– Их нужно очистить снаружи, а это означает еще одно подводное плавание.
Нахмурив брови, он начал влезать в свое водолазное снаряжение.
Кора с тревогой посмотрела в окно.
– Там, снаружи, есть антитела, – сказала она.
– Немного, – коротко ответил Грант.
– Что, если они нападут?
– Не похоже, – успокаивающе сказал Мичелз. – Они не чувствительны к человеку. До тех пор, пока не будут повреждены непосредственно ткани, антитела, вероятно, останутся пассивными.
– Понимаю, – сказал Грант.
Кора покачала Головой.
Дьювал, прислушивавшийся некоторое время к разговору, наклонился, чтобы посмотреть на проволоку, которую он скоблил, задумчиво сравнил ее с оригиналом, а затем стал медленно вертеть ее в руках, пытаясь определить одинаковость поперечных сечений.
Грант исчез в центральном люке корабля и приземлился на мягкую резиново-податливую стенку кохлеарного канала. Он горестно посмотрел на корабль. Это не был чистый и гладкий металл, как раньше.
Он выглядел мохнатым и лохматым.
Грант бросился в лимфу и поплыл к корме корабля. Оуэнс был совершенно прав. Входные отдушины были закрыты волокнами.
Грант захватил их в обе пригоршни и потянул. Волокна отрывали с трудом, многие были запутаны в решетке дюзовых фильтров.
В его маленьком приемнике раздался голос Мичелза.
– Как он?
– Довольно грязный, – ответил Грант.
– Сколько это займет времени? Отметчик времени показывает 26 минут.
– Похоже, это займет немало времени.
Он отчаянно рванул, но вязкая лимфа замедляла его движения, а упругие волокна тянули назад.
Кора сказала, волнуясь:
– Не лучше ли будет, если кто-нибудь из нас выйдет наружу помочь ему?
– Ну, сейчас… – начал с сомнением Мичелз.
– Я иду.
Она схватила свой костюм.
– Хорошо, – сказал Мичелз. – Я тоже пойду. Оуэнсу лучше оставаться за пультом.
– Я думаю, мне тоже лучше остаться здесь, – заметил Дьювал. – Я пойти закончил эту штуку.
– Конечно, доктор Дьювал, – ответила Кора.
Она прилаживала свою маску.
Задача стала намного легче, несмотря на то, что уже трое из них возились у кормы корабля. Все трое отчаянно хватались за волокна, тянули их, освобождали и пускали медленно уплывать по течению.
Начали показываться металлические части фильтров, и Грант затолкал некоторые неподдающиеся куски внутрь дюз.
– Я надеюсь, это не причинит вреда, но я не могу их вытащить. Оуэнс, что, если некоторые из этих волокон попадут в дюзы, внутрь, я имею ввиду?
Голос Оуэнса произнес ему прямо в ухо:
– Тогда они обуглятся в двигателе и загрязнят его. Это означает противную работу по очистке, когда мы вернемся.
– Когда мы вернемся, я не буду вмешиваться, если вы пустите на слом весь этот корабль.
Грант заталкивал волокна, которые заполняли фильтры, и вытаскивал те, которые были свободны. Кора и Мичелз делали то же самое.
– Мы заканчиваем, – сказала Кора.
– Но мы находимся в улитке намного дальше, чем ожидалось, – заметил Мичелз. – В любой момент какой-нибудь звук…
– Заткнитесь, – раздраженно сказал Грант, – и кончайте работу.
* * *
Картер сделал такое движение, словно хотел вырвать у себя клок волос, а потом приставить их на место.
– Нет! – закричал он. – Они снова остановились!
Он ткнул пальцем в сообщение, написанное на бумаге и протянутое к нему на одном из телевизионных экранов.
– По крайней мере, они помнят, что нельзя разговаривать, – сказал Рейд. – Как вы полагаете, почему они остановились?
– Откуда, черт возьми, я могу знать? Может быть, они сделали перерыв, чтобы выпить чашечку кофе. Может быть, они остановились, чтобы принять солнечную ванну. Может быть, девушка…
Он оборвал свою речь.
– Ну, я не знаю. Я знаю только, что у них осталось всего 24 минуты.
– Чем больше они будут останавливаться во внутреннем ухе, тем более вероятна возможность того, что какой-нибудь шутник издаст звук – чихнет, например.
– Вы правы.
Картер задумался, а потом тихо сказал:
– О, ради святого Михаила. Мы не видели такого простого решения. Позовите того посыльного.
Снова вошел охранник. Он уже не отдавал честь.
– Вы все еще без ботинок? – спросил Картер. – О'кей. Снесите это вниз и покажите одной из сестер. Вы помните насчет потрошения?
– Да, Сэр.
Послание гласило:
«Вату в уши Бенеша».
Картер курил сигару и наблюдал через смотровое окно, как охранник вошел, на мгновение заколебался, а потом быстрыми шагами направился к одной из сестер.
