Не абстрактной встречей с законом, на который они давно болт забили, а конкретно сломанными пальцами и ребрами… И слава Богу, что он нарвался на меня, а не испортил настроение какому-нибудь порядочному человеку. Я, по крайней мере, к таким ситуациям подготовлен, и где-то в глубине души они мне даже нравятся. Не говоря о том, что я все-таки сотрудник милиции, и вспоминать об этом надо не только раз в месяц, когда расписываешься в ведомости за зарплату.
– Не надо, пожалуйста, громких фраз. Были бы все такими идейными…
Позже выяснилось, что Маша переживала исключительно потому, что для Андрея, с его «зависшим» уголовным делом, мордобой может обернуться новым арестом. Окажись поблизости патрульная машина – и кто знает, чем бы закончилась эта история. Район «чужой», Андрея тут никто не знает. Могли пойти навстречу коллеге, а могли и попытаться за его счет «срубить палку» .
Особенно, если у побитого быка есть связи в местном отделении или влиятельные родственники. Заявления Маши, как адвоката Андрея, никто в расчет принимать бы не стал, а надеяться на лояльные показания других свидетелей драки по меньшей мере наивно.
Короче, объяснились. Но вечер был безнадежно испорчен.
А как все начиналось, какие планы бродили в голове Андрея… Надо же было подвернуться этой толстой скотине!
Возвращаясь от Маши в одиннадцатом часу вечера, Акулов думал, чем занять воскресный день.
Чуть меньше суток назад, обмениваясь собранной за день информацией, Волгин сказал: —Заварова можно брать за жабры хоть сегодня вечером. Но мне почему-то этого делать не хочется. Есть, знаешь ли, такое извращенное желание провести выходные дни дома… Или не очень дома, но, во всяком случае, подальше от работы и поближе к постели. Шестое чувство мне подсказывает, что если Заваров и при делах, то за субботу и воскресенье он ничего не натворит.
– Что ж, давай отдохнем, – кивнул Акулов. – Значит, говоришь, разузнал много нового?
– Много не много, но кое-что получилось. Можно тебя поздравить с первым раскрытием.
– Первое раскрытие у меня, знаешь, в каком году было? – фыркнул Андрей. – Ты на «гражданке» тогда как раз сшивался, бабки стриг и груши околачивал… Даже нет, вру, пораньше твоего бегства это произошло… Так что там получается?
– Если твой осведомитель ничего не напутал, то Заваров отоварил трех кавказцев, продавцов с нашего рынка. Возбудили «тяжкий вред здоровью», первую часть. Дело лежит «глухарем», Заваров по нему никаким боком не светится. Собственно, все дело там – на двадцати листах, кроме показаний потерпевших да справок, и нет ничего. Показания у них, конечно, хорошие. Шли просто по улице, никого не трогали, бабушек через дорогу переводили и молодым мамам коляски на поребрик поднимали, и вдруг налетел какой-то неверный, черному вихрю подобный, отколошматил их со злым остервенением и скрылся в неизвестном направлении. Его приметы они помнят достаточно четко. Я справлялся у Борисова – на Заварова такое описание катит в полный рост. Бойня имела место на Чкаловской, недалеко от этих долбанных ларьков. «Черные» сейчас в городе, я узнавал. Можно их вызывать, устраивать опознание и отправлять друга Артура в кутузку.
– А он действительно в Чечне служил?
– Шесть месяцев. Разведка ВДВ. Был ранен, представлен к медали.
– Хм…
– Вот и я о том же. Но проверять, конечно, надо. Кстати, он работает охранником в «Шельфе». До пожара караулил ларек, потом его перевели в тот самый магазин, где твой спонсор, который виски дарил, директорствует. В отделе кадров «Шельфа» у меня есть знакомый, он раньше в главке работал, не так давно вышел на пенсию. Я справлялся о графике дежурств – на дни наших убийств алиби у Заварова нет.
– А как там о нем вообще отзываются?
– Исключительно с хорошей стороны. Стахановец, спортсмен, ударник капиталистического труда. По месту жительства – аналогично. Но это, сам понимаешь, мало что значит. Когда последний раз нам на бандита давали отрицательную характеристику? Кого ни возьми, все сплошь и рядом святые. Только в наших судах этому и верят, когда приговоры условные шлепают.
– Ты, друг, это… Не намекай! У меня в уголовном деле тоже с отзывами все в полном порядке. Может, благодаря этому и освободили.
– Андрей Витальевич, у вас, простите, голова, случайно, не болит?
– С чего? Вчера ведь не пьянствовали.
– Я думал, может, нимб жмет.
