Его просто не было в почтовом ящике, да и не могло быть! Ведь в мой маленький почтовый ящик не засунешь и одной пачки писчей бумаги. А поскольку, как я сама обнаружила прошлой ночью, снег не дал возможности почтальону добраться до дома, чтобы вручить его из рук в руки, то пакет этот вернули на почту. В таких случаях почтальоны обычно оставляют адресатам желтую квитанцию с просьбой позвонить в почтовое отделение в течение приемных часов и забрать пришедшую на их имя посылку.
Кем бы ни были упомянутые Сэмом «профессионалы», понятно, что никакой грабитель или шпион не будет глупо торчать на шоссе в сельской местности, где все соседи знают друг друга, только для того, чтобы после доставки почты порыться в ней ради обнаружения желтого почтового квитка. Особенно если нет ни малейших подозрений, что «драгоценный» предмет прибудет простой, а не заказной почтой.
Даже если кто-то нашел почтовую квитанцию, вряд ли он попытался бы получить мой пакет на почте. Это было бы чересчур рискованно в городке нашего масштаба, где любого чужака, пытающегося заполучить чью-то посылку, не только хорошо запомнят, но еще и потребуют у него предъявить права на ее получение. Мы, жители штата Айдахо, подозрительно относимся к чужакам. Если моя посылка действительно прибыла, то желтая квитанция, возможно, лежит в куче корреспонденции на полу в доме, где ее могли обнаружить, если обыскивали дом сегодня днем. Даже если я не найду эту бумажку сегодня вечером, то завтра прямо с утра первым делом заеду на почту и сама заберу посылку — по квитанции или без нее.
Я направилась к дому с сегодняшней корреспонденцией в руках, намереваясь разобрать кучу подмокшей почты на полу. Но на полпути подъездной дороги облака вдруг разделились, и поток лунного света вновь залил снежное покрывало газона. Я увидела, что Ясон сидит на этих напоминающих взбитые сливки снежных волнах и выцарапывает из них лапой какой-то листик. Я позвала его проследовать за мной на ужин. И вдруг похолодела. Кот играл отнюдь не с простым листиком: из снега торчал уголок желтой квитанции, вероятно выпавшей у меня из рук прошлой ночью!
Она была отлично видна, однако почти недостижима. Снежная корка могла выдержать вес одного стройного кота, но явно не выдержит стофунтовый вес здоровой ядерной или, образно выражаясь, ядреной девицы. Если я попытаюсь добраться до того места, где играет Ясон, то повторю опыт вчерашнего погружения. Нельзя сейчас и напялить лыжи, как я сделала прошлой ночью. Если за мной следят, то такой поступок явно вызовет значительно большее подозрение, чем заход в телефонную будку. Сэм не одобрил бы.
Оставался, конечно, один шанс: я надеялась, что одержимость и незаурядные игровые способности Ясона распространяются не только на его красный резиновый мячик.
— Давай, Ясон, неси сюда свою добычу, — прошептала я, присев на дорожке и протягивая к нему руку.
Глянув на меня, Ясон взмахнул хвостом. Вновь наползли облака, погрузив нас во тьму. Я с трудом различала черные очертания Ясона на фоне белого снега, но при таком освещении — вернее, при его отсутствии — листочка уже было не видно. Дай бог, чтобы кот не решил поиграть со мной, закопав квитанцию поглубже, иначе утром мне придется производить археологические раскопки. Их было бы трудно провести «небрежно», как советовал ^чне поступать Сэм, да и выглядеть они будут куда подозрительнее лыжной прогулки в палисаднике.
— Ну давай же, Ясон, — прошептала я немного громче, размышляя, не прячутся ли незримые ищейки в придорожных кустах.
Стараясь вести себя как обычная женщина, приглашающая на ужин своего обычного кота, я спокойно пошла к дому. Если бы я начала вести себя чересчур нормально, то и сам Ясон заподозрил бы что-то неладное. У нас с ним были довольно своеобразные отношения. Тем не менее он должен был понять мою просьбу. Я еще не успела дойти до двери, как он уже терся о мои ботинки, как делал всегда, когда хотел, чтобы его взяли на руки. Я вновь присела в этом чернильном мраке, стащила перчатки и обхватила руками мордочку Ясона, чтобы восполнить недостаток зрения осязанием. Изо рта у него торчал клочок бумаги.
«Слава богу», — подумала я, предпочитая не зацикливаться на том, что может последовать сразу за этим открытием. Вновь разволновавшись, я осторожно вытащила у него изо рта бумажку и зажала ее дрожащими пальцами.
— Умница котик! — прошептала я.