Она улыбнулась, вскинула глаза на Картера и показала круг, образовав его большим и указательным пальцем руки.
– Я должен обо всем подумать, – проворчал Картер.
– Это может только ослабить шум, – сказал Рейд, – но не устранит его полностью.
– Вы же знаете, что говорят о половине каравая, – ответил Картер.
Сестра тоже сняла свои туфли и подошла к одному из столов. Она осторожно открыла коробку с гигроскопической ватой и отмотала фута два.
Она захватила в кулак вату, а второй рукой стала ее вытягивать. Вата не поддавалась. Она потянула сильнее, ее рука соскользнула и ударила по лежащим на столе ножницам.
Ножницы скользнули по столу и начали падать на пол. Сестра отчаянно дернулась и успела крепко зажать их между коленями, но перед этим они издали резкий металлический звук, похожий на икоту падшего ангела.
Лицо сестры стало красным от смертельного ужаса, все в комнате повернулись и уставились на нее. Картер уронил сигару и съежился в своем кресле.
– Конец! – прошептал он.
* * *
Оуэнс включил двигатель и осторожно глянул на пульт. Стрелка на указателе температуры, которая находилась далеко в опасной зоне с того момента, как они вошли в кохлеарный канал, теперь опустилась вниз.
– Как будет хорошо, – сказал он. – Вы все оттуда убрали?
– Осталось совсем немного, – прозвучал в его ушах голос Гранта. – Приготовьтесь к отплытию. Мы возвращаемся.
В это мгновение вселенная словно вздыбилась. Как будто кулак ударил по «Протерусу», который подскочил высоко вверх.
Чтобы удержаться на ногах, Оуэнс схватился за панель и отчаянно вцепился в нее, прислушиваясь к отдаленным раскатам.
Внизу Дьювал так же отчаянно прижал к себе лазер, пытаясь защитить его от обезумевшего мира.
Находившийся снаружи Грант почувствовал, что его швырнуло высоко вверх, словно он был схвачен в объятия гигантской приливной волной. Он взлетал все выше и выше, пока не ударился о стенку кохлеарного канала. Он свободно оттолкнулся от стены, которая, казалось, прогнулась наружу.
Где-то в удивительно спокойном участке своего сознания Грант представил себе, что в обычном масштабе стенка просто отвечает быстрой вибрацией с микроскопической амплитудой на какой-то резкий звук, но эта мысль была похоронена в полном общем шоке.
Грант отчаянно пытался не потерять из виду «Протерус», но уловил только быстрый отблеск его прожекторов, горевших у отдаленной секции стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Нахмурив брови, он начал влезать в свое водолазное снаряжение.
Кора с тревогой посмотрела в окно.
– Там, снаружи, есть антитела, – сказала она.
– Немного, – коротко ответил Грант.
– Что, если они нападут?
– Не похоже, – успокаивающе сказал Мичелз. – Они не чувствительны к человеку. До тех пор, пока не будут повреждены непосредственно ткани, антитела, вероятно, останутся пассивными.
– Понимаю, – сказал Грант.
Кора покачала Головой.
Дьювал, прислушивавшийся некоторое время к разговору, наклонился, чтобы посмотреть на проволоку, которую он скоблил, задумчиво сравнил ее с оригиналом, а затем стал медленно вертеть ее в руках, пытаясь определить одинаковость поперечных сечений.
Грант исчез в центральном люке корабля и приземлился на мягкую резиново-податливую стенку кохлеарного канала. Он горестно посмотрел на корабль. Это не был чистый и гладкий металл, как раньше.
Он выглядел мохнатым и лохматым.
Грант бросился в лимфу и поплыл к корме корабля. Оуэнс был совершенно прав. Входные отдушины были закрыты волокнами.
Грант захватил их в обе пригоршни и потянул. Волокна отрывали с трудом, многие были запутаны в решетке дюзовых фильтров.
В его маленьком приемнике раздался голос Мичелза.
– Как он?
– Довольно грязный, – ответил Грант.
– Сколько это займет времени? Отметчик времени показывает 26 минут.
– Похоже, это займет немало времени.
Он отчаянно рванул, но вязкая лимфа замедляла его движения, а упругие волокна тянули назад.
Кора сказала, волнуясь:
– Не лучше ли будет, если кто-нибудь из нас выйдет наружу помочь ему?
– Ну, сейчас… – начал с сомнением Мичелз.
– Я иду.
Она схватила свой костюм.
– Хорошо, – сказал Мичелз. – Я тоже пойду. Оуэнсу лучше оставаться за пультом.
– Я думаю, мне тоже лучше остаться здесь, – заметил Дьювал. – Я пойти закончил эту штуку.
– Конечно, доктор Дьювал, – ответила Кора.
Она прилаживала свою маску.
Задача стала намного легче, несмотря на то, что уже трое из них возились у кормы корабля. Все трое отчаянно хватались за волокна, тянули их, освобождали и пускали медленно уплывать по течению.
