Стиль молодого человека, живущего не в роскоши, но в достатке и вполне этим довольного.
Рой поинтересовался платой за номер. Симмс начал издалека, указав на два фактора: необходимость привлечения высококлассной клиентуры (а на меньшее он, Господь свидетель, не согласен), а также необходимость получения дохода, что нынче для богобоязненного человека жуть как тяжело.
— Некоторые деревенские дурни, которых мы тут селим, вернее, которые пытаются сюда пролезть, готовы скандалить из-за каждой перегоревшей лампочки. Им невозможно угодить, понимаете? Есть такие проныры — чем больше имеют, тем больше хочется. Но так дела и делаются, или, как говорили у нас в Уичита-Фоллз, если не можешь поставить столб, не рой яму. Скажем, сто двадцать пять в месяц, мистер Диллон.
— Вполне разумно, — улыбнулся Рой. — Согласен.
— Прошу прощения, мистер Диллон. Я бы, конечно, хотел немного снизить для вас цену. Для хорошего постояльца грех не сделать такого исключения. Если вы точно останетесь здесь минимум на три месяца, я бы...
— Мистер Симмс, — сказал Рой.
— ...сделал вам скидку. Я смотрю, что...
— Мистер Симмс, — сказал Диллон твердо, — я снимаю номер на год. Предоплата за первый и последний месяц. И сто двадцать пять меня устраивает.
— Устраивает? — недоверчиво переспросил хозяин. — Вы снимаете номер на год за сто двадцать пять и...
— Да. Я не люблю переезжать. Я сам зарабатываю деньги и даю зарабатывать другим.
Симмс поперхнулся и застыл в изумлении. Его живот выпятился, лицо и лысина покраснели от удовольствия. Он считал себя опытным и умным знатоком человеческой природы. Он с первого взгляда мог отличить деревенщину от джентльмена, и в Рое Диллоне безошибочно распознал последнего.
— А у вас есть мозги, — глубокомысленно кивнул он. — Знаете, обманывать людей там, где живешь, — это не приносит удачи. Ради чего, позвольте спросить? Ради того, чтобы на несколько долларов обсчитать людей, которых будешь видеть каждый день и которые после этого вряд ли к тебе хорошо отнесутся?
— Вы совершенно правы, — тепло сказал Диллон.
Симмс ответил, что он и не сомневается в том, что прав. Положим, кто-то наводит справки о каком-нибудь постояльце из деревенских — что о нем можно сказать, кроме того, что он тут проживал. Тем более если ты христианин и обычно отзываешься о людях либо хорошо, либо никак. Но если тебя спрашивают о джентльмене, тут уж можно все рассказать. Он не просто снимал номер, он тут жил, и у него был такой-то характер и столько-то денег, и он въехал в номер на целый год... Диллон кивал и улыбался, подбадривая собеседника. «Гровенор-Карлтон» был шестым отелем, в котором он побывал со дня приезда из Чикаго. Везде предлагали примерно одинаковые номера и примерно по одной цене, а иногда даже дешевле. В гостиницах Лос-Анджелеса хронический избыток подобных номеров. Но по непонятным причинам Рой отказывался. Комнаты выглядели не так, как ему хотелось. Он их не чувствован. Только «Гровенор-Карлтон» и Симмс подошли ему по всем статьям.
— ...И еще, — продолжал тем временем Симмс. — Это ваш дом, понимаете? Когда поселяешься на такой срок, это все равно как снять дом или квартиру. Это ваша крепость, как говорит закон, и если вы захотите привести гостя, я имею в виду даму, то у вас есть полное на то право.
— Спасибо, что сказали, — серьезно кивнул Рой. — Сейчас у меня никого нет, но обычно я быстро обзавожусь друзьями.
— Конечно. Такой приличный молодой человек, как вы, просто обязан иметь много подруг, и могу поспорить, они тоже — высший сорт! Не такие, как всякие там кошелки, которые только пройдут по коридору и уже успеют бросить тень на отель.
— Ни в коем случае, — уверил его Диллон. — Я очень осторожен в выборе знакомств, мистер Симмс. Особенно среди дам.
Он действительно был осторожен. За четыре года жизни в гостинице у него была лишь одна подруга, разведенная женщина лет тридцати, и все в ней — внешность, одежда, поведение — полностью устроило бы даже придирчивого мистера Симмса. Единственное, что он мог поставить ей в вину, так это редкость ее визитов. Потому что Мойра Лангтри тоже была придирчива. Диллон часто ее ограничивал из тактических соображений, но, будь ее воля, она и на милю бы не подошла к «Гровенор-Карлтон». В конце концов, она жила в своей собственной квартире со спальней, двумя ванными комнатами и баром. Если он действительно хочет ее видеть, в чем она уже начинает сомневаться, почему он сам к ней не приходит?
