжит, когда он спрашивает:
— Месье?
— Послушайте. Я мистер Сэйрус Дж. Хикс, я приехал в Париж по делам. Мне рекомендовал посетить вас мистер Поль Ларош. Вы знаете такого? У меня есть визитная карточка, которую он дал мне. Может быть, вы хотите на нее взглянуть?
Служитель помедлил с ответом:
— Я не особенно уверен в отношении имени, месье, но я хотел бы посмотреть на эту карточку.
Я показываю ему карточку, присланную мне генералом. Это обыкновенная визитка какого-то Поля Лароша, на обратной стороне которой что-то нацарапано.
Старик бросает один только взгляд на эту карточку и говорит еще любезнее:
— Прекрасно, месье, пожалуйста, вот сюда.
Мы пересекаем холл и идем по безумно длинному полутемному коридору. Мне он показался самое меньшее в милю длиной. Пол устлан толстым ковром, так что наших шагов совершенно не слышно. Я оглядываюсь и думаю, что молодчик, организовавший в этом месте игорный дом, не лыком шит, потому что любой человек, впервые попавший сюда, будет уверен, что дом вообще необитаем.
А мы все идем. Неожиданно до меня откуда-то доносится музыка, очень приятная музыка, тихая и мелодичная. Тут, наконец, мы добираемся до конца коридора. Старик подходит к двери и, отступив в сторону, приглашает войти.
И я попадаю в новый холл, очень большой и ярко освещенный. Посредине его стоит какой-то тип в черной одежде. Внешне походит на метрдотеля. Он подходит ко Мне с таким же вежливым: «Месье?»
Я повторяю ему все то же самое, что только что доложил старику.
Он тоже осмотрел карточку, после чего обратился ко мне:
— Отлично, месье. Вы предпочитаете сразу вступить в игру или сначала хотите перекусить? А может быть, вы пожелаете посмотреть небольшое представление?
— Я пришел сюда ради игры, — отвечаю я, — но пока я немного утомлен. Пожалуй, надо чего-нибудь выпить и посмотреть концерт.
Тут я запускаю руку в карман и вытаскиваю бумажник.
— Может быть, нужно внести какой-нибудь аванс? Он машет руками, улыбаясь мне.
— Нет, что вы, месье. Мы берем только 10 процентов при игре, никаких дополнительных плат не взимается. Благодарю вас.
Я отвечаю весьма учтивым поклоном. Он мне указывает на широкую лестницу в дальнем левом конце комнаты. Я двинулся в ту сторону. Ступеньки ведут меня к еще одному коридору. Там был весьма удобный гардероб, где я снял шляпу и пальто. Пройдя через две вращающиеся двери, я вошел в зал.
Ну… Передо мной была знакомая картина ночного клуба, которую можно увидеть, где угодно: на Бермудах, в Париже, Нью-Йорке, Мадриде, в любом месте. Как всегда, небольшая площадка для танцев перед эстрадой, закрытой плотным занавесом. Слева от эстрады — возвышение для оркестра. На нем человек двадцать парней в шикарных черных брюках и рубашках с пышными жабо, обычный аргентинский сброд. Играют они прекрасно. Мне нравится их музыка. Но вид у них настоящих бандитов, а их-то я навидался достаточно за свою жизнь! Вокруг площадки для танцев плотно расставлены столики с золочеными стульями. Сервировка отличная, красивое цветное стекло, букеты. Мне всегда говорили, что во Франции не хватает обслуживающего персонала, но здесь его хоть отбавляй. За столиками кое-где сидят люди, их немного, причем в основном женщины. Там и здесь стреляют в воздух пробки от шампанского, да и спиртное, видно, льется рекой.
Смотрю на часы. Без семи двенадцать. Я подхожу к столику в самом углу у стены. Это моя давно укоренившаяся привычка. Вскоре ко мне подходит официантка. Вид у нее усталый. Она спрашивает, что я хочу. Для начала я прошу принести виски. Она уходит и через пару минут возвращается с бутылкой, льдом и сифоном. Официантка сама наливает мне спиртное, и это тебе не та бурда, которой меня поили в последнее время. Я прошу не уносить водку.
Она отвечает «разумеется» и уходит. Я кричу ей вдогонку:
— Послушайте, когда же начнется концерт?
— С минуты на минуту, месье. Обычно в двенадцать.
