До моего возвращения она здесь начальник, и вы обязаны подчиняться ей беспрекословно.
Бросив тоскливый взгляд на гробницу (так мог бы прощаться влюбленный рыцарь с дамой своего сердца), Эмерсон зашагал прочь, а за ним, как ни печально, увязались и самые дотошные из зевак плюс с полдюжины репортеров. Вся эта орава наступала ему на пятки и обстреливала вопросами, пока не произошло то, чего я в глубине души и опасалась. Мой неистовый супруг выхватил поводья у какого-то ошарашенного египтянина, вскочил на осла, с места в карьер выжал из несчастного животного рекордную скорость и скрылся в облаке пыли.
В полной уверенности, что мистер О'Коннелл, с его-то источниками информации, уже в курсе последних событий, я выискивала среди зрителей огненную шевелюру, но тщетно. Казалось бы, кому и мчаться на помощь хрупкой мисс Мэри, как не ее страстному воздыхателю? Впрочем, долго гадать над таинственным отсутствием журналиста не пришлось: минут через пять чумазый запыхавшийся арабчонок сунул мне в руку записку, получил свой бакшиш и исчез. Я пробежала глазами несколько наспех набросанных строк.
«Надеюсь, вам удалось уговорить профессора; если же нет, пусть попробует вытолкать меня из дома силой. Я остаюсь с Мэри».
Горячность ирландца заслуживала порицания, но его преданность любимой женщине не могла не вызвать отклик в моей душе. Успокоившись за наших дам и раненого, я наконец занялась гробницей.
Первой на очереди стояла съемка вчерашних находок. Фотографа мы лишились, но ведь камера-то уцелела! А чем я хуже Артура Баскервиля? Карл помог настроить аппаратуру, да и услуги слегка припозднившегося Вандергельта оказались очень кстати. Сделав несколько снимков, я приказала рабочим убрать из коридора остатки мусора и вынести плиту. Появление этой глыбы вызвало настоящий ажиотаж среди зрителей; двое даже свалились за ограждение и были извлечены из проема пещеры с легкими увечьями и угрозами в наш адрес.
Я как раз продумывала следующий этап раскопок, когда Абдулла напомнил об обеде. Объявили перерыв, и тут уж мне стало совсем не по себе – мысли то и дело возвращались к Эмерсону.
Вы не забыли, любезный читатель, мое жизненное кредо? Вот именно – сохранять хладнокровие в любой ситуации... Но каково быть невозмутимой, когда муж рискует головой! Сказать, что шайка гурнехских воров не испытывала к нему особой симпатии, – значит ничего не сказать! Многие археологи, в надежде заполучить ворованные древности, негласно сотрудничают с этими мошенниками, Эмерсон же громил обе стороны подпольных сделок. Не было бы покупателей, утверждал он, прекратился бы и грабеж склепов. В малопочтенной среде мелких предпринимателей Гурнеха профессор Эмерсон был предан анафеме, так что попытка шантажа могла закончиться для шантажиста трагически.
Теперь вы понимаете мое облегчение при виде знакомой фигуры, которая напролом шагала сквозь толпу, отмахиваясь от зевак, как от надоедливого гнуса. Журналисты следовали на почтительном расстоянии, причем один из них, специальный корреспондент «Таймс», заметно прихрамывал.
– Где осел? – выпалила я.
– Как дела? – одновременно выпалил Эмерсон. Пришлось сначала усадить мужа под тент, налить чаю, вкратце описать наши успехи и, дождавшись, когда приличный кусок сандвича приостановит поток его вопросов, повторить:
– Так где осел?
Эмерсон обвел площадку тупым взглядом.
– Какой осел? А-а... тот осел! У хозяина, где ж еще... Наверное.
– Как все прошло в Гурнехе? Справился?
– Во что бы то ни стало нужно сегодня покончить с расчисткой, – пробормотал он себе под нос. – Ч-черт! Так и знал – что-нибудь да забуду! Со всей этой ночной кутерьмой... Доски! Без досок никак не...
– Эмерсон!!!
– Не ори, Амелия. Вот он я, рядом, протри глаза и увидишь.
– Как все прошло?
– Где?
Я потянулась за зонтиком.
– Ах, ну да, в Гурнехе. По плану. Али Хасан Абд эр Расул – двоюродный брат того самого Мохаммеда, который открыл гробницу, – взялся нам помочь и уже прочесывает с друзьями горы в поисках Армадейла.
– И все? Так просто? Я тут с ума схожу от страха, а он изображает из себя Юлия Цезаря. Veni, vidi, vici!
– Нечего было с ума сходить. – Эмерсон долил себе чаю. – Али Хасан и компания ухватились за мое предложение. За Армадейла они получат награду, а главное, смогут в открытую заниматься тем, что обычно делают тайком, – шастать по горам и выискивать гробницы.
– Само собой. Я это сразу поняла.
– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Эмерсон. Потом уронил чашку (с посудой он обращается не лучше, чем с рубашками) и вскочил на ноги. – За работу! Где Карл?
– Спит. Успокойся! – добавила я, поймав его хмурый взгляд. – Он же всю ночь провел на посту! Вандергельт решил пообедать в Баскервиль-холле, а заодно и проверить, как там дамы и Артур.
– Он решил пообедать со всеми удобствами и проглотить лишнюю порцию улыбок леди Баскервиль! – рявкнул Эмерсон. – Чертов дилетант. Подозреваю, этот америкашка хочет увести гробницу у меня из-под носа.
– А ты в этом всех и каждого подозреваешь. – Я сложила в корзину остатки обеда и выбросила разбитую чашку.
– Хватит болтать, Амелия, время не терпит. – Окликнув Абдуллу, профессор нырнул в пещеру.
А тут как раз и Вандергельт подоспел – умытый счастливчик, в свежем рабочем костюме из своего неисчерпаемого гардероба. Я невольно прикинула, сколько же может быть лет нашему жизнерадостному американцу. Несмотря на седину и изрезанное морщинами лицо, Вандергельт производил впечатление человека совсем молодого, в расцвете, можно сказать, физических и творческих сил и по-своему красивого.
– С превеликой радостью докладываю, – он галантно приподнял кепи, – все в порядке!
– Хотите сказать, что леди Баскервиль еще не прикончила мадам Беренжери?
Американец вопросительно вскинул брови, задумался.
– Ох уж этот мне английский юмор, – улыбнулся он наконец. – Но по правде говоря, миссис Амелия, я застал дам не совсем... за мирной беседой. Скажу больше – они сцепились как бойцовые петухи. Я, конечно же, бросился разнимать, а дамы ни в какую? Слава богу, меня одна идея осенила... не сочтите за хвастовство, но идея гениальная. Я предложил мадам Беренжери войти в контакт с египетскими богами и уговорить их спасти жизнь Артуру. Когда я уходил, мадам пританцовывала посреди гостиной. Вы бы видели эту сцену! Таинственные пассы, мистические знаки, завывания... Жуть!
– Как Артур? Лучше не стало?
– Нет. Но и хуже, к счастью, тоже. Вот о чем я хотел спросить, миссис Амелия... вы в самом деле разрешили этому рыжему жулику переехать в Баскервиль-холл? Он там распустил хвост перед леди Баскервиль – смотреть противно! Я бы его выставил, если в он не заявил, что вы позволили!
– Леди Баскервиль будет в ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Бросив тоскливый взгляд на гробницу (так мог бы прощаться влюбленный рыцарь с дамой своего сердца), Эмерсон зашагал прочь, а за ним, как ни печально, увязались и самые дотошные из зевак плюс с полдюжины репортеров. Вся эта орава наступала ему на пятки и обстреливала вопросами, пока не произошло то, чего я в глубине души и опасалась. Мой неистовый супруг выхватил поводья у какого-то ошарашенного египтянина, вскочил на осла, с места в карьер выжал из несчастного животного рекордную скорость и скрылся в облаке пыли.
В полной уверенности, что мистер О'Коннелл, с его-то источниками информации, уже в курсе последних событий, я выискивала среди зрителей огненную шевелюру, но тщетно. Казалось бы, кому и мчаться на помощь хрупкой мисс Мэри, как не ее страстному воздыхателю? Впрочем, долго гадать над таинственным отсутствием журналиста не пришлось: минут через пять чумазый запыхавшийся арабчонок сунул мне в руку записку, получил свой бакшиш и исчез. Я пробежала глазами несколько наспех набросанных строк.
«Надеюсь, вам удалось уговорить профессора; если же нет, пусть попробует вытолкать меня из дома силой. Я остаюсь с Мэри».
Горячность ирландца заслуживала порицания, но его преданность любимой женщине не могла не вызвать отклик в моей душе. Успокоившись за наших дам и раненого, я наконец занялась гробницей.
Первой на очереди стояла съемка вчерашних находок. Фотографа мы лишились, но ведь камера-то уцелела! А чем я хуже Артура Баскервиля? Карл помог настроить аппаратуру, да и услуги слегка припозднившегося Вандергельта оказались очень кстати. Сделав несколько снимков, я приказала рабочим убрать из коридора остатки мусора и вынести плиту. Появление этой глыбы вызвало настоящий ажиотаж среди зрителей; двое даже свалились за ограждение и были извлечены из проема пещеры с легкими увечьями и угрозами в наш адрес.
Я как раз продумывала следующий этап раскопок, когда Абдулла напомнил об обеде. Объявили перерыв, и тут уж мне стало совсем не по себе – мысли то и дело возвращались к Эмерсону.
