– А что?
– Я учусь в университете, – воодушевленно понеслась Катерина по лабиринту вдохновенной лжи, – и хотела бы снять комнату. Понимаете, в общежитии просто невозможно! Там грязь, тараканы, замки не закрываются, и целый этаж занимают негры. Представляете? Они запросто могут вломиться ночью. Да и арабы не лучше.
Старушки, обрадованные новым человеком в их ток-шоу, оперативно переварили полученную информацию и взяли Катину сторону.
– Негры! Арабы! – сочувственно закачали они головами.
– А моя внучка учится в Ленинграде, то есть Петербурге, так у них в общежитии вот такие крысы!
– А я сама в магазине недавно поцапалась с негром. По-русски он говорил как профессор литературы, но наглый до невозможности. Говорит мне, значит…
– А кто у нас живет в десятой квартире?
– Такая толстая, Таня зовут, еще дышит тяжело, – вспомнила одна из бабушек. – Татьяна… Татьяна Кузьминична? Да, вроде бы. Но я ее давно не видела.
– И я.
– И я. Куда же она пропала? Помню, она всегда несла из магазина йогурт. Кефир никогда не покупала, только йогурт. Йогурт дороже. А наш кефир ничем не хуже!
– Точно, она всегда покупала йогурт, – загалдели старушки.
– Пойду еще раз постучу, – сообщила Катерина, – может, она не слышит…
– Какая хорошая девочка, – сказал кто-то, – скромная, вежливая, не то что девицы нынче пошли – хамки!
И старушки моментально погрузились в тему деградации молодежи.
Катя постучала в соседнюю квартиру, номер девять. Через несколько минут щелкнул замок, дверь осторожно приоткрылась, и над натянувшейся цепочкой показалось лицо девушки.
– Извините за беспокойство! Вы не могли бы меня впустить? Я из соседней квартиры, десятой.
Молодая женщина немного подумала, потом отсоединила цепь и пропустила Катерину. Она держала на руках младенца. Квартира была залита солнечным светом, солнечные лучи врывались сквозь распахнутую балконную дверь, от старого паркета поднимались и медленно кружились в воздухе редкие пылинки. На балконе сушились пеленки и простыни.
– Понимаете, я приехала из Краснотрубинска к своей бабушке Татьяне Кузьминичне. Она ваша соседка. Какой красивый у вас ребенок! Так вот, я пошла в магазин, а ключи не взяла, я хотела купить…
– Да не важно! А сейчас пришла, стучу, а она не открывает. Я так волнуюсь! У нее астма. Может быть, ей плохо, начался приступ, она не может открыть дверь…
– Что же делать? – спокойно спросила женщина. Младенец на ее руках –смотрел на Катю, активно пускал слюни и улыбался.
– Вы не могли бы пустить меня на балкон, я перелезу и через форточку заберусь в квартиру. Если не верите, я оставлю свой паспорт. Вот, смотрите…
Катя полезла в сумочку, но женщина остановила ее:
– Не надо. Идите.
От влажного белья пахло свежестью и стиральным порошком.
– Подождите!
Женщина пристроила младенца в манеже, а сама уже несла из кухни табуретку.
– Так вы не перелезете. Вот. Я помогу. Осторожно.
Через три секунды Катя очутилась на соседнем балконе. Сквозь оконные стекла ничего не было видно. Табуретка тоже переместилась вслед за Катериной, Катя вставила голову в открытую форточку и тихо позвала: «Сонечка!» В ответ раздалось радостное мычание.
Женщина вздрогнула. Она снова прижимала к груди ребенка.
– Кажется, Татьяне Кузьминичне действительно плохо. Я ее вообще-то ни разу не видела. Мы недавно переехали.
Катя взобралась на табуретку, уцепилась за раму и, извиваясь, стала внедряться в квартиру через форточку.
В полупустой комнате, привязанная к стулу, с лейкопластырем на лице, который не давал ей произнести ни слова, сидела Софья Викентьевна. Она сделала «Катерине знак глазами, что очень рада ее видеть.
– Дверь мы открыть изнутри не сможем, – констатировала Катерина, когда с Сони были содраны путы и лейкопластырь. – Придется опять через балкон.
– Согласна. Только подожди минутку.
Софья Викентьевна порылась в своей сумочке, достала губную помаду и на зеркале, которое вместе со стулом и продавленным диваном составляло всю обстановку комнаты, вывела не очень приличную пунцово-красную надпись. Катя смущенно хрюкнула и стала открывать балконную дверь.
Женщина и малыш в немом удивлении смотрели на Сонечку, когда та в сопровождении Катерины проследовала через солнечную гостиную к выходу. По всем признакам, старушка не только не собиралась умирать от астмы, но была на редкость оживлена и вертлява для своего преклонного возраста.
– Спасибо вам большое! Вы нам очень помогли! – поблагодарила Катерина.
– Какой чудесный ребеночек! Глазки, носик, – умилялась тем временем Софья Викентьевна.
Катя с трудом отодрала ее от соблазнительного младенца, и они выскочили из квартиры.
* * *
В воскресенье Катерина не пошла на работу, так как они с Софьей Викентьевной выдерживали осаду. Запершись на все замки, они с трепетом прислушивались к звукам на лестничной площадке и покрывались каплями холодного пота при каждом шорохе около двери.
– Сонечка Викентьевна, ну как вы могли сесть к ним в машину? А если бы я не оказалась в этот момент во дворе? Они продержали бы вас в той страшной квартире несколько суток и все-таки заставили бы подписать контракт, – горестно причитала Катерина, прижимая к груди Джима.
– Ты моя спасительница, – констатировала Сонечка, – если бы ты не вызволила меня, они бы уже давно меня укокошили, получив подпись на контракте. И моя чудесная, любимая квартирка досталась бы этим подлецам! Катя, ты не поверишь, но я так глупо попалась. Я выносила мусор, подъехал темно-фиолетовый «опель», женщина сказала, что она директор столовой, в которой ты работаешь, и что тебя с тяжелым отравлением увезли в больницу. Я конечно же не задумываясь прыгнула в автомобиль, а когда поняла, что мы едем не в больницу, – мне не дали и слова сказать. Завели в подъезд… дальше ты знаешь.
– Обманули старушку.
– А та женщина, которая с вами разговаривала… Я ее знаю. Пока вы были в больнице, она сюда приходила – хотела, чтобы я повлияла на вас, уговорила согласиться на предложение «Заботы». Сказала, что и с вами уже виделась и разговаривала.
– Наглая ложь! – возмутилась Соня. – Я видела ее впервые. Как ты думаешь, а если они сейчас так рассержены моим побегом, что подложат под дверь динамит?
– Не думаю, – рассудительно ответила Катерина. – Они ведь надеются заполучить эту квартиру в безраздельное пользование – зачем же портить имущество? Если подложить динамит, от стен ничего не останется.
– Да. А если они просто аккуратно взломают замок, войдут и перестреляют нас?
– Грустная перспектива, – вздохнула Катя. – Я собиралась сегодня купить себе новые туфли.
– Жаль, что не вышло.
В дверь постучали. Софья Викентьевна, Катерина и Джим одновременно вздрогнули и замерли на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110