Я откидываюсь на стуле, закуриваю папиросу и неторопливо потягиваю свое виски. Чувствую, что все может оказаться гораздо хуже, чем я предполагал. Но вот сейчас мне не на что ворчать и сетовать…
Я не свожу глаз с главного входа. Входят еще какие-то посетители. Все они, как французы, так и иностранцы, великолепно одеты, многие явились с интересными женщинами. Это могут быть кто угодно: аргентинцы, испанцы, итальянцы… Но на всех элегантная одежда, на женщинах — роскошные драгоценности. На одной красотке надето такое бриллиантовое ожерелье, что подаривший его человек должен зашибать хорошие деньги!
Оркестр умолкает на пару минут, потом начинает играть что-то бравурное, и занавес поднимается. Полдюжины девушек, одетых в красивые, но весьма скромные платья, сначала пропели какую-то песенку, а потом принялись танцевать. Меня это несколько поразило, потому что такие номера здесь обычно исполняют в чем мать родила. Но через минуту до меня доходит: неожиданно гаснут огни, остается освещенным одно лишь место в конце сцены, девушки встают по трое с каждой стороны, а из-за кулис появляется моя маленькая приятельница Марта Фрислер!
Я глубоко вздыхаю, приканчиваю первый бокал виски и наливаю второй на четыре пальца. Мне думается, дела идут отменно хорошо.
Марта выглядит великолепно. На ней надет длинный синий бархатный туалет, который почти волочится по полу. Двигается она грациозно, а при таком освещении ее косоглазие совершенно незаметно. И теперь я понимаю, что, когда она мне заявила, будто посетители не смотрят на ее лицо, она была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Я распахиваю ворота, прикрываю их за собой и иду к входу по длинной извилистой аллее. Перед домом разбит цветник. Сбоку стоит несколько машин, но я на них не обращаю внимания, потому что если отправляешься в игорный дом, то обычно оставляешь машину где-то на расстоянии. Парадный подъезд выглядит шикарно. Поднимаюсь наверх и неистово дергаю за ручку звонка.
Сам зажигаю сигарету и принимаюсь ждать. Большая дверь открывается передо мной не сразу. В полуосвещенном холле по стенам висят рыцарские доспехи и потемневшие от времени мечи. Мне приходит в голову, что таких странных игорных домов мне еще не встречалось. Да и пахнет здесь не так, как положено: затхлостью, пылью, стариной…
Открывший мне двери человек стоит на пороге и внимательно рассматривает меня. Это седовласый тип в полосатом жилете и коротком фартуке, обычный наряд старомодных французских слуг, которые в данный момент не на дежурстве. Глаза у него выцвели от времени, голос дребезжит, когда он спрашивает:
— Месье?
— Послушайте. Я мистер Сэйрус Дж. Хикс, я приехал в Париж по делам. Мне рекомендовал посетить вас мистер Поль Ларош. Вы знаете такого? У меня есть визитная карточка, которую он дал мне. Может быть, вы хотите на нее взглянуть?
Служитель помедлил с ответом:
— Я не особенно уверен в отношении имени, месье, но я хотел бы посмотреть на эту карточку.
Я показываю ему карточку, присланную мне генералом. Это обыкновенная визитка какого-то Поля Лароша, на обратной стороне которой что-то нацарапано.
Старик бросает один только взгляд на эту карточку и говорит еще любезнее:
— Прекрасно, месье, пожалуйста, вот сюда.
Мы пересекаем холл и идем по безумно длинному полутемному коридору. Мне он показался самое меньшее в милю длиной. Пол устлан толстым ковром, так что наших шагов совершенно не слышно. Я оглядываюсь и думаю, что молодчик, организовавший в этом месте игорный дом, не лыком шит, потому что любой человек, впервые попавший сюда, будет уверен, что дом вообще необитаем.
А мы все идем. Неожиданно до меня откуда-то доносится музыка, очень приятная музыка, тихая и мелодичная. Тут, наконец, мы добираемся до конца коридора. Старик подходит к двери и, отступив в сторону, приглашает войти.
И я попадаю в новый холл, очень большой и ярко освещенный. Посредине его стоит какой-то тип в черной одежде. Внешне походит на метрдотеля. Он подходит ко Мне с таким же вежливым: «Месье?»
Я повторяю ему все то же самое, что только что доложил старику.
