Да и почему я должен о нем беспокоиться? Клив — всего лишь частный детектив и понимает, что если сумеет показать товар лицом в данной истории, то только здорово выиграет. Может быть, он так и думает. Не исключено, что он придумал байку о падении Риббэна как раз для того, чтобы я занялся черновой работой, а все лавры достались бы ему одному. От частного детектива можно ждать чего угодно.
Следующим номером в моем мысленном обзоре была Джуанелла Риллуотер. Я уже раньше говорил вам, ребята, мир тесен, но все равно мне кажется немного странным, что я именно сейчас встретился с ней в Париже. Еще более странным представляется то, что я попал во все эти передряги с красоткой в прозрачных штанах и ее латиноамериканским дружком из-за адреса, полученного от Джуанеллы. Интересно узнать, действительно ли живёт Джуанелла в этом чертовом отеле? Возможно, и нет. Просто она задумала перехитрить меня и назвала мне первый пришедший ей в голову отель. Либо это, либо у нее были совсем иные намерения.
Я протягиваю руку к телефону и набираю номер Домби. Через минуту слышу, как он говорит не слишком громко «алло». Еще до того как я сумел ему ответить, на другом конце провода раздается довольно пронзительный женский голос, который что-то трещит по-французски. Ясно, что этот канадец сейчас разыгрывает из себя Казанову перед какой-нибудь крошкой.
Я совершенно прав, потому что дамочка начинает причитать по-английски:
— Домби… ты мне больно сжал шею. Если ты попробуешь повторить то же самое, я тебя ударю утюгом… — После этого она уже по-французски объясняет парню, куда он должен катиться.
Я говорю в трубку:
— Алло, Домби. Это Лемми Кошен.
— Да? И тебе приспичило звонить в такое время, когда со мной такая симпатичная девчонка, которая от меня совершенно без ума?
— Можешь не болтать. Я слышу вашу беседу. И что ты находишь хорошего в этих кривляках француженках? Не тискай ее слишком сильно, они привыкли к более нежному обращению. Когда-нибудь один из их поклонников пырнет тебя ножом. И не от великой любви к тебе, а как раз наоборот.
— Да, ты — мудрое создание, — в тон отвечает он мне. — Чего ты от меня хочешь?
— Послушай, Домби, приезжай-ка поскорей ко мне. Мне нужно с тобой срочно поговорить.
— Ладно. Жизнь бывает чертовски нескладной. У меня никогда не хватает времени на удовольствия. Сейчас приеду.
Он вешает трубку. Я встаю с кровати, еще отпиваю рома и начинаю ходить по комнате взад и вперед. Меня все больше начинает интриговать эта история.
Через 20 минут появляется Домби. Он выставляет непочатую бутылку рома, и мы усаживаемся, преуютно выпивая по паре рюмок.
— Ну, парень, в чем же дело? — наконец спрашивает он.
Я ему рассказываю все. Прежде всего, ребята, я должен заметить, что в высшей степени уважаю Домби. Это не пустозвон, а, что называется, весьма содержательный малый. Внешне он всегда притворяется, будто его занимают одни девчонки, но в действительности у него светлая голова. И крепкий характер.
Этот парень начал войну в составе канадских командос, оттуда перешел в британскую разведку и теперь работает с нами как союзник. И надо сказать, наша работа с его появлением стала намного эффективней…
— Послушай, Домби, ты слышал про Риббэна?
— Слышал. Мне рассказывал Клив. Свалился с какой-то лестницы и сломал себе шею.
— Ничего он не ломал. Его пристукнули.
— Вот как? Как это случилось?
— Не знаю. Но вокруг этого дела творится что-то непонятное. Сегодня вечером кто-то предъявил пропуск в 14-е отделение парижской полиции с довольно искусно подделанной подписью генерала, и они заполучили малютку Марселину. Дальше следующий акт — ухлопали Риббэна. Ну?
— Немного странно, правда? Эти двое знают про тебя все. Марселина — это же та девочка, с которой, как предполагают, ты распустил язык, а Риббэн — тот самый работяга, которому она все выложила.
Он зевает.
— Но ведь ты же их прикончил, этих двоих, не так ли?
— Нет, конечно. Но мне это все кажется весьма странным. Понимаешь, складывается впечатление, что кто-то старается вырыть для меня солидную яму.
— Да, может быть, а может, и все это не так. Послушай, Лемми, все разговоры о том, будто ты разоткровенничался с Марселиной, наверняка враки!
Я кивнул головой.
— Я так и думал. Дело начал Риббэн. Это он отправился к шефу и доложил, будто Марселина призналась ему, что ты ей все выболтал… Риббэн ведь был твоим добрым приятелем, не так ли?
— Да.
