— Уважаемый инспектор, у нас нет времени. До сих пор мои советы вас не обманывали, не так ли? Исполните же и этот.
— Бога ради, Холмс, Бога ради, — нервно сказал Лестрейд, — вот заходит полисмен, и я отдаю распоряжение. Я понимаю, что вам непременно нужна в каждом деле какая-нибудь причуда, чтобы доктору Уотсону было чем привлекать своих читателей. Но я, кроме того, служу закону, я хочу разгадать тайну…
— Лестрейд, — послышался усталый голос Холмса, — все мы хотим именно этого. Я предполагаю позавтракать, привести себя в порядок и снова браться за дело. Да, позавтракать и привести себя в порядок, — Холмс подошел к зеркалу. — Боже, как я ужасно выгляжу. Хоть убирай зеркало…
И решил разрядить обстановку шуткой (тем более, что и предвкушение завтрака настраивало на несколько игривый лад):
— Миссис Хадсон не позволит. Она, как и Элизабет Нэдлин, хочет, чтобы все оставалось на своих местах. После вашей смерти, Холмс, она намеревается открыть здесь мемориальный музей…
— Что вы сказали? — закричал Холмс.
— После вашей смерти здесь будет музей…
— Нет, до этого что вы сказали?
— Что миссис Хадсон, как Элизабет Нэдлин…
— Твою мать! — расхохотался Холмс, — Проклятая оглобля! Я вспомнил. Уотсон, Лестрейд, мы срочно едем на Кукуц-Мукуц-стрит. Мы едем без завтрака.
Холмс скатился с лестницы, черной молнии подобный. Мы с Лестрейдом бежали следом. С нами зачем-то увязалась миссис Хадсон, что было совершенно ни к чему — особенно с точки зрения литератора, которому предстоит описывать события и как-то мотивировать все поступки персонажей. Кроме того, из-за нее мне не хватило места в кэбе, а потому пришлось пристроиться на запятках. Только ветер доносил обрывки беспорядочных фраз Холмса: «Проклятая оглобля… Не убирать зеркало…»
Кэб остановился на Кукуц-Мукуц-стрит. Уже рассвело, но громада особняка как бы продолжала, стоять в предрассветном тумане: массивное серое здание за угрюмым забором. Холмс громадными прыжками понесся через сад. рядом с ним стремительно семенила навязавшаяся миссис Хадсон, мы с Лестрейдом чуть-чуть поотстали, Холмс распахнул входную дверь и остановился, миссис Хадсон взвизгнула и подпрыгнула. Подбежав, мы увидели страшную картину: на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, лежала молодая девушка. Голова ее была запрокинута, под правым ухом алела смертельная рана. Судя по одежде, это была горничная. В каморке под лестницей послышалось шуршание, скрипнула дверь, показалось бледное старческое лицо…
— Г-господа, — с-сказало лицо, — г-господа, здесь п-произошло убийство.
— А то мы сами не видим, ч-черт вас дери, — ответил остроумный Лестрейд. — Кто вы такой?
— Я д-дворецкий, меня зовут Том… Это случилось буквально полчаса назад. Я услышал шум, выглянул и увидел, как бедная Кэтти падает, вся в крови, а по лестнице взбегает человек в сером плаще… Я… Я не решился выйти… Я очень испугался… В-вчера здесь была убита миссис Элизабет, а сегодня…
— Страсти какие, — заметила миссис Хадсон, — Теперь я понимаю, Холмс, почему вы и доктор так много курите и много едите. Мне при виде этой ужасной картины немедленно захотелось, допустим, ухи.
— Теперь мы, во всяком случае, знаем, что на «Свирепом Гене » наш малыш тоже ничего не нашел, — сказал Холмс. — Потому он в отчаянии бросился сюда, чтобы вновь попытаться найти потерянную нить. Последуем его примеру. Любезный Том, проводите нас в спальню мистера Исаака.