Он тоже осмотрел карточку, после чего обратился ко мне:
— Отлично, месье. Вы предпочитаете сразу вступить в игру или сначала хотите перекусить? А может быть, вы пожелаете посмотреть небольшое представление?
— Я пришел сюда ради игры, — отвечаю я, — но пока я немного утомлен. Пожалуй, надо чего-нибудь выпить и посмотреть концерт.
Тут я запускаю руку в карман и вытаскиваю бумажник.
— Может быть, нужно внести какой-нибудь аванс? Он машет руками, улыбаясь мне.
— Нет, что вы, месье. Мы берем только 10 процентов при игре, никаких дополнительных плат не взимается. Благодарю вас.
Я отвечаю весьма учтивым поклоном. Он мне указывает на широкую лестницу в дальнем левом конце комнаты. Я двинулся в ту сторону. Ступеньки ведут меня к еще одному коридору. Там был весьма удобный гардероб, где я снял шляпу и пальто. Пройдя через две вращающиеся двери, я вошел в зал.
Ну… Передо мной была знакомая картина ночного клуба, которую можно увидеть, где угодно: на Бермудах, в Париже, Нью-Йорке, Мадриде, в любом месте. Как всегда, небольшая площадка для танцев перед эстрадой, закрытой плотным занавесом. Слева от эстрады — возвышение для оркестра. На нем человек двадцать парней в шикарных черных брюках и рубашках с пышными жабо, обычный аргентинский сброд. Играют они прекрасно. Мне нравится их музыка. Но вид у них настоящих бандитов, а их-то я навидался достаточно за свою жизнь! Вокруг площадки для танцев плотно расставлены столики с золочеными стульями. Сервировка отличная, красивое цветное стекло, букеты. Мне всегда говорили, что во Франции не хватает обслуживающего персонала, но здесь его хоть отбавляй. За столиками кое-где сидят люди, их немного, причем в основном женщины. Там и здесь стреляют в воздух пробки от шампанского, да и спиртное, видно, льется рекой.
Смотрю на часы. Без семи двенадцать. Я подхожу к столику в самом углу у стены. Это моя давно укоренившаяся привычка. Вскоре ко мне подходит официантка. Вид у нее усталый. Она спрашивает, что я хочу. Для начала я прошу принести виски. Она уходит и через пару минут возвращается с бутылкой, льдом и сифоном. Официантка сама наливает мне спиртное, и это тебе не та бурда, которой меня поили в последнее время. Я прошу не уносить водку.
Она отвечает «разумеется» и уходит. Я кричу ей вдогонку:
— Послушайте, когда же начнется концерт?
— С минуты на минуту, месье. Обычно в двенадцать.
Я откидываюсь на стуле, закуриваю папиросу и неторопливо потягиваю свое виски. Чувствую, что все может оказаться гораздо хуже, чем я предполагал. Но вот сейчас мне не на что ворчать и сетовать…
Я не свожу глаз с главного входа. Входят еще какие-то посетители. Все они, как французы, так и иностранцы, великолепно одеты, многие явились с интересными женщинами. Это могут быть кто угодно: аргентинцы, испанцы, итальянцы… Но на всех элегантная одежда, на женщинах — роскошные драгоценности. На одной красотке надето такое бриллиантовое ожерелье, что подаривший его человек должен зашибать хорошие деньги!
Оркестр умолкает на пару минут, потом начинает играть что-то бравурное, и занавес поднимается. Полдюжины девушек, одетых в красивые, но весьма скромные платья, сначала пропели какую-то песенку, а потом принялись танцевать. Меня это несколько поразило, потому что такие номера здесь обычно исполняют в чем мать родила. Но через минуту до меня доходит: неожиданно гаснут огни, остается освещенным одно лишь место в конце сцены, девушки встают по трое с каждой стороны, а из-за кулис появляется моя маленькая приятельница Марта Фрислер!
Я глубоко вздыхаю, приканчиваю первый бокал виски и наливаю второй на четыре пальца. Мне думается, дела идут отменно хорошо.
Марта выглядит великолепно. На ней надет длинный синий бархатный туалет, который почти волочится по полу. Двигается она грациозно, а при таком освещении ее косоглазие совершенно незаметно. И теперь я понимаю, что, когда она мне заявила, будто посетители не смотрят на ее лицо, она была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49