Я уверен, она была бы хороша при детях... Ну, что ж, раз у вас нет места, ничего не поделаешь...
Щепетильно, словно хирург, Герда подняла трубку. В ухо загудел сигнал "не занято". Примерно секунду она предполагала, что миссис Брандон, внезапно обидевшись или заскучав, повесила трубку. Потом опять из кухни послышался голос Руперта:
– Естественно, она разочаруется. Я тоже. Но мы не можем требовать от вас невозможного, Хелен... Да, я посоветую ей попробовать еще раз, через несколько месяцев. Всего хорошего, Хелен.
Глава 9
– Эта Герда Ландквист надежна? – спросил, потирая подбородок, Додд.
Не считая последних двадцати четырех часов, Джилл Брандон едва знал о существовании Герды и не мог бы толком ответить на вопрос. Но ему хотелось ей верить, и он энергично закивал:
– Вполне надежна. Я доверил бы ей собственную жизнь.
Додд улыбнулся своей сухой усмешкой, означавшей недоверие практически каждому.
– Есть множество людей, которым я доверил бы собственную жизнь, но не поверил бы в их отчет о том, что они видели или испытали.
– Мисс Ландквист не из фантазеров. И у нее нет причин выставлять в дурном свете моего зятя.
– Месть за то, что он ее рассчитал.
– Она уже работает на гораздо более выгодном месте, – натянуто заметил Джилл.
– У вас?
– У нас.
– Почему?
– Почему? Нам была нужна еще одна прислуга. Вот почему.
"Вовсе не потому, – подумал Додд. – Теперь, когда он заполучил первые крохи свидетельства против зятя, он будет хранить это в безопасном месте. Не хотел бы я быть в шкуре Келлога. У Брандона серьезные намерения".
Джилл сказал:
– Поймите, Герда даже не знает, что Эми пропала. Она думает, Эми просто проводит время в Нью-Йорке.
– А по-вашему это не так?
– Я знаю, что не так. Я уже говорил вам: у нас есть родственники в Куинсе и Уестчестере. Я звонил в оба места вчера ночью, когда Герда явилась к нам со своей историей. Никто из них не видел Эми и не слышал о ней.
– Это ровно ничего не означает.
– Означает, если знать Эми. Она всегда поддерживала родственные связи. Если б она находилась вблизи Нью-Йорка, она позвонила бы кузену Харрису или тете Катэ. Хочешь не хочешь, а связалась бы с ними из чувства долга.
– Давно вы последний раз видели сестру?
– Она уехала в Мехико-Сити третьего сентября, в среду. Я попрощался с нею накануне.
– Она себя нормально вела?
– Вполне.
– Была в хорошем настроении?
– В великолепном. Чуть возбуждена перед поездкой, совсем как ребенок, который никуда еще самостоятельно не ездил.
– Миссис Виат была тогда с нею?
– Да. Они обе бегали по магазинам, делали последние покупки. И позвонили, чтоб я приехал позавтракать с ними.
– Что за женщина была миссис Виат? – поинтересовался Додд.
– Эксцентричная. Некоторые считали ее очень забавной, и думается, Эми была довольно-таки очарована ею, – во всяком случае, никогда не знала, как поведет себя Уильма в каждую следующую секунду. – Помолчав, он мрачно добавил: – Теперь знает.
– Да. Надо полагать – знает. В какой день миссис Виат покончила с собой?
– Около трех недель тому назад. В воскресенье вечером, седьмого сентября. Я узнал назавтра, когда секретарша Руперта, мисс Бартон, позвонила мне в контору. Руперт в тот же день, седьмого, поехал в Мехико.
Додд записал даты в блокнот больше для того, чтобы что-нибудь делать, а не в расчете воспользоваться ими. Все еще убежденно веря в "полеты" семейных дам, он считал, что Эми вынырнет в один из ближайших дней с неправдоподобной, внезапно приключившейся историей.
– Я не имел от него вестей целую неделю, – продолжал Джилл. – В тот вечер меня не было дома, но он передал через моего сына, чтобы я пришел к нему домой обсудить нечто очень важное. Когда я пришел, он сказал, что Эми уехала, и дал мне ее прощальное письмо – первое из тех, что я принес к вам. Помните его содержание?
– Да.
– Она писала, что напилась в тот вечер, когда умерла Уильма.
– И дальше?
– Руперт немножко добавил к этому. Сказал, что она была в компании с американским завсегдатаем баров по имени О'Доннел. Думаю, он соврал. Моя сестра хорошо воспитана. Воспитанная женщина никогда не войдет в бар и не подцепит...
– Минуточку, мистер Брандон, – прервал Додд. – Давайте выясним кое-что. Если я должен найти вашу сестру, мне гораздо важнее знать ее недостатки, чем достоинства. Она может быть доброй, ласковой, милой и так далее. Это ничем не поможет мне. Но если я узнаю, что она питает слабость к завсегдатаю баров по имени О'Доннел, я немедленно возьмусь за свои папки в поисках завсегдатая баров по имени О'Доннел.
