Ваши несколько модифицированные аксиомы! Возьмите, к примеру, воинственность. Термин не научный, ну да это неважно. Вы понимаете, что я имею в виду. Люди всегда были воинственны, но воспитание искоренило агрессивность. Стабильная экономическая и политическая система не поощряет столь бесполезного расходования энергии. Агрессивность не является фактором выживания. А теперь представьте, что эти роботы воинственны. Да, да, представьте, что за тысячелетия, пока они находились без присмотра, произошел сбой, в результате которого они стали намного более агрессивны, чем предполагали их создатели. С ними, пожалуй, будет довольно неприятно иметь дело.
– Представьте, что все звезды в Галактике одновременно превратились в сверхновые. Не стоит ли нам начать беспокоиться и об этом?
– И еще, – Марри проигнорировал жесткий сарказм собеседника, – роботы понравились Теору Реало. Они симпатичны ему более, чем настоящие люди. Там он чувствовал себя на месте, а ведь мы знаем, что в собственном мире он не мог найти себе применения.
– Но какое это имеет значение? – удивился председатель.
– Разве вы не видите? – поднял брови Уинн Марри. – Роботы понравились Теору, потому что он такой же, как они. Могу дать вам гарантию: полный анализ психики Теора Реало покажет наличие отклонений от некоторых фундаментальных аксиом – тех же отклонений, что были заложены в роботов. И, – продолжал помощник секретаря без паузы, – Теор Реало потратил четверть века на доказательство гипотезы, которую ученый мир, знай он о ней, безжалостно высмеял бы. Это фанатизм: добросовестное, честное, нечеловеческое упорство. Именно такие скорее всего и роботы.
– В ваших рассуждениях нет логики. Вы зациклились на одной мысли, как маньяк, как лунатик.
– Здесь не требуются строгие математические доказательства. Раз есть сомнение, этого вполне достаточно. Я должен защитить Федерацию. Послушайте, это же резонно. Психологи Дорлиса не были такими уж сверхучеными. Как вы сами сказали, им приходилось шаг за шагом усложнять задачу. Созданные ими гуманоиды – не будем называть их роботами – являлись лишь имитацией, и довольно примитивной, человеческих существ. Система реакций человека очень, очень сложна: общественное сознание, стремление к созданию этических учений, да даже более простые вещи – рыцарство, великодушие, честность и тому подобное, – просто невозможно воспроизвести. Не думаю, чтобы гуманоиды обладали ими. Зато у них есть упорство, а стало быть, упрямство и агрессивность, как можно судить по Теору Реало. Ну и если у них существует хоть какая-нибудь наука, я не хотел бы, чтобы они вырвались на просторы Галактики, пусть даже мы превосходим их числом в тысячу, в миллион раз. Я – не допущу этого!
Лицо председателя ничего не выражало.
– Каковы ваши ближайшие планы?
– Окончательно еще ничего не решено. Но думаю, стоит организовать небольшой десант на планету.
– Но подождите! – Старый психолог вскочил и, обежав вокруг стола, схватил Марри за локоть. – Уверены ли вы, что знаете, что делаете? Ни вы, ни я не Можем даже и приблизительно предугадать всех возможностей, заложенных в столь гигантский эксперимент Вы не представляете, что хотите разрушить.
– Я знаю. Думаете, мне самому все это нравится? У меня не такая уж героическая роль. Я все-таки психолог, и мне было бы интересно узнать, что там происходит, но я послан сюда, чтобы защитить Федерацию. Да, мне предстоит грязная работа, но я приложу все силы, чтобы выполнить ее до конца. Ничего не поделаешь.
– Нет, вы просто не продумали все как следует Откуда вам знать, какого проникновения в основополагающие законы психологии мы могли бы достичь? Это было бы подобно слиянию двух галактик, это могло бы дать нам знания имогущество, в миллион раз превосходящие тот ущерб, который роботы могли бы причинить, даже будь они металлическими суперменами.
Марри пожал плечами:
– Теперь вы забавляетесь бесконечно малыми вероятностями.
– Хорошо, давайте заключим сделку. Организуйте блокаду планеты. Изолируйте роботов при помощи ваших кораблей. Выставьте охрану. Но только не трогайте их! Дайте нам время. Дайте нам шанс. Вы должны это сделать!
– Я думал о таком варианте. Но на него я должен получить согласие Конгресса. Ведь это дорогое удовольствие.
