Они могут почувствовать то, что не увидишь в глазок телекамеры.
— Но все же и на старуху бывает проруха, — вздохнул Ион. — Помните тот неприятный случай в позапрошлом году на Мимансе? Хорошо, что все хлопоты по нему взяла на себя Шиен, я ей так благодарен. Кое-как замяли… Лифтер был очень опытным, со стажем чуть ли не в десять лет. Он уверял, что у посетителя было превосходное настроение. А посетитель зашел в лифт и укусил незнакомую женщину. Ма, ты помнишь?
Зира помрачнела. Скальд округлил глаза.
— Уку… укусил?
— Да не укусил! — сказала Лавиния. — А вырвал зубами пол-уха. Ситуация была просто экстремальная! Она наступила ему на ногу, и он сразу съехал с катушек.
— Дочка, по-моему, у тебя сегодня были еще какие-то дела, — сказал Ион.
Зира возразила:
— Нет, пусть она слушает.
— Но не вмешивается!
— Но не вмешивается, — согласилась Зира и посмотрела на девочку. Лавиния опустила глаза.
— А почему, интересно, агрессивные наклонности этого типа не обнаружились при тестировании? — спросил Скальд.