– Ваш юмор не смешит.
– Я не думал шутить. Я устанавливал факты.
– Что ж, считайте, что установили, – холодно сказал Джилл. – И все же это не меняет дела. У моей сестры нет слабостей в таком роде. Кроме того, Руперт известный враль.
– Имеете в виду рассказ Герды Ландквист, как он разыграл телефонный разговор с вашей женой?
– Да, в числе многого другого.
– Как вы думаете, зачем он фальсифицировал этот разговор?
– Это очевидно. Чтобы Герда не пробовала получить место в нашем доме.
– Почему?
– Боялся, что она снабдит нас кое-какой информацией.
– Говоря "нас", вы подразумеваете себя и жену?
– Одного себя. Миссис Брандон видит в каждом лучшее. Она поразительно доверчива.
– Руперт тоже, – согласился Додд. – Иначе он ни за что не пустился бы на этот трюк с телефоном, зная, что в спальне есть второй аппарат.
– Доверчив? Возможно. Или просто глуп.
– Во всяком случае – дилетант.
– Дилетант. – Джилл обрадованно закивал. – Именно дилетант. Вот почему его поймают.
Додд сложил руки и прикрыл глаза. Как священник, готовый помолиться за грешные души, хотя они, по его глубокому убеждению, так и останутся погрязшими во грехе.
– Скажите, мистер Брандон, Герда Ландквист давала вам какую-нибудь информацию, порочащую вашего зятя? Ну, скажем, скверный ли у него характер? Часто он ссорится с женой? Кто он – пьяница или водохлеб?
– Нет, ни то, ни другое, насколько мне известно.
– Чем он особенно плох, по мнению Герды?
– Он угрюм, легко поддается плохому настроению.
– И это все?
– Еще она вспоминает, что прошлой весной он поздно возвращался домой. Ссылался на работу.
– В какой месяц весны?
– Кажется, она назвала март.
– Март, – указал Додд, – время подоходного налога, а ваш зять бухгалтер. Ему везло, если он вообще умудрялся приходить домой.
Джилл вспыхнул:
– Не понимаю, на чьей вы, в общем-то, стороне?
– Я не принимаю чью-нибудь сторону, пока обе команды не выйдут на поле и я не пойму, какую игру они поведут.
– Это не игра, мистер Додд. Пропала моя сестра. Отыщите ее.
– Стараюсь, – ответил Додд. – Вы принесли фотографии?
– Вот, пожалуйста.
Фотографии лежали в плотном конверте: две формальных и около дюжины больших цветных моментальных снимков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Щепетильно, словно хирург, Герда подняла трубку. В ухо загудел сигнал "не занято". Примерно секунду она предполагала, что миссис Брандон, внезапно обидевшись или заскучав, повесила трубку. Потом опять из кухни послышался голос Руперта:
– Естественно, она разочаруется. Я тоже. Но мы не можем требовать от вас невозможного, Хелен... Да, я посоветую ей попробовать еще раз, через несколько месяцев. Всего хорошего, Хелен.
Глава 9
– Эта Герда Ландквист надежна? – спросил, потирая подбородок, Додд.
Не считая последних двадцати четырех часов, Джилл Брандон едва знал о существовании Герды и не мог бы толком ответить на вопрос. Но ему хотелось ей верить, и он энергично закивал:
– Вполне надежна. Я доверил бы ей собственную жизнь.
Додд улыбнулся своей сухой усмешкой, означавшей недоверие практически каждому.
– Есть множество людей, которым я доверил бы собственную жизнь, но не поверил бы в их отчет о том, что они видели или испытали.
– Мисс Ландквист не из фантазеров. И у нее нет причин выставлять в дурном свете моего зятя.
– Месть за то, что он ее рассчитал.
– Она уже работает на гораздо более выгодном месте, – натянуто заметил Джилл.
– У вас?
– У нас.
– Почему?
– Почему? Нам была нужна еще одна прислуга. Вот почему.
"Вовсе не потому, – подумал Додд. – Теперь, когда он заполучил первые крохи свидетельства против зятя, он будет хранить это в безопасном месте. Не хотел бы я быть в шкуре Келлога. У Брандона серьезные намерения".
Джилл сказал:
– Поймите, Герда даже не знает, что Эми пропала. Она думает, Эми просто проводит время в Нью-Йорке.
– А по-вашему это не так?
– Я знаю, что не так. Я уже говорил вам: у нас есть родственники в Куинсе и Уестчестере. Я звонил в оба места вчера ночью, когда Герда явилась к нам со своей историей. Никто из них не видел Эми и не слышал о ней.
– Это ровно ничего не означает.
– Означает, если знать Эми. Она всегда поддерживала родственные связи. Если б она находилась вблизи Нью-Йорка, она позвонила бы кузену Харрису или тете Катэ. Хочешь не хочешь, а связалась бы с ними из чувства долга.
– Давно вы последний раз видели сестру?
– Она уехала в Мехико-Сити третьего сентября, в среду. Я попрощался с нею накануне.
