Он еще немного о чем-то мечтает и шепчет:
– А я все же хочу вернуться к этой истории с религией. Ты думаешь, что я бы смог?
– Почему бы и нет. Я уже готов записаться в певчие мальчики хора. Александр-Бенуа Первый – это звучит здорово. Ну, а пока суть да дело, ты о чем сегодня будешь говорить?
Он шмыгает носом, улыбается и заявляет, похлопав через карман по своей энциклопедии:
– Об отрочестве, Сан-А. Меня очень беспокоит эта глава.
Он торжественно смотрит на часы.
– Та знаешь новость? Моя графиня послезавтра приезжает в Лион. Я думаю, что она простила мне ее разломанный старинный кабинет. Я хочу, чтобы она приняла участие в моей лекции, для практической наглядности. Настоящая дама из высшего света, – разве это не лучшая иллюстрация?
– Это фантастическая идея, – соглашаюсь я, но мой голос дрожит от еле сдерживаемого смеха, – ты думаешь, она согласится?
Нс без благородства он вытаскивает из кармана телеграмму и небрежно, двумя пальцами, протягивает ее мне. Я разворачиваю ее и читаю:

С БОЛЬШИМ УДОВОЛЬСТВИЕМ ПОМОГУ ВАМ, МОЙ ДОБРЫЙ ДРУГ. ОХОТНО ПРИНИМАЮ ВАШЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. ДО ПЯТНИЦЫ.
ГРАФИНЯ ТРУССАЛЬ ДЕ ТРУССО.

– Быстро ты все провернул, поздравляю, – оцениваю я его оперативность.
– Ты понимаешь, я хочу воспользоваться этим случаем, чтобы продемонстрировать светские правила в ее присутствии. Сегодня я буду говорить о юности и о помолвке, завтра я расскажу им о женитьбе, так что к ее приезду у слушателей уже будет солидная база.
Затем, сменив тон, он шепотом спрашивает:
– А как твое расследование?
Бравый Берю – полицейская ищейка, верная и влюбленная в свою работу.
– Безысходная тишина. Все как в тумане. Если бы не было этих двух покушений на Матиаса и на меня, прошлой ночью, я бы и вправду поверил, что речь идет о двух самоубийцах.
– Это самое простое решение, – неодобрительно говорит Неуступчивый. – Ты меня знаешь, Сан-А, ты знаешь, что я нюхом чувствую темные дела. В общем, я могу тебя заверить, что мы оказались в поганой ситуации. Что-то назревает, парень. Открой глаза. Что-то назревает дрянное.
Он встает, разглаживает ладонью сморщившиеся в гармошку штаны.
– Ну, а пока, долг прежде всего!
И как прелат, который твердит про себя молитвы из своего требника, он удаляется по аллее, перелистывая «Энциклопедию светских манер». Он уже сейчас похож на папу своей неторопливой и мудрой походкой, своими елейными жестами, своим озабоченным видом, который оттягивает его огромную башку.
Он ждет, пока мы все зайдем в конференц-зал, и только после входит сам. В одной руке он держит свою шляпу, в другой – вспоротую папку. Он идет, как Святой Марс, идущий на смертные муки. Он твердой поступью поднимается на эстраду, оборачивается, с сожалением смотрит на несколько пустых скамеек и заявляет:
– Я вижу, что кое-кого нет. К ним-то, в частности, я и обращаюсь. Ладно, мои лекции факультативные, но те, кто прогуливает их под предлогом того, что сегодня вечером увольнение и что нужно надраить фамильные драгоценности для того, чтобы пойти повеселиться с подружками, являются самыми нестойкими типами. Когда-нибудь они пожалеют об этой слабости. Когда им устроят письменный экзамен по хорошим манерам, и когда они сдадут чистенькие листы бумаги экзаменатору, они с большим сожалением вспомнят о Берюрье, но будет уже слишком поздно, и эти идиоты так и закостенеют в своем невежестве. Садитесь!
Мы выполняем команду.
– И наоборот, – продолжает он, – я поздравляю присутствующих. И я не удивлюсь, если кто-то из сидящих здесь дослужится однажды до префекта полиции!
Он садится. Какой-то недобрый шутник расшатал его стул, ножки стула разъезжаются, и Его Святейшество под грохот ломающегося дерева приземляется на свой широкий зад.
На какое-то мгновение он замирает в неподвижности, восседая своим огромным курдюком на груде обломков, не веря своим ушам и испытывая больше страданий от уязвленного самолюбия, чем от ушибленного зада. Наконец он качает головой и поднимается, потирая пониже спины...
– Я полагаю, – говорит он, – что шутник, который подстроил это со стулом, входит в число отсутствующих?
И поскольку мы храним молчание, крепко сжав зубы, чтобы удержать рвущийся наружу смех, он продолжает:
– Раз вы все ищейки, ребята, то найдите мне виновного. Для вас провести такое расследование – пустяк, правда?
Его кислая улыбка исчезает с его лица, и он ревет на весь зал:
– Я его хочу завтра, и без всяких. Иначе я сам лично займусь расследованием, и тогда дело будет дрянь!
Он посылает за мебелью, которая будет способна выдержать его вес, и, яростно сметя ударом ноги обломки стула, приступает к теме:
– Сегодня, давайте, храбрецы, потолкуем о молодости: от отрочества до помолвки, попутно затронув военную службу. Это главная глава, поэтому в ваших же интересах держать ваши евстахиевы трубы открытыми.
Он вытягивает перед собой руки и сцепляет свои камнедробильные пальцы.
– Прежде всего, давайте договоримся, – с пафосом возвещает он. – Имеется два сорта молодых людей: юноши и девушки! По причине того, что французская галантность не имеет для меня, так сказать, секретов, я начну с этой второй категории. У юношей и девушек есть две общие вещи: учеба и сигарета. Первая иногда заканчивается дипломом, а вторая – женитьбой. По бывают случаи, когда все заканчивается гораздо хуже. Давайте разберемся.
Самое опасное у девушек – это то, что они кокетки. По моему мнению, именно это является источником большинства бед. Возьмем главное: здоровье. Кокетливая девица с самых юных лет силком сажает себя на диету «шиш с маслом», чтобы на ее талии можно было застегнуть браслет для наручных часов. Я, Берю, ответственно заявляю, что салат и гренки – это бич современного общества. Те девицы, которые морят себя голодом, может быть и на самом деле приобретают стройность велосипедной спицы, но я задам вам вопрос, по поводу которого я прошу вас поразмышлять: «А что же дальше?» Тонкие девушки производят впечатление лишь на одну категорию людей: толстых девушек! Они принимают белое за черное, воображая себе, что мужики будут сходить от них с ума только по той причине, что они могут носить вместо пояса кольцо для салфеток! Все мы, собравшиеся здесь, знаем, что прельщает нас в дамах: конечно не их кости, а их мясо. Чем больше у них авантажности в лифчике, округлости в трусиках и значительности под подвязкой чулка, тем больше выгоды от этого имеет для себя мужик. Граждане, относительно современных девушек я скажу так: мне за них стыдно и, в то же время, мне их жалко! У них задний проход держится на двух подпорках не толще задней лапки паука, а корсаж такой же плоский как ландшафт Голландии.
Они считают себя ослепительными красавицами, а на самом деле похожи на мумии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97