Вы не забыли, любезный читатель, мое жизненное кредо? Вот именно – сохранять хладнокровие в любой ситуации... Но каково быть невозмутимой, когда муж рискует головой! Сказать, что шайка гурнехских воров не испытывала к нему особой симпатии, – значит ничего не сказать! Многие археологи, в надежде заполучить ворованные древности, негласно сотрудничают с этими мошенниками, Эмерсон же громил обе стороны подпольных сделок. Не было бы покупателей, утверждал он, прекратился бы и грабеж склепов. В малопочтенной среде мелких предпринимателей Гурнеха профессор Эмерсон был предан анафеме, так что попытка шантажа могла закончиться для шантажиста трагически.
Теперь вы понимаете мое облегчение при виде знакомой фигуры, которая напролом шагала сквозь толпу, отмахиваясь от зевак, как от надоедливого гнуса. Журналисты следовали на почтительном расстоянии, причем один из них, специальный корреспондент «Таймс», заметно прихрамывал.
– Где осел? – выпалила я.
– Как дела? – одновременно выпалил Эмерсон. Пришлось сначала усадить мужа под тент, налить чаю, вкратце описать наши успехи и, дождавшись, когда приличный кусок сандвича приостановит поток его вопросов, повторить:
– Так где осел?
Эмерсон обвел площадку тупым взглядом.
– Какой осел? А-а... тот осел! У хозяина, где ж еще... Наверное.
– Как все прошло в Гурнехе? Справился?
– Во что бы то ни стало нужно сегодня покончить с расчисткой, – пробормотал он себе под нос. – Ч-черт! Так и знал – что-нибудь да забуду! Со всей этой ночной кутерьмой... Доски! Без досок никак не...
– Эмерсон!!!
– Не ори, Амелия. Вот он я, рядом, протри глаза и увидишь.
– Как все прошло?
– Где?
Я потянулась за зонтиком.
– Ах, ну да, в Гурнехе. По плану. Али Хасан Абд эр Расул – двоюродный брат того самого Мохаммеда, который открыл гробницу, – взялся нам помочь и уже прочесывает с друзьями горы в поисках Армадейла.
– И все? Так просто? Я тут с ума схожу от страха, а он изображает из себя Юлия Цезаря. Veni, vidi, vici!
– Нечего было с ума сходить. – Эмерсон долил себе чаю. – Али Хасан и компания ухватились за мое предложение. За Армадейла они получат награду, а главное, смогут в открытую заниматься тем, что обычно делают тайком, – шастать по горам и выискивать гробницы.
– Само собой. Я это сразу поняла.
– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Эмерсон. Потом уронил чашку (с посудой он обращается не лучше, чем с рубашками) и вскочил на ноги. – За работу! Где Карл?
– Спит. Успокойся! – добавила я, поймав его хмурый взгляд. – Он же всю ночь провел на посту! Вандергельт решил пообедать в Баскервиль-холле, а заодно и проверить, как там дамы и Артур.
– Он решил пообедать со всеми удобствами и проглотить лишнюю порцию улыбок леди Баскервиль! – рявкнул Эмерсон. – Чертов дилетант. Подозреваю, этот америкашка хочет увести гробницу у меня из-под носа.
– А ты в этом всех и каждого подозреваешь. – Я сложила в корзину остатки обеда и выбросила разбитую чашку.
– Хватит болтать, Амелия, время не терпит. – Окликнув Абдуллу, профессор нырнул в пещеру.
А тут как раз и Вандергельт подоспел – умытый счастливчик, в свежем рабочем костюме из своего неисчерпаемого гардероба. Я невольно прикинула, сколько же может быть лет нашему жизнерадостному американцу. Несмотря на седину и изрезанное морщинами лицо, Вандергельт производил впечатление человека совсем молодого, в расцвете, можно сказать, физических и творческих сил и по-своему красивого.
– С превеликой радостью докладываю, – он галантно приподнял кепи, – все в порядке!
– Хотите сказать, что леди Баскервиль еще не прикончила мадам Беренжери?
Американец вопросительно вскинул брови, задумался.
– Ох уж этот мне английский юмор, – улыбнулся он наконец. – Но по правде говоря, миссис Амелия, я застал дам не совсем... за мирной беседой. Скажу больше – они сцепились как бойцовые петухи. Я, конечно же, бросился разнимать, а дамы ни в какую? Слава богу, меня одна идея осенила... не сочтите за хвастовство, но идея гениальная. Я предложил мадам Беренжери войти в контакт с египетскими богами и уговорить их спасти жизнь Артуру. Когда я уходил, мадам пританцовывала посреди гостиной. Вы бы видели эту сцену! Таинственные пассы, мистические знаки, завывания... Жуть!
– Как Артур? Лучше не стало?
– Нет. Но и хуже, к счастью, тоже. Вот о чем я хотел спросить, миссис Амелия... вы в самом деле разрешили этому рыжему жулику переехать в Баскервиль-холл? Он там распустил хвост перед леди Баскервиль – смотреть противно! Я бы его выставил, если в он не заявил, что вы позволили!
– Леди Баскервиль будет в ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76