– Она себя нормально вела?
– Вполне.
– Была в хорошем настроении?
– В великолепном. Чуть возбуждена перед поездкой, совсем как ребенок, который никуда еще самостоятельно не ездил.
– Миссис Виат была тогда с нею?
– Да. Они обе бегали по магазинам, делали последние покупки. И позвонили, чтоб я приехал позавтракать с ними.
– Что за женщина была миссис Виат? – поинтересовался Додд.
– Эксцентричная. Некоторые считали ее очень забавной, и думается, Эми была довольно-таки очарована ею, – во всяком случае, никогда не знала, как поведет себя Уильма в каждую следующую секунду. – Помолчав, он мрачно добавил: – Теперь знает.
– Да. Надо полагать – знает. В какой день миссис Виат покончила с собой?
– Около трех недель тому назад. В воскресенье вечером, седьмого сентября. Я узнал назавтра, когда секретарша Руперта, мисс Бартон, позвонила мне в контору. Руперт в тот же день, седьмого, поехал в Мехико.
Додд записал даты в блокнот больше для того, чтобы что-нибудь делать, а не в расчете воспользоваться ими. Все еще убежденно веря в "полеты" семейных дам, он считал, что Эми вынырнет в один из ближайших дней с неправдоподобной, внезапно приключившейся историей.
– Я не имел от него вестей целую неделю, – продолжал Джилл. – В тот вечер меня не было дома, но он передал через моего сына, чтобы я пришел к нему домой обсудить нечто очень важное. Когда я пришел, он сказал, что Эми уехала, и дал мне ее прощальное письмо – первое из тех, что я принес к вам. Помните его содержание?
– Да.
– Она писала, что напилась в тот вечер, когда умерла Уильма.
– И дальше?
– Руперт немножко добавил к этому. Сказал, что она была в компании с американским завсегдатаем баров по имени О'Доннел. Думаю, он соврал. Моя сестра хорошо воспитана. Воспитанная женщина никогда не войдет в бар и не подцепит...
– Минуточку, мистер Брандон, – прервал Додд. – Давайте выясним кое-что. Если я должен найти вашу сестру, мне гораздо важнее знать ее недостатки, чем достоинства. Она может быть доброй, ласковой, милой и так далее. Это ничем не поможет мне. Но если я узнаю, что она питает слабость к завсегдатаю баров по имени О'Доннел, я немедленно возьмусь за свои папки в поисках завсегдатая баров по имени О'Доннел.
– Ваш юмор не смешит.
– Я не думал шутить. Я устанавливал факты.
– Что ж, считайте, что установили, – холодно сказал Джилл. – И все же это не меняет дела. У моей сестры нет слабостей в таком роде. Кроме того, Руперт известный враль.
– Имеете в виду рассказ Герды Ландквист, как он разыграл телефонный разговор с вашей женой?
– Да, в числе многого другого.
– Как вы думаете, зачем он фальсифицировал этот разговор?
– Это очевидно. Чтобы Герда не пробовала получить место в нашем доме.
– Почему?
– Боялся, что она снабдит нас кое-какой информацией.
– Говоря "нас", вы подразумеваете себя и жену?
– Одного себя. Миссис Брандон видит в каждом лучшее. Она поразительно доверчива.
– Руперт тоже, – согласился Додд. – Иначе он ни за что не пустился бы на этот трюк с телефоном, зная, что в спальне есть второй аппарат.
– Доверчив? Возможно. Или просто глуп.
– Во всяком случае – дилетант.
– Дилетант. – Джилл обрадованно закивал. – Именно дилетант. Вот почему его поймают.
Додд сложил руки и прикрыл глаза. Как священник, готовый помолиться за грешные души, хотя они, по его глубокому убеждению, так и останутся погрязшими во грехе.
– Скажите, мистер Брандон, Герда Ландквист давала вам какую-нибудь информацию, порочащую вашего зятя? Ну, скажем, скверный ли у него характер? Часто он ссорится с женой? Кто он – пьяница или водохлеб?
– Нет, ни то, ни другое, насколько мне известно.
– Чем он особенно плох, по мнению Герды?
– Он угрюм, легко поддается плохому настроению.
– И это все?
– Еще она вспоминает, что прошлой весной он поздно возвращался домой. Ссылался на работу.
– В какой месяц весны?
– Кажется, она назвала март.
– Март, – указал Додд, – время подоходного налога, а ваш зять бухгалтер. Ему везло, если он вообще умудрялся приходить домой.
Джилл вспыхнул:
– Не понимаю, на чьей вы, в общем-то, стороне?
– Я не принимаю чью-нибудь сторону, пока обе команды не выйдут на поле и я не пойму, какую игру они поведут.
– Это не игра, мистер Додд. Пропала моя сестра. Отыщите ее.
– Стараюсь, – ответил Додд. – Вы принесли фотографии?
– Вот, пожалуйста.
Фотографии лежали в плотном конверте: две формальных и около дюжины больших цветных моментальных снимков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47