Ясон заурчал в ответ, и я погладила его лоснящуюся головку.
В то же мгновение подъездная аллея озарилась ослепительным светом; яркий световой поток залил меня с головы до ног, и я застыла, как заяц, в этом сиянии, глядя, как на меня стремительно надвигается огромная гудящая машина. В панике я не могла даже сообразить, куда бы укрыться. Ясон мудро спрятался за меня, видимо надеясь, что я смогу спасти его от страшного чудовища. Но на какую-то долю секунды мой разум вдруг прояснился, и я успела спрятать полоску желтой бумаги в рукаве дубленки.
Рычащая махина с высоко расположенными желтыми фарами приблизилась ко мне, загородив всю нашу подъездную аллею. Оглушенная и ослепленная, я тупо стояла, пытаясь на всякий случай нащупать дверцу моей машины. И вдруг все разом стихло и погасло, и мы погрузились в темную тишину, хотя я и раньше ничего не видела. Открылась и захлопнулась дверца, и до меня донесся знакомый квебекский выговор Оливера:
— Неугомонные «Сверчки», они никогда не устают гоняться по снегу!
— Что это за чудо-юдо? — отозвалась я в темноту. — Одни фарищи чего стоят! Ты перепугал меня до безумия.
— Хочешь сказать, что теперь ты без ума от меня? — Его голос приближался ко мне из темноты. — Выйдя с работы, я обнаружил, что в моей машине замерзло масло. Видимо, к вечеру резко похолодало. Хорошо еще, что Ларри, наш программист, одолжил мне до завтра свой фургон. Я подкинул его до городской квартиры, а потом поехал сюда.
Удивившись, как Оливеру удалось так тихо и незаметно подъехать сюда по нашей темной, пустынной трассе, я испытала, однако, такое облегчение оттого, что это оказался именно Оливер, а не ожидаемая банда тайных головорезов-убийц, что с радостью обняла его, когда он оказался рядом, и мы все втроем спокойно вошли в дом.
— У меня есть только кусок курицы, — сообщила я Оливеру на лестничной площадке, где разделялись наши пути. — Я думала, что ты перекусишь в конторе.
— Какая уж там еда, — отмахнулся он. — Я целый день отрабатывал наш вкусный завтрак. С тех пор у меня и маковой росинки во рту не было. Но сегодня мне почему-то уже ничего не хочется, и если не возражаешь, то вы с аргонавтом ужинайте без меня. Может, здоровый сон сотворит чудо.
Снизу мы услышали, что зазвонил мой телефон. Оливер удивленно приподнял брови. Обычно мне очень редко звонили домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
Кем бы ни были упомянутые Сэмом «профессионалы», понятно, что никакой грабитель или шпион не будет глупо торчать на шоссе в сельской местности, где все соседи знают друг друга, только для того, чтобы после доставки почты порыться в ней ради обнаружения желтого почтового квитка. Особенно если нет ни малейших подозрений, что «драгоценный» предмет прибудет простой, а не заказной почтой.
Даже если кто-то нашел почтовую квитанцию, вряд ли он попытался бы получить мой пакет на почте. Это было бы чересчур рискованно в городке нашего масштаба, где любого чужака, пытающегося заполучить чью-то посылку, не только хорошо запомнят, но еще и потребуют у него предъявить права на ее получение. Мы, жители штата Айдахо, подозрительно относимся к чужакам. Если моя посылка действительно прибыла, то желтая квитанция, возможно, лежит в куче корреспонденции на полу в доме, где ее могли обнаружить, если обыскивали дом сегодня днем. Даже если я не найду эту бумажку сегодня вечером, то завтра прямо с утра первым делом заеду на почту и сама заберу посылку — по квитанции или без нее.
Я направилась к дому с сегодняшней корреспонденцией в руках, намереваясь разобрать кучу подмокшей почты на полу. Но на полпути подъездной дороги облака вдруг разделились, и поток лунного света вновь залил снежное покрывало газона. Я увидела, что Ясон сидит на этих напоминающих взбитые сливки снежных волнах и выцарапывает из них лапой какой-то листик. Я позвала его проследовать за мной на ужин. И вдруг похолодела. Кот играл отнюдь не с простым листиком: из снега торчал уголок желтой квитанции, вероятно выпавшей у меня из рук прошлой ночью!
Она была отлично видна, однако почти недостижима. Снежная корка могла выдержать вес одного стройного кота, но явно не выдержит стофунтовый вес здоровой ядерной или, образно выражаясь, ядреной девицы. Если я попытаюсь добраться до того места, где играет Ясон, то повторю опыт вчерашнего погружения. Нельзя сейчас и напялить лыжи, как я сделала прошлой ночью. Если за мной следят, то такой поступок явно вызовет значительно большее подозрение, чем заход в телефонную будку. Сэм не одобрил бы.