— Почему ты не можешь? — спрашивала Мойра, когда он сидел в постели, разговаривая с ней по телефону. — Тебе идти столько же, сколько и мне.
— Но ты ведь гораздо моложе. Такая молодая женщина, как ты, может позволить себе побаловать старика.
— Лестью ты ничего не добьешься, мистер. — Ей было приятно. — Я на пять лет старше и постоянно это ощущаю.
Диллон усмехнулся. На пять лет старше? Да минимум на десять!
— По правде говоря, я неважно себя чувствую, — объяснил он. — Нет, не заразился. Просто вчера ночью я споткнулся в темноте о кресло, и теперь у меня синяк во весь живот.
— Ну... тогда я, пожалуй, приду...
— Ты умница. Я бы затаил дыхание, если бы не задыхался.
— Ну-ка дай послушать.
— Пых-пых, — сказал он.
— Бедняжечка, — ответила она. — Мойра уже в пути, уже идет.
Вероятно, когда он позвонил, она была уже готова к выходу, потому что меньше чем через час оказалась у Роя. А может быть, ему только так показалось. Ему пришлось встать, чтобы открыть дверь, и, вернувшись в постель, он почувствовал странную усталость и головокружение. Он прикрыл глаза, а когда открыл их — буквально сразу, как ему показалось, — она уже была в комнате. Покачиваясь, горделиво переступая в туфлях на тоненьких каблучках, в комнату вошла хорошо сложенная, крепкая женщина с черными блестящими волосами и сверкающими темными глазами.
На секунду она замерла у порога, самоуверенная и одновременно робкая. Она походила на один из тех манекенов, которые навязчиво зазывают прохожих в магазин. Потом завела руку за спину, нащупала ключи и мягко закрыла дверь.
Рой перестал размышлять, сколько ей лет.
Ей было уже много.
Ей было еще мало.
Она оценила его молчаливое одобрение и слегка качнула плечами, чтобы с них сползла горностаевая накидка. Потом, слегка покачивая бедрами, медленно прошла по комнате, выставив вперед маленький подбородок и упругую грудь под облегающей белой блузкой.
Она остановилась, упершись коленями в его кровать; он посмотрел вверх и увидел только кончик носа, выступавший над очертаниями ее грудей.
Подняв палец, он ткнул сперва в одну, потом в другую.
— Не прячьтесь, — сказал он. — А ну, выходите, где вы там?
Она грациозно опустилась на колени, и ее глаза впились в его лицо.
— Подлец, — сказала она бесцветно, и блуза задвигалась в такт словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Рой поинтересовался платой за номер. Симмс начал издалека, указав на два фактора: необходимость привлечения высококлассной клиентуры (а на меньшее он, Господь свидетель, не согласен), а также необходимость получения дохода, что нынче для богобоязненного человека жуть как тяжело.
— Некоторые деревенские дурни, которых мы тут селим, вернее, которые пытаются сюда пролезть, готовы скандалить из-за каждой перегоревшей лампочки. Им невозможно угодить, понимаете? Есть такие проныры — чем больше имеют, тем больше хочется. Но так дела и делаются, или, как говорили у нас в Уичита-Фоллз, если не можешь поставить столб, не рой яму. Скажем, сто двадцать пять в месяц, мистер Диллон.
— Вполне разумно, — улыбнулся Рой. — Согласен.
— Прошу прощения, мистер Диллон. Я бы, конечно, хотел немного снизить для вас цену. Для хорошего постояльца грех не сделать такого исключения. Если вы точно останетесь здесь минимум на три месяца, я бы...
— Мистер Симмс, — сказал Рой.
— ...сделал вам скидку. Я смотрю, что...
— Мистер Симмс, — сказал Диллон твердо, — я снимаю номер на год. Предоплата за первый и последний месяц. И сто двадцать пять меня устраивает.
— Устраивает? — недоверчиво переспросил хозяин. — Вы снимаете номер на год за сто двадцать пять и...
— Да. Я не люблю переезжать. Я сам зарабатываю деньги и даю зарабатывать другим.
Симмс поперхнулся и застыл в изумлении. Его живот выпятился, лицо и лысина покраснели от удовольствия. Он считал себя опытным и умным знатоком человеческой природы. Он с первого взгляда мог отличить деревенщину от джентльмена, и в Рое Диллоне безошибочно распознал последнего.
— А у вас есть мозги, — глубокомысленно кивнул он. — Знаете, обманывать людей там, где живешь, — это не приносит удачи. Ради чего, позвольте спросить? Ради того, чтобы на несколько долларов обсчитать людей, которых будешь видеть каждый день и которые после этого вряд ли к тебе хорошо отнесутся?
— Вы совершенно правы, — тепло сказал Диллон.