Председатель нетерпеливо заворочался в кресле.
– Да как тут можно говорить о расходах! Ведь нам отплатится сторицей, если мы добьемся успеха.
Марри задумался, потом со слабой улыбкой сказал:
– А что, если они уже овладели межзвездными перелетами?
– Тогда я возьму свои возражения назад, – быстро ответил председатель.
– Я должен согласовать все с Конгрессом, – подытожил Марри, вставая.
Бранд Корла старался не выдать своих чувств, глядя на сгорбленную спину председателя. Подавляя нетерпение, он слушал жизнерадостную болтовню членов экспедиции. Их разговоры сейчас казались ему лишенными смысла.
– Что же нам теперь делать? – спросил Бранд. Председатель, не оборачиваясь, пожал плечами:
– Я послал за Теором Реало. На прошлой неделе этот придурковатый недомерок отправился на Восточный Континент.
– Зачем?
Недовольный тем, что его прервали, председатель вскипел:
– Разве можно понять, что творится в голове у этого недотепы! Насчет него Марри прав – разве вы не видите? Он страдает психическими отклонениями. Нельзя было оставлять его без присмотра. Если бы я вовремя обратил на него внимание, я бы так не опростоволосился. Впрочем, сейчас он возвращается, и уж теперь он больше никуда не денется. – Голос председателя утратил звучность. – Он должен был вернуться два часа назад.
– Мы в безнадежном положении, сэр, – произнес Бранд уныло.
– Думаете?
– Ну, как вы полагаете: согласится Конгресс на неопределенно долгое патрулирование планеты? Это требуетденег! Среднему гражданину Галактики такая трата выплачиваемых им налогов не покажется стоящей. Все наши психологические уравнения сведутся к простой аксиоме здравого смысла. По правде говоря, я не понимаю, почему Марри вообще согласился запросить Конгресс.
– Не понимаете? – председатель наконец повернулся к своему помощнику. – Да помогут нам боги Галактики, этот дурак считает себя психологом – вот в чем его слабость. Он тешит себя мыслью, что планирует уничтожение планеты роботов в интересах Федерации против своей воли. Поэтому-то он и цепляется за любую возможность компромисса. Конечно, Конгресс не согласится на неопределенно долгую блокаду – вы не сказали мне ничего нового. – Теперь он говорил спокойно и терпеливо. – Но я буду просить дать нам десять лет, два года, шесть месяцев, – сколько смогу добиться. Сколько-нибудь да выбью. А за это время мы добудем новые факты.
1 2 3 4 5 6
– Представьте, что все звезды в Галактике одновременно превратились в сверхновые. Не стоит ли нам начать беспокоиться и об этом?
– И еще, – Марри проигнорировал жесткий сарказм собеседника, – роботы понравились Теору Реало. Они симпатичны ему более, чем настоящие люди. Там он чувствовал себя на месте, а ведь мы знаем, что в собственном мире он не мог найти себе применения.
– Но какое это имеет значение? – удивился председатель.
– Разве вы не видите? – поднял брови Уинн Марри. – Роботы понравились Теору, потому что он такой же, как они. Могу дать вам гарантию: полный анализ психики Теора Реало покажет наличие отклонений от некоторых фундаментальных аксиом – тех же отклонений, что были заложены в роботов. И, – продолжал помощник секретаря без паузы, – Теор Реало потратил четверть века на доказательство гипотезы, которую ученый мир, знай он о ней, безжалостно высмеял бы. Это фанатизм: добросовестное, честное, нечеловеческое упорство. Именно такие скорее всего и роботы.
– В ваших рассуждениях нет логики. Вы зациклились на одной мысли, как маньяк, как лунатик.
– Здесь не требуются строгие математические доказательства. Раз есть сомнение, этого вполне достаточно. Я должен защитить Федерацию. Послушайте, это же резонно. Психологи Дорлиса не были такими уж сверхучеными. Как вы сами сказали, им приходилось шаг за шагом усложнять задачу. Созданные ими гуманоиды – не будем называть их роботами – являлись лишь имитацией, и довольно примитивной, человеческих существ. Система реакций человека очень, очень сложна: общественное сознание, стремление к созданию этических учений, да даже более простые вещи – рыцарство, великодушие, честность и тому подобное, – просто невозможно воспроизвести. Не думаю, чтобы гуманоиды обладали ими. Зато у них есть упорство, а стало быть, упрямство и агрессивность, как можно судить по Теору Реало. Ну и если у них существует хоть какая-нибудь наука, я не хотел бы, чтобы они вырвались на просторы Галактики, пусть даже мы превосходим их числом в тысячу, в миллион раз. Я – не допущу этого!