Начали показываться металлические части фильтров, и Грант затолкал некоторые неподдающиеся куски внутрь дюз.
– Я надеюсь, это не причинит вреда, но я не могу их вытащить. Оуэнс, что, если некоторые из этих волокон попадут в дюзы, внутрь, я имею ввиду?
Голос Оуэнса произнес ему прямо в ухо:
– Тогда они обуглятся в двигателе и загрязнят его. Это означает противную работу по очистке, когда мы вернемся.
– Когда мы вернемся, я не буду вмешиваться, если вы пустите на слом весь этот корабль.
Грант заталкивал волокна, которые заполняли фильтры, и вытаскивал те, которые были свободны. Кора и Мичелз делали то же самое.
– Мы заканчиваем, – сказала Кора.
– Но мы находимся в улитке намного дальше, чем ожидалось, – заметил Мичелз. – В любой момент какой-нибудь звук…
– Заткнитесь, – раздраженно сказал Грант, – и кончайте работу.
* * *
Картер сделал такое движение, словно хотел вырвать у себя клок волос, а потом приставить их на место.
– Нет! – закричал он. – Они снова остановились!
Он ткнул пальцем в сообщение, написанное на бумаге и протянутое к нему на одном из телевизионных экранов.
– По крайней мере, они помнят, что нельзя разговаривать, – сказал Рейд. – Как вы полагаете, почему они остановились?
– Откуда, черт возьми, я могу знать? Может быть, они сделали перерыв, чтобы выпить чашечку кофе. Может быть, они остановились, чтобы принять солнечную ванну. Может быть, девушка…
Он оборвал свою речь.
– Ну, я не знаю. Я знаю только, что у них осталось всего 24 минуты.
– Чем больше они будут останавливаться во внутреннем ухе, тем более вероятна возможность того, что какой-нибудь шутник издаст звук – чихнет, например.
– Вы правы.
Картер задумался, а потом тихо сказал:
– О, ради святого Михаила. Мы не видели такого простого решения. Позовите того посыльного.
Снова вошел охранник. Он уже не отдавал честь.
– Вы все еще без ботинок? – спросил Картер. – О'кей. Снесите это вниз и покажите одной из сестер. Вы помните насчет потрошения?
– Да, Сэр.
Послание гласило:
«Вату в уши Бенеша».
Картер курил сигару и наблюдал через смотровое окно, как охранник вошел, на мгновение заколебался, а потом быстрыми шагами направился к одной из сестер.
Она улыбнулась, вскинула глаза на Картера и показала круг, образовав его большим и указательным пальцем руки.
– Я должен обо всем подумать, – проворчал Картер.
– Это может только ослабить шум, – сказал Рейд, – но не устранит его полностью.
– Вы же знаете, что говорят о половине каравая, – ответил Картер.
Сестра тоже сняла свои туфли и подошла к одному из столов. Она осторожно открыла коробку с гигроскопической ватой и отмотала фута два.
Она захватила в кулак вату, а второй рукой стала ее вытягивать. Вата не поддавалась. Она потянула сильнее, ее рука соскользнула и ударила по лежащим на столе ножницам.
Ножницы скользнули по столу и начали падать на пол. Сестра отчаянно дернулась и успела крепко зажать их между коленями, но перед этим они издали резкий металлический звук, похожий на икоту падшего ангела.
Лицо сестры стало красным от смертельного ужаса, все в комнате повернулись и уставились на нее. Картер уронил сигару и съежился в своем кресле.
– Конец! – прошептал он.
* * *
Оуэнс включил двигатель и осторожно глянул на пульт. Стрелка на указателе температуры, которая находилась далеко в опасной зоне с того момента, как они вошли в кохлеарный канал, теперь опустилась вниз.
– Как будет хорошо, – сказал он. – Вы все оттуда убрали?
– Осталось совсем немного, – прозвучал в его ушах голос Гранта. – Приготовьтесь к отплытию. Мы возвращаемся.
В это мгновение вселенная словно вздыбилась. Как будто кулак ударил по «Протерусу», который подскочил высоко вверх.
Чтобы удержаться на ногах, Оуэнс схватился за панель и отчаянно вцепился в нее, прислушиваясь к отдаленным раскатам.
Внизу Дьювал так же отчаянно прижал к себе лазер, пытаясь защитить его от обезумевшего мира.
Находившийся снаружи Грант почувствовал, что его швырнуло высоко вверх, словно он был схвачен в объятия гигантской приливной волной. Он взлетал все выше и выше, пока не ударился о стенку кохлеарного канала. Он свободно оттолкнулся от стены, которая, казалось, прогнулась наружу.
Где-то в удивительно спокойном участке своего сознания Грант представил себе, что в обычном масштабе стенка просто отвечает быстрой вибрацией с микроскопической амплитудой на какой-то резкий звук, но эта мысль была похоронена в полном общем шоке.
Грант отчаянно пытался не потерять из виду «Протерус», но уловил только быстрый отблеск его прожекторов, горевших у отдаленной секции стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58