Оставался, конечно, один шанс: я надеялась, что одержимость и незаурядные игровые способности Ясона распространяются не только на его красный резиновый мячик.
— Давай, Ясон, неси сюда свою добычу, — прошептала я, присев на дорожке и протягивая к нему руку.
Глянув на меня, Ясон взмахнул хвостом. Вновь наползли облака, погрузив нас во тьму. Я с трудом различала черные очертания Ясона на фоне белого снега, но при таком освещении — вернее, при его отсутствии — листочка уже было не видно. Дай бог, чтобы кот не решил поиграть со мной, закопав квитанцию поглубже, иначе утром мне придется производить археологические раскопки. Их было бы трудно провести «небрежно», как советовал ^чне поступать Сэм, да и выглядеть они будут куда подозрительнее лыжной прогулки в палисаднике.
— Ну давай же, Ясон, — прошептала я немного громче, размышляя, не прячутся ли незримые ищейки в придорожных кустах.
Стараясь вести себя как обычная женщина, приглашающая на ужин своего обычного кота, я спокойно пошла к дому. Если бы я начала вести себя чересчур нормально, то и сам Ясон заподозрил бы что-то неладное. У нас с ним были довольно своеобразные отношения. Тем не менее он должен был понять мою просьбу. Я еще не успела дойти до двери, как он уже терся о мои ботинки, как делал всегда, когда хотел, чтобы его взяли на руки. Я вновь присела в этом чернильном мраке, стащила перчатки и обхватила руками мордочку Ясона, чтобы восполнить недостаток зрения осязанием. Изо рта у него торчал клочок бумаги.
«Слава богу», — подумала я, предпочитая не зацикливаться на том, что может последовать сразу за этим открытием. Вновь разволновавшись, я осторожно вытащила у него изо рта бумажку и зажала ее дрожащими пальцами.
— Умница котик! — прошептала я.
Ясон заурчал в ответ, и я погладила его лоснящуюся головку.
В то же мгновение подъездная аллея озарилась ослепительным светом; яркий световой поток залил меня с головы до ног, и я застыла, как заяц, в этом сиянии, глядя, как на меня стремительно надвигается огромная гудящая машина. В панике я не могла даже сообразить, куда бы укрыться. Ясон мудро спрятался за меня, видимо надеясь, что я смогу спасти его от страшного чудовища. Но на какую-то долю секунды мой разум вдруг прояснился, и я успела спрятать полоску желтой бумаги в рукаве дубленки.
Рычащая махина с высоко расположенными желтыми фарами приблизилась ко мне, загородив всю нашу подъездную аллею. Оглушенная и ослепленная, я тупо стояла, пытаясь на всякий случай нащупать дверцу моей машины. И вдруг все разом стихло и погасло, и мы погрузились в темную тишину, хотя я и раньше ничего не видела. Открылась и захлопнулась дверца, и до меня донесся знакомый квебекский выговор Оливера:
— Неугомонные «Сверчки», они никогда не устают гоняться по снегу!
— Что это за чудо-юдо? — отозвалась я в темноту. — Одни фарищи чего стоят! Ты перепугал меня до безумия.
— Хочешь сказать, что теперь ты без ума от меня? — Его голос приближался ко мне из темноты. — Выйдя с работы, я обнаружил, что в моей машине замерзло масло. Видимо, к вечеру резко похолодало. Хорошо еще, что Ларри, наш программист, одолжил мне до завтра свой фургон. Я подкинул его до городской квартиры, а потом поехал сюда.
Удивившись, как Оливеру удалось так тихо и незаметно подъехать сюда по нашей темной, пустынной трассе, я испытала, однако, такое облегчение оттого, что это оказался именно Оливер, а не ожидаемая банда тайных головорезов-убийц, что с радостью обняла его, когда он оказался рядом, и мы все втроем спокойно вошли в дом.
— У меня есть только кусок курицы, — сообщила я Оливеру на лестничной площадке, где разделялись наши пути. — Я думала, что ты перекусишь в конторе.
— Какая уж там еда, — отмахнулся он. — Я целый день отрабатывал наш вкусный завтрак. С тех пор у меня и маковой росинки во рту не было. Но сегодня мне почему-то уже ничего не хочется, и если не возражаешь, то вы с аргонавтом ужинайте без меня. Может, здоровый сон сотворит чудо.
Снизу мы услышали, что зазвонил мой телефон. Оливер удивленно приподнял брови. Обычно мне очень редко звонили домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176