— Тем более удивительно, что он сразу не пришел к тебе выяснить, как в действительности обстояли дела.
Я только пожимаю плечами:
— Пожалуй…
— Послушай. Есть только одна причина, по которой ему не хотелось этого делать. Неужели ты не можешь догадаться?
— Причина тут может быть только такая: видимо, то, что я выболтал Марселине, было настолько важным, что Риббэн, несмотря на привязанность ко мне, должен был прямиком доложить обо всем генералу. Посчитал это своим долгом.
— Я тоже так думаю, — согласился Домби. — Однако почему-то какой-то неизвестный парень не захотел, чтобы они заговорили, то есть чтобы никто не узнал об истории, рассказанной Марселиной Риббэну. Были предприняты соответствующие шаги. Сначала убрали Марселину, потом и Риббэна. Какие мы можем сделать отсюда выводы?
— Откуда мне знать! — Я еще хлебнул рома.
— Что же на самом деле случилось с Риббэном?
— Кто-то убил его, ударив мешком с песком. Домби был поражен.
— Новый метод, да? Интересно, ради чего это сделали и как все это произошло?
— Мне кажется, Риббэн сидел за столом и собирался написать письмо, понимаешь? На столе лежал лист бумаги, поперек его была приготовлена промокашка, как это обычно бывает, если человек намерен приняться за корреспонденцию. По всей вероятности, кто-то неслышно подкрался по лестнице и стукнул Риббэна в тот момент, когда он склонился над столом. Потом его стащили до половины лестницы и пристроили таким образом, чтобы сложилось впечатление, будто бы он упал со ступенек и сломал себе шею.
Домби кивает головой.
— Какие у тебя соображения?
— Не слишком много. Но за несколько часов до этого, вернее сказать, до того момента, как Риббэн отправился в лучший мир, произошло еще одно любопытное событие. Я случайно встретился с одной крошкой, которую я знал еще по Нью-Йорку. Лакомый кусочек, прямо скажу. Ее муженек получил срок, достаточно длинный и вполне заслуженный. Это некий Ларви Риллуотер, первоклассный медвежатник, специалист по несгораемым шкафам в Соединенных Штатах. Мы с ней выпили по коктейлю, и она сообщила мне адрес, где я могу ее отыскать. После того, как я ушел от генерала, я отправился туда. Это грязная маленькая гостиница, недалеко от бульвара Сен Мишель. Джуанеллы на месте не оказалось, но когда я поднялся по лестнице в ее номер, то обнаружил комедийный дуэт, разыгравший интересный спектакль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Следующим номером в моем мысленном обзоре была Джуанелла Риллуотер. Я уже раньше говорил вам, ребята, мир тесен, но все равно мне кажется немного странным, что я именно сейчас встретился с ней в Париже. Еще более странным представляется то, что я попал во все эти передряги с красоткой в прозрачных штанах и ее латиноамериканским дружком из-за адреса, полученного от Джуанеллы. Интересно узнать, действительно ли живёт Джуанелла в этом чертовом отеле? Возможно, и нет. Просто она задумала перехитрить меня и назвала мне первый пришедший ей в голову отель. Либо это, либо у нее были совсем иные намерения.
Я протягиваю руку к телефону и набираю номер Домби. Через минуту слышу, как он говорит не слишком громко «алло». Еще до того как я сумел ему ответить, на другом конце провода раздается довольно пронзительный женский голос, который что-то трещит по-французски. Ясно, что этот канадец сейчас разыгрывает из себя Казанову перед какой-нибудь крошкой.
Я совершенно прав, потому что дамочка начинает причитать по-английски:
— Домби… ты мне больно сжал шею. Если ты попробуешь повторить то же самое, я тебя ударю утюгом… — После этого она уже по-французски объясняет парню, куда он должен катиться.
Я говорю в трубку:
— Алло, Домби. Это Лемми Кошен.
— Да? И тебе приспичило звонить в такое время, когда со мной такая симпатичная девчонка, которая от меня совершенно без ума?
— Можешь не болтать. Я слышу вашу беседу. И что ты находишь хорошего в этих кривляках француженках? Не тискай ее слишком сильно, они привыкли к более нежному обращению. Когда-нибудь один из их поклонников пырнет тебя ножом. И не от великой любви к тебе, а как раз наоборот.
— Да, ты — мудрое создание, — в тон отвечает он мне. — Чего ты от меня хочешь?
— Послушай, Домби, приезжай-ка поскорей ко мне. Мне нужно с тобой срочно поговорить.
— Ладно. Жизнь бывает чертовски нескладной. У меня никогда не хватает времени на удовольствия. Сейчас приеду.
