– В Бутылло я распознал того мужчину, который хозяйничал в квартире под видом вашего брата.
– Мне кажется, он все время был с нами на кладбище, – неуверенно произнесла старушка.
– У него есть машина. Может быть, после того как вынесли гроб, он на минуту остался в квартире и столкнулся со мной. Л потом сразу поехал на кладбище. Это все не могло занять много времени. Его кратковременное отсутствие вы могли просто не заметить. Он остался в квартире покойного, чтобы найти его записную книжку.
Старушка пожала плечами:
– Здесь что-то не так. Если бы он искал календарик, он бы его нашел.
– Но ведь вы сами говорили, что записная книжка лежала в тайнике.
– Бутылло достаточно разбирался в старинной мебели, чтобы обнаружить тайник. Вдобавок мне сдается, будто секретер брату продал он.
– Может быть, на старый календарик он не обратил внимания?
– Вот это уже более вероятно. Впрочем, найдя в тайнике вместо записной книжки календарик, он должен был догадаться, что календарик лежал там не случайно.
Генрик задумался.
– Вы правы. Бутылло искал что-то другое, какую-то вещь. Как только он услышал от меня, что мне нужна информация об одной вещи, он тут же пригласил меня в комнату. Узнав, что речь идет о тросточке, он отделался от меня и поехал на кладбище. Я думаю, его поиски ни к чему не привели. Иначе он не стал бы со мной разговаривать. Но тогда Бутылло еще не думал о записной книжке. Насколько я помню, вы сказали ему, что магистр Рикерт не вел никаких деловых записей?
– Я была уверена в этом, пока не нашла календарик.
– Вот видите! А узнав от меня о существовании записной книжки, он бросился в Лодзь, чтобы…
– Ну-ну? – заинтересованно подхватила старушка.
– Чтобы узнать, не продана ли вещь, которую он ищет, а если продана, то кому.
В этот момент в дверь постучали. Старушка пошла открывать и вернулась в сопровождении толстого следователя, который днем заходил к Генрику.
– Боже мой, мир воистину тесен!
– Что да, то да, – согласился толстяк.
– Никуда мне от вас не скрыться, – проговорил Генрик с отчаянием в голосе.
Но следователь не был расположен к шуткам.
– Вы выполнили мою просьбу? – сурово спросил он Генрика. Тот показал ему палец, запачканный тушью.
– Визит прошел в теплой и дружеской обстановке.
Гость удовлетворенно кивнул. Осмелевший Генрик спросил его:
– Мое алиби подтвердилось?
– Еще нет, – и повернулся к старушке – Я веду следствие по делу об убийстве гражданина Бутылло, а поскольку ваш брат магистр Рикерт, погибший в автомобильной катастрофе, – он как бы специально для Генрика подчеркнул последние слова, – был близким другом убитого, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Я к вашим услугам, – сказала старушка.
Генрик попрощался с сестрой Рикерта и толстым следователем, которому тактичность Генрика явно пришлась по душе.
30 мая, вечер
Генрик вернулся домой, когда на город уже опустились сумерки. Он надеялся, что к нему придет Розанна, которая может подтвердить его алиби. Можно было позвонить в дом моделей, но вряд ли это имело смысл: он не знал ни ее фамилии, ни настоящего имени. Приготовил себе ужин, потом улегся на тахту и попытался подытожить впечатления последних часов. Течение его мыслей было прервано телефонным звонком.
– С вами говорит Амброзяк из архива милиции. Майор Бучек заинтересовал меня рассказом о вашей трости. У меня сложилось впечатление, что когда-то она принадлежала Иосифу Очко.
– Да, да, я слушаю вас! – обрадованно прокричал в трубку Генрик.
– Это было довольно трудно. Дело в том, что в нашем архиве хранятся материалы начиная только с восемнадцатого года. Все-таки нам удалось установить, что Очко подвизался в Лодзи с 1890 по 1903 год, когда он был повешен за убийство с целью грабежа. Очко являлся, если можно так выразиться, королем лодзинского преступного мира и имел связь с царской полицией и лодзинскими фабрикантами, которые использовали его для различных «мокрых» дел. Благодаря опеке фабрикантов он долгое время действовал безнаказанно. Но в 1903 году Очко убил и ограбил одного из лодзинских торговцев-оптовиков, и его приговорили к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение. Интересный факт: на процессе Очко выдал двух своих старых покровителей. Один из них, царский губернатор Миллер, был скомпрометирован настолько, что заседания суда происходили при закрытых дверях; протоколы процесса были впоследствии «утеряны». Но, несмотря на закрытые двери, в город просочились кое-какие сведения. Ходили слухи, будто в 1892 году по приказу губернатора Миллера Очко спровоцировал известные лодзинские беспорядки и еврейский погром.
– Да, я знаю эту историю, – сказал Генрик.
– Я просматривал прессу тех лет, – продолжал Амброзяк. – После процесса один из журналистов высмеял адвоката Кохера, защищавшего Очко в расчете на высокий гонорар. По городу ходили легенды о сокровищах, нажитых Очко при помощи грабежей и убийств. Но оказалось, что Очко – нищий. Все свое состояние он пропил и пустил на ветер. По дороге на виселицу он «отблагодарил» своего защитника, подарив ему свою трость.
– Мою тросточку? – закричал Генрик.
– Я тоже так думаю, – сказал Амброзяк. – Мне кажется, я знаю, почему в тросточке спрятан русский штык. Это связано с убийством жандарма Федоренко.
– Я читал об этой истории, – прервал сержанта Генрик и начал сыпать вопросами – А Кохер? Что Кохер сделал с тросточкой? В чьи руки попала она от него?
– Не знаю, этого я установить не пытался. И вообще сомнительно, чтобы удалось раздобыть еще какие-нибудь сведения. Да, еще одна вещь, – вспомнил он. – Настоящая фамилия Очко – Иосиф Можек. Сначала он был известен преступному миру как Иосиф, а потом получил кличку Очко, так как он лишился левого глаза.
Генрик поблагодарил Амброзяка за информацию, положил трубку и подошел к книжному шкафу. В одной из книжек о Лодзи он нашел исторический очерк «Смерть жандарма Федоренко».
«Кто знает, – подумал он, – не тут ли кроется след, который приведет меня к выяснению судьбы трости и поможет распутать загадочное дело Бутылло. Разве не бывает так, что некоторые современные события берут свое начало в далеком прошлом?» Он прочел следующее: «2 мая 1892 года в Лодзи вспыхнула всеобщая забастовка. Перепуганные фабриканты и представители царской власти решили ввести в город воинские части и отвлечь внимание рабочих от забастовки. Так началась печальная история с жандармом Федоренко».
Смерть жандарма Федоренко
Жандарм Федоренко вышел из приемной губернатора Миллера с самыми радужными надеждами. Мысленно он уже видел себя начальником жандармского управления: самое меньшее – обержандармом и георгиевским кавалером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40