Том живо подхватил лампу и поспешил наверх. Спальня, как и писали газеты, оказалась глухой комнатой без окон, длинной и узкой, с одной стороны всю стену занимала дверь, в которую мы вошли, с другой — большое зеркало. Занавески, скрывавшие зеркало, были раздвинуты. На секунду мне стало не по себе: мне представилось, что и наши изображения выходят из стены в комнату и достают ножи… Но Холмс кинулся к зеркалу и стал ощупывать его сверху, снизу и с боков.
— Где-то должна быть кнопка, — пробормотал Холмс, и в этот момент раздался сухой щелчок и зеркало плавно распахнулось нам навстречу, раскрыв две свои половинки, как створки шкафа.
— Таким вот образом двойники выходят из зеркал, — самодовольно улыбнулся Холмс.
За зеркалом оказалось небольшое квадратное помещение, в котором, однако, располагалась кровать, стул, стол и что-то вроде тумбочки.
— Том, вы знали о существовании этой комнаты? — спросил Холмс.
— Н-нет, с-сэр.
— А куда ведет этот люк? — Холмс указал на пол, где действительно виднелась крышка люка.
— Н-не могу знать, сэр, — пролепетал Том. — Но там внизу спальня мисс Элизабет.
Холмс открыл люк.
— Лестрейд, у вас есть фонарики?
— Штук шесть, Холмс. Но если мы поедем на Скотлэнд-Ярд, там их у меня до черта, штук четыреста.
— Не надо четыреста, дайте один. Холмс посветил в люк.
— По всей видимости, это действительно спальня мисс Элизабет. Негодяй был здесь, все переворошено. Строго говоря, мы могли бы проникнуть сюда обычным путем, с первого этажа. Не знаю, кому понадобилась эта акробатка. Очевидно, Уотсону, для пущей живости его сочинения.
Холмс прыгнул в люк. Мы последовали за ним. Последней, охнув, сиганула миссис Хадсон. Том прыгать не стал, а спустился по лестнице.
— Прыткий малый, — заметил Холмс, оглядывая комнату, — все перевернул вверх дном. Лестрейд, посмотрите бумаги, а я возьму альбом с фотографиями, который лежит около подсвечника. Преступник, наверное, подошел к свету, чтобы его пролистать… Вот оно! На этой странице явно не хватает фотографии и, судя по тому, что на альбомной пыли свежие следы пальцев, именно этот снимок стал добычей преступника. Том, в доме есть съестное? То есть я хотел спросить: вы, конечно, не знаете, что за фотография была на этой странице?
— Я знаю все фотографии в этом альбоме, сэр. Это старый семейный альбом, им очень дорожили в доме.
— Ну, так что за снимок? — обернулся Холмс.
— Дайте припомнить… Точно: на этом снимке был изображен сэр Дэвид, отец мисс Элизабет и мистера Исаака. Он стоял на палубе яхты и ветер трепал ему волосы.
— Зачем?
— Ветер дул, сэр. Ветер дул, а сэр Дэвид стоял на палубе, на фоне Тауэра.
— М-да, Тауэра… Это кстати. А что еще было на фото?
— Ничего, сэр. Тауэр, яхта и мистер Дэвид. Мистер Дэвид кушал пирожок, сэр.
— С чем пирожок, с чем? — хором спросили мы с Холмсом.
— С ливером, сэры. С ливером или же с капустой.
— У мистера Нэдлина была яхта? — спросил Холмс.
— Нет, сэр. Это была обыкновенная прогулочная яхта, сэр Дэвид брал ее внаем. Он катал по Темзе детей, мисс Элизабет и мистера Исаака. Он и меня брал с собой. Мы обильно кушали во время этих прогулок. Никогда не забуду окуня в сметане…
— А вы не помните, как называлась яхта, — у меня было впечатление, что Холмс растерян и спрашивает лишь для того, чтобы что-нибудь спрашивать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9