Он вешает трубку. Я встаю с кровати, еще отпиваю рома и начинаю ходить по комнате взад и вперед. Меня все больше начинает интриговать эта история.
Через 20 минут появляется Домби. Он выставляет непочатую бутылку рома, и мы усаживаемся, преуютно выпивая по паре рюмок.
— Ну, парень, в чем же дело? — наконец спрашивает он.
Я ему рассказываю все. Прежде всего, ребята, я должен заметить, что в высшей степени уважаю Домби. Это не пустозвон, а, что называется, весьма содержательный малый. Внешне он всегда притворяется, будто его занимают одни девчонки, но в действительности у него светлая голова. И крепкий характер.
Этот парень начал войну в составе канадских командос, оттуда перешел в британскую разведку и теперь работает с нами как союзник. И надо сказать, наша работа с его появлением стала намного эффективней…
— Послушай, Домби, ты слышал про Риббэна?
— Слышал. Мне рассказывал Клив. Свалился с какой-то лестницы и сломал себе шею.
— Ничего он не ломал. Его пристукнули.
— Вот как? Как это случилось?
— Не знаю. Но вокруг этого дела творится что-то непонятное. Сегодня вечером кто-то предъявил пропуск в 14-е отделение парижской полиции с довольно искусно подделанной подписью генерала, и они заполучили малютку Марселину. Дальше следующий акт — ухлопали Риббэна. Ну?
— Немного странно, правда? Эти двое знают про тебя все. Марселина — это же та девочка, с которой, как предполагают, ты распустил язык, а Риббэн — тот самый работяга, которому она все выложила.
Он зевает.
— Но ведь ты же их прикончил, этих двоих, не так ли?
— Нет, конечно. Но мне это все кажется весьма странным. Понимаешь, складывается впечатление, что кто-то старается вырыть для меня солидную яму.
— Да, может быть, а может, и все это не так. Послушай, Лемми, все разговоры о том, будто ты разоткровенничался с Марселиной, наверняка враки!
Я кивнул головой.
— Я так и думал. Дело начал Риббэн. Это он отправился к шефу и доложил, будто Марселина призналась ему, что ты ей все выболтал… Риббэн ведь был твоим добрым приятелем, не так ли?
— Да.
— Тем более удивительно, что он сразу не пришел к тебе выяснить, как в действительности обстояли дела.
Я только пожимаю плечами:
— Пожалуй…
— Послушай. Есть только одна причина, по которой ему не хотелось этого делать. Неужели ты не можешь догадаться?
— Причина тут может быть только такая: видимо, то, что я выболтал Марселине, было настолько важным, что Риббэн, несмотря на привязанность ко мне, должен был прямиком доложить обо всем генералу. Посчитал это своим долгом.
— Я тоже так думаю, — согласился Домби. — Однако почему-то какой-то неизвестный парень не захотел, чтобы они заговорили, то есть чтобы никто не узнал об истории, рассказанной Марселиной Риббэну. Были предприняты соответствующие шаги. Сначала убрали Марселину, потом и Риббэна. Какие мы можем сделать отсюда выводы?
— Откуда мне знать! — Я еще хлебнул рома.
— Что же на самом деле случилось с Риббэном?
— Кто-то убил его, ударив мешком с песком. Домби был поражен.
— Новый метод, да? Интересно, ради чего это сделали и как все это произошло?
— Мне кажется, Риббэн сидел за столом и собирался написать письмо, понимаешь? На столе лежал лист бумаги, поперек его была приготовлена промокашка, как это обычно бывает, если человек намерен приняться за корреспонденцию. По всей вероятности, кто-то неслышно подкрался по лестнице и стукнул Риббэна в тот момент, когда он склонился над столом. Потом его стащили до половины лестницы и пристроили таким образом, чтобы сложилось впечатление, будто бы он упал со ступенек и сломал себе шею.
Домби кивает головой.
— Какие у тебя соображения?
— Не слишком много. Но за несколько часов до этого, вернее сказать, до того момента, как Риббэн отправился в лучший мир, произошло еще одно любопытное событие. Я случайно встретился с одной крошкой, которую я знал еще по Нью-Йорку. Лакомый кусочек, прямо скажу. Ее муженек получил срок, достаточно длинный и вполне заслуженный. Это некий Ларви Риллуотер, первоклассный медвежатник, специалист по несгораемым шкафам в Соединенных Штатах. Мы с ней выпили по коктейлю, и она сообщила мне адрес, где я могу ее отыскать. После того, как я ушел от генерала, я отправился туда. Это грязная маленькая гостиница, недалеко от бульвара Сен Мишель. Джуанеллы на месте не оказалось, но когда я поднялся по лестнице в ее номер, то обнаружил комедийный дуэт, разыгравший интересный спектакль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49