Лицо председателя ничего не выражало.
– Каковы ваши ближайшие планы?
– Окончательно еще ничего не решено. Но думаю, стоит организовать небольшой десант на планету.
– Но подождите! – Старый психолог вскочил и, обежав вокруг стола, схватил Марри за локоть. – Уверены ли вы, что знаете, что делаете? Ни вы, ни я не Можем даже и приблизительно предугадать всех возможностей, заложенных в столь гигантский эксперимент Вы не представляете, что хотите разрушить.
– Я знаю. Думаете, мне самому все это нравится? У меня не такая уж героическая роль. Я все-таки психолог, и мне было бы интересно узнать, что там происходит, но я послан сюда, чтобы защитить Федерацию. Да, мне предстоит грязная работа, но я приложу все силы, чтобы выполнить ее до конца. Ничего не поделаешь.
– Нет, вы просто не продумали все как следует Откуда вам знать, какого проникновения в основополагающие законы психологии мы могли бы достичь? Это было бы подобно слиянию двух галактик, это могло бы дать нам знания имогущество, в миллион раз превосходящие тот ущерб, который роботы могли бы причинить, даже будь они металлическими суперменами.
Марри пожал плечами:
– Теперь вы забавляетесь бесконечно малыми вероятностями.
– Хорошо, давайте заключим сделку. Организуйте блокаду планеты. Изолируйте роботов при помощи ваших кораблей. Выставьте охрану. Но только не трогайте их! Дайте нам время. Дайте нам шанс. Вы должны это сделать!
– Я думал о таком варианте. Но на него я должен получить согласие Конгресса. Ведь это дорогое удовольствие.
Председатель нетерпеливо заворочался в кресле.
– Да как тут можно говорить о расходах! Ведь нам отплатится сторицей, если мы добьемся успеха.
Марри задумался, потом со слабой улыбкой сказал:
– А что, если они уже овладели межзвездными перелетами?
– Тогда я возьму свои возражения назад, – быстро ответил председатель.
– Я должен согласовать все с Конгрессом, – подытожил Марри, вставая.
Бранд Корла старался не выдать своих чувств, глядя на сгорбленную спину председателя. Подавляя нетерпение, он слушал жизнерадостную болтовню членов экспедиции. Их разговоры сейчас казались ему лишенными смысла.
– Что же нам теперь делать? – спросил Бранд. Председатель, не оборачиваясь, пожал плечами:
– Я послал за Теором Реало. На прошлой неделе этот придурковатый недомерок отправился на Восточный Континент.
– Зачем?
Недовольный тем, что его прервали, председатель вскипел:
– Разве можно понять, что творится в голове у этого недотепы! Насчет него Марри прав – разве вы не видите? Он страдает психическими отклонениями. Нельзя было оставлять его без присмотра. Если бы я вовремя обратил на него внимание, я бы так не опростоволосился. Впрочем, сейчас он возвращается, и уж теперь он больше никуда не денется. – Голос председателя утратил звучность. – Он должен был вернуться два часа назад.
– Мы в безнадежном положении, сэр, – произнес Бранд уныло.
– Думаете?
– Ну, как вы полагаете: согласится Конгресс на неопределенно долгое патрулирование планеты? Это требуетденег! Среднему гражданину Галактики такая трата выплачиваемых им налогов не покажется стоящей. Все наши психологические уравнения сведутся к простой аксиоме здравого смысла. По правде говоря, я не понимаю, почему Марри вообще согласился запросить Конгресс.
– Не понимаете? – председатель наконец повернулся к своему помощнику. – Да помогут нам боги Галактики, этот дурак считает себя психологом – вот в чем его слабость. Он тешит себя мыслью, что планирует уничтожение планеты роботов в интересах Федерации против своей воли. Поэтому-то он и цепляется за любую возможность компромисса. Конечно, Конгресс не согласится на неопределенно долгую блокаду – вы не сказали мне ничего нового. – Теперь он говорил спокойно и терпеливо. – Но я буду просить дать нам десять лет, два года, шесть месяцев, – сколько смогу добиться. Сколько-нибудь да выбью. А за это время мы добудем новые факты.
1 2 3 4 5 6