– На работе я его не ношу. Мешает. А Борисов наш любимый откуда про Заварова узнал?
– Могли бы и сами догадаться. Он со сгоревшим ларьком разбирался. Не сам, конечно, ребят своих напрягал. Поскольку пострадавший хозяин обещал премию за раскрытие, Борисов решил подсуетиться. Ничего у него, конечно, не вышло, но,по крайней мере, побеседовал со всеми охранниками и продавцами. Вот он липовую справку и состряпал. Говорит, для нас старался, чтоб ОПД толще было. В какой-то степени он прав: на прокурора Воробьева подобные писульки производят впечатление.
– Мудак мудака заметит и с потолка… По нашим мокрухам Борисов Заварова прокачал, а раскрыть этот «черномазый мордобой», который у него под носом парой дней раньше случился, не смог?
– Не догадался.
– Что и говорить, на редкость крепкий профи…
– Получается, что на сегодняшний день мы имеем две версии. Лютый дембель Заваров и отмороженные каратисты из нехорошей секции. Отработать Заварова проще. С него и начнем?
– С него. Но ты прав, давай в начале следующей недели. Знаешь, как-то мне не по душе ветерану ласты крутить. Хоть и знакомы мы с ним пока лишь заочно, но он мне чем-то симпатичен.
– «Чеченцы» разные бывают. В начале лета отловили одного, с ментом нашим бывшим снюхался и такого наворотил! Пара трупов, разбой с покушением на убийство, кража оружия…
– Все равно, – Акулов решительно покачал головой, – спортивная секция мне представляется куда более перспективным направлением. Ну что, рванули по домам? До понедельника? Надеюсь, уикэнд нам никто не испоганит.
– Сплюнь, – посоветовал более суеверный Волгин, но это не помогло.
Выходные оказались безнадежно испорченными… …После того, как Акулов вернулся от Маши, в половине третьего ночи его разбудила мать:
– Андрюша, ты не спишь?. Тебя дежурный по управлению спрашивает.
Акулов взял телефонную трубку.
– Андрей Витальевич? Убийство у нас. Еще один бомж…
15. Дважды потерпевший
Еще одним бомжом оказался Новицкий.
Когда Андрей добрался до чердака, на котором двое суток назад они разговаривали, там было уже полно народа. В форме двух ведомств – прокурорской и милицейской, и в штатском; с фотоаппаратами, приспособлениями для поиска и закрепления следов, фонарями и штативами, протоколами и чистыми листами бумаги.
Углядев в толпе Волгина, Акулов подошел к нему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Не надо, пожалуйста, громких фраз. Были бы все такими идейными…
Позже выяснилось, что Маша переживала исключительно потому, что для Андрея, с его «зависшим» уголовным делом, мордобой может обернуться новым арестом. Окажись поблизости патрульная машина – и кто знает, чем бы закончилась эта история. Район «чужой», Андрея тут никто не знает. Могли пойти навстречу коллеге, а могли и попытаться за его счет «срубить палку» .
Особенно, если у побитого быка есть связи в местном отделении или влиятельные родственники. Заявления Маши, как адвоката Андрея, никто в расчет принимать бы не стал, а надеяться на лояльные показания других свидетелей драки по меньшей мере наивно.
Короче, объяснились. Но вечер был безнадежно испорчен.
А как все начиналось, какие планы бродили в голове Андрея… Надо же было подвернуться этой толстой скотине!
Возвращаясь от Маши в одиннадцатом часу вечера, Акулов думал, чем занять воскресный день.
Чуть меньше суток назад, обмениваясь собранной за день информацией, Волгин сказал: —Заварова можно брать за жабры хоть сегодня вечером. Но мне почему-то этого делать не хочется. Есть, знаешь ли, такое извращенное желание провести выходные дни дома… Или не очень дома, но, во всяком случае, подальше от работы и поближе к постели. Шестое чувство мне подсказывает, что если Заваров и при делах, то за субботу и воскресенье он ничего не натворит.
– Что ж, давай отдохнем, – кивнул Акулов. – Значит, говоришь, разузнал много нового?
– Много не много, но кое-что получилось. Можно тебя поздравить с первым раскрытием.
– Первое раскрытие у меня, знаешь, в каком году было? – фыркнул Андрей. – Ты на «гражданке» тогда как раз сшивался, бабки стриг и груши околачивал… Даже нет, вру, пораньше твоего бегства это произошло… Так что там получается?
