— За несколько дней до исчезновения сестры у нее произошла ссора с папой.
— Из-за чего?
— В поселке ходили грязные сплетни… Как будто бы Ларису видели с каким-то взрослым парнем… Отец деликатно поговорил с ней, предупредил, что есть, мол, нехорошие люди… Сестра обиделась. Знаете, как бывает у детей?
Они все воспринимают в преувеличенном виде. Лариса замкнулась, не хотела разговаривать с родителями. Они к ней так и этак — безрезультатно. Отец попросил меня поговорить с Ларисой…
Я решил подойти к ней ласково. Сестра расплакалась. Уйду, говорит, из дома и все… Когда она пропала, я сказал о ее словах отцу. Конечно, не стоило… Теперь жалею об этом. Он страшно расстроился. Весь день вздыхал, потом признался: «Если Ларочка не найдется, никогда себе этого не прощу…»
— Когда состоялся этот разговор?
— Через день, кажется, после исчезновения сестры. Отец решил, что Лариса не простила ему того разговора и ушла из дома. Мы с мамой, разумеется, пытались разубедить его… — Борис вздохнул и замолчал.
— Дальше?
— Конечно, с его больным воображением…
— Что вы имеете в виду? — спросил Рудковский.
— Нормальный человек не натворил бы такого, — сказал Борис и пояснил: — Я уже говорил. Отец был душевнобольным. Понимаете, раньше я не особенно придавал значения его странностям. Все люди разные Одни веселые, другие мрачные. Каждый, как говорится, чудит по-своему… За несколько дней до этого убийства с самоубийством мать призналась мне, что у отца было психическое заболевание. Честно говоря, для меня это не явилось новостью. Поймите правильно, я ведь без пяти минут врач. Изучал психиатрию, бывал в больницах. Симптомы знаю.
По-моему, основная причина случившегося — его болезнь.
— Если так, почему вы ничего не предпринимали? — спросил следователь. — Почему не заставили его лечиться?
— Легко сказать, — тяжело вздохнул Борис. — Ну, во-первых, психиатрия такая область, где случаи, подобные отцовскому, сразу распознать трудно. Надо принимать во внимание и возраст.
В его годы у многих наблюдается старческий склероз. Во-вторых, речь шла о таком близком человеке, как отец. Согласитесь, нелегко признать, что твой отец — шизофреник. Хоть разум и требует признать, а сердце все равно сопротивляется. В-третьих, его болезнь прежде от меня скрывали. Как и то, что в их роду дурная наследственность. К сожалению, я узнал об этом буквально дня за два-три до случившегося.
— Что же вы узнали?
— То, что его брат — шизофреник.
И что он застрелился. Моего деда по отцовской линии тоже признавали психически ненормальным. Он чуть в тюрьму не угодил… Как-то взял топор и стал на улице рубить столб. Это было в тридцатых годах. Ну, его арестовали как вредителя. Правда, потом разобрались, что к чему, и выпустили. Поняли, что лечить надо… И тетя, между прочим, ведет себя подозрительно. Сестра отца.
Я ее люблю и не могу понять, почему она не пришла на похороны, хотя была очень привязана к папе…
— В чем, по-вашему, выражалось странное поведение отца?
— Неадекватность реакций… Простите, это научный термин. Попробую объяснить популярно. Настроение не зависело от видимых причин. Вдруг становился замкнутым без всякого повода…
Борис рассказал следователю о появившейся у Александра Карповича перед самоубийством мании прятать деньги, вещи, в частности бутылки со спиртным, а потом забывать, куда спрятал. И о странных словах отца «Ларочка всегда будет со мной».
— И еще. Я стал замечать за ним какую-то непонятную ритуальность…
Придавал большое значение тому, где что находится. Например, фотография деда должна лежать в правом ящике письменного стола, а фото дяди Ивана — в левом. Мать случайно положила их в один ящик. Отец сделал ей настоящий выговор… Ружье на стене должно было висеть так, чтобы дуло было выше приклада. Перед сном он обязательно должен был дотронуться до серебра: ложки, подстаканника — в общем, что было под рукой. Явные признаки больной психики… Знаете, после всего этого я стал заниматься самоанализом: не передалось ли мне по наследству? — Борис печально усмехнулся. — Это вообще отрицательная черточка в нашей профессии — искать у себя симптомы всех болезней… Но, кажется, судьба меня помиловала. Победили мамины гены. Она с крепкой, здоровой психикой. Была…
— А ваша сестра? — поинтересовался Рудковский.
— Лариса еще маленькая, чтобы делать какие-то выводы. Шизофрения — болезнь, которая обычно проявляется в период полового созревания.
Раз уж разговор коснулся Ларисы, следователь расспросил подробнее о событиях, происшедших 21 августа.
— Знаете, — сказал Борис в заключение, — я не верю сплетням, будто ее видели с каким-то мужчиной. Злые языки… Не понимаю, зачем кому-то трепать наше имя…
Рудковскому было известно, что милиция продолжает поиски Ларисы Ветровой, но пока безрезультатно.
Конечно, исчезновение любимой дочери могло послужить поводом для решения Александра Карповича покончить с собой. Особенно, если учесть его болезненное состояние.
Допрошенная невеста Ветрова, Ольга Каменева, показала: после исчезновения Ларисы Борис не раз говорил ей о том, что его очень беспокоит поведение отца, он боится, как бы Александр Карпович не сделал чего-нибудь с собой, и что лучше всего было бы поместить его в больницу для лечения. Она подтвердила, что во время выстрелов находилась вместе с Борисом в одной комнате.
…О том, что у Ветрова пропала сестра, его приятели и сокурсники узнали из передачи областного телевидения.
Теперь же они узнали и о другой трагедии в семье Бориса — гибели родителей. Друзья старались не оставлять своего товарища одного в беде. Приходили к Ветрову домой, звали к себе в гости.
Студентам шестого курса, на котором учился Ветров, вскоре предстояло разъехаться на практику. Борис должен был отправиться в небольшой городок Средней Азии.
— Боря, — говорили ему друзья, — тебе нельзя сейчас отлучаться из города. А если найдется Лариса? Как она перенесет смерть родителей? И вообще, кто заменит ей отца и мать?
— Не могу я оставаться, — отвечал Ветров. — Хочу уехать куда-нибудь подальше, хоть немного забыться… Я уже не верю, что Ларису найдут. Разве что произойдет чудо…
— Нужно надеяться, — твердили товарищи. — Ведь в милиции еще не сказали ничего определенного.
В конце концов Ветров соглашается, да, надо надеяться.
Товарищи Бориса по курсу уговаривали его обратиться в ректорат института с просьбой, чтобы его оставили практиковаться в городе. Хотели даже направить целую делегацию. Ветров, уступив уговорам, пошел к проректору сам.
Проректор, профессор Петряков, отнесся к просьбе Ветрова очень внимательно.
— Мы обязательно что-нибудь сделаем для вас, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26