Симмс ответил, что он и не сомневается в том, что прав. Положим, кто-то наводит справки о каком-нибудь постояльце из деревенских — что о нем можно сказать, кроме того, что он тут проживал. Тем более если ты христианин и обычно отзываешься о людях либо хорошо, либо никак. Но если тебя спрашивают о джентльмене, тут уж можно все рассказать. Он не просто снимал номер, он тут жил, и у него был такой-то характер и столько-то денег, и он въехал в номер на целый год... Диллон кивал и улыбался, подбадривая собеседника. «Гровенор-Карлтон» был шестым отелем, в котором он побывал со дня приезда из Чикаго. Везде предлагали примерно одинаковые номера и примерно по одной цене, а иногда даже дешевле. В гостиницах Лос-Анджелеса хронический избыток подобных номеров. Но по непонятным причинам Рой отказывался. Комнаты выглядели не так, как ему хотелось. Он их не чувствован. Только «Гровенор-Карлтон» и Симмс подошли ему по всем статьям.
— ...И еще, — продолжал тем временем Симмс. — Это ваш дом, понимаете? Когда поселяешься на такой срок, это все равно как снять дом или квартиру. Это ваша крепость, как говорит закон, и если вы захотите привести гостя, я имею в виду даму, то у вас есть полное на то право.
— Спасибо, что сказали, — серьезно кивнул Рой. — Сейчас у меня никого нет, но обычно я быстро обзавожусь друзьями.
— Конечно. Такой приличный молодой человек, как вы, просто обязан иметь много подруг, и могу поспорить, они тоже — высший сорт! Не такие, как всякие там кошелки, которые только пройдут по коридору и уже успеют бросить тень на отель.
— Ни в коем случае, — уверил его Диллон. — Я очень осторожен в выборе знакомств, мистер Симмс. Особенно среди дам.
Он действительно был осторожен. За четыре года жизни в гостинице у него была лишь одна подруга, разведенная женщина лет тридцати, и все в ней — внешность, одежда, поведение — полностью устроило бы даже придирчивого мистера Симмса. Единственное, что он мог поставить ей в вину, так это редкость ее визитов. Потому что Мойра Лангтри тоже была придирчива. Диллон часто ее ограничивал из тактических соображений, но, будь ее воля, она и на милю бы не подошла к «Гровенор-Карлтон». В конце концов, она жила в своей собственной квартире со спальней, двумя ванными комнатами и баром. Если он действительно хочет ее видеть, в чем она уже начинает сомневаться, почему он сам к ней не приходит?
— Почему ты не можешь? — спрашивала Мойра, когда он сидел в постели, разговаривая с ней по телефону. — Тебе идти столько же, сколько и мне.
— Но ты ведь гораздо моложе. Такая молодая женщина, как ты, может позволить себе побаловать старика.
— Лестью ты ничего не добьешься, мистер. — Ей было приятно. — Я на пять лет старше и постоянно это ощущаю.
Диллон усмехнулся. На пять лет старше? Да минимум на десять!
— По правде говоря, я неважно себя чувствую, — объяснил он. — Нет, не заразился. Просто вчера ночью я споткнулся в темноте о кресло, и теперь у меня синяк во весь живот.
— Ну... тогда я, пожалуй, приду...
— Ты умница. Я бы затаил дыхание, если бы не задыхался.
— Ну-ка дай послушать.
— Пых-пых, — сказал он.
— Бедняжечка, — ответила она. — Мойра уже в пути, уже идет.
Вероятно, когда он позвонил, она была уже готова к выходу, потому что меньше чем через час оказалась у Роя. А может быть, ему только так показалось. Ему пришлось встать, чтобы открыть дверь, и, вернувшись в постель, он почувствовал странную усталость и головокружение. Он прикрыл глаза, а когда открыл их — буквально сразу, как ему показалось, — она уже была в комнате. Покачиваясь, горделиво переступая в туфлях на тоненьких каблучках, в комнату вошла хорошо сложенная, крепкая женщина с черными блестящими волосами и сверкающими темными глазами.
На секунду она замерла у порога, самоуверенная и одновременно робкая. Она походила на один из тех манекенов, которые навязчиво зазывают прохожих в магазин. Потом завела руку за спину, нащупала ключи и мягко закрыла дверь.
Рой перестал размышлять, сколько ей лет.
Ей было уже много.
Ей было еще мало.
Она оценила его молчаливое одобрение и слегка качнула плечами, чтобы с них сползла горностаевая накидка. Потом, слегка покачивая бедрами, медленно прошла по комнате, выставив вперед маленький подбородок и упругую грудь под облегающей белой блузкой.
Она остановилась, упершись коленями в его кровать; он посмотрел вверх и увидел только кончик носа, выступавший над очертаниями ее грудей.
Подняв палец, он ткнул сперва в одну, потом в другую.
— Не прячьтесь, — сказал он. — А ну, выходите, где вы там?
Она грациозно опустилась на колени, и ее глаза впились в его лицо.
— Подлец, — сказала она бесцветно, и блуза задвигалась в такт словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39