– Если твой осведомитель ничего не напутал, то Заваров отоварил трех кавказцев, продавцов с нашего рынка. Возбудили «тяжкий вред здоровью», первую часть. Дело лежит «глухарем», Заваров по нему никаким боком не светится. Собственно, все дело там – на двадцати листах, кроме показаний потерпевших да справок, и нет ничего. Показания у них, конечно, хорошие. Шли просто по улице, никого не трогали, бабушек через дорогу переводили и молодым мамам коляски на поребрик поднимали, и вдруг налетел какой-то неверный, черному вихрю подобный, отколошматил их со злым остервенением и скрылся в неизвестном направлении. Его приметы они помнят достаточно четко. Я справлялся у Борисова – на Заварова такое описание катит в полный рост. Бойня имела место на Чкаловской, недалеко от этих долбанных ларьков. «Черные» сейчас в городе, я узнавал. Можно их вызывать, устраивать опознание и отправлять друга Артура в кутузку.
– А он действительно в Чечне служил?
– Шесть месяцев. Разведка ВДВ. Был ранен, представлен к медали.
– Хм…
– Вот и я о том же. Но проверять, конечно, надо. Кстати, он работает охранником в «Шельфе». До пожара караулил ларек, потом его перевели в тот самый магазин, где твой спонсор, который виски дарил, директорствует. В отделе кадров «Шельфа» у меня есть знакомый, он раньше в главке работал, не так давно вышел на пенсию. Я справлялся о графике дежурств – на дни наших убийств алиби у Заварова нет.
– А как там о нем вообще отзываются?
– Исключительно с хорошей стороны. Стахановец, спортсмен, ударник капиталистического труда. По месту жительства – аналогично. Но это, сам понимаешь, мало что значит. Когда последний раз нам на бандита давали отрицательную характеристику? Кого ни возьми, все сплошь и рядом святые. Только в наших судах этому и верят, когда приговоры условные шлепают.
– Ты, друг, это… Не намекай! У меня в уголовном деле тоже с отзывами все в полном порядке. Может, благодаря этому и освободили.
– Андрей Витальевич, у вас, простите, голова, случайно, не болит?
– С чего? Вчера ведь не пьянствовали.
– Я думал, может, нимб жмет.
– На работе я его не ношу. Мешает. А Борисов наш любимый откуда про Заварова узнал?
– Могли бы и сами догадаться. Он со сгоревшим ларьком разбирался. Не сам, конечно, ребят своих напрягал. Поскольку пострадавший хозяин обещал премию за раскрытие, Борисов решил подсуетиться. Ничего у него, конечно, не вышло, но,по крайней мере, побеседовал со всеми охранниками и продавцами. Вот он липовую справку и состряпал. Говорит, для нас старался, чтоб ОПД толще было. В какой-то степени он прав: на прокурора Воробьева подобные писульки производят впечатление.
– Мудак мудака заметит и с потолка… По нашим мокрухам Борисов Заварова прокачал, а раскрыть этот «черномазый мордобой», который у него под носом парой дней раньше случился, не смог?
– Не догадался.
– Что и говорить, на редкость крепкий профи…
– Получается, что на сегодняшний день мы имеем две версии. Лютый дембель Заваров и отмороженные каратисты из нехорошей секции. Отработать Заварова проще. С него и начнем?
– С него. Но ты прав, давай в начале следующей недели. Знаешь, как-то мне не по душе ветерану ласты крутить. Хоть и знакомы мы с ним пока лишь заочно, но он мне чем-то симпатичен.
– «Чеченцы» разные бывают. В начале лета отловили одного, с ментом нашим бывшим снюхался и такого наворотил! Пара трупов, разбой с покушением на убийство, кража оружия…
– Все равно, – Акулов решительно покачал головой, – спортивная секция мне представляется куда более перспективным направлением. Ну что, рванули по домам? До понедельника? Надеюсь, уикэнд нам никто не испоганит.
– Сплюнь, – посоветовал более суеверный Волгин, но это не помогло.
Выходные оказались безнадежно испорченными… …После того, как Акулов вернулся от Маши, в половине третьего ночи его разбудила мать:
– Андрюша, ты не спишь?. Тебя дежурный по управлению спрашивает.
Акулов взял телефонную трубку.
– Андрей Витальевич? Убийство у нас. Еще один бомж…
15. Дважды потерпевший
Еще одним бомжом оказался Новицкий.
Когда Андрей добрался до чердака, на котором двое суток назад они разговаривали, там было уже полно народа. В форме двух ведомств – прокурорской и милицейской, и в штатском; с фотоаппаратами, приспособлениями для поиска и закрепления следов, фонарями и штативами, протоколами и чистыми листами бумаги.
Углядев в толпе Волгина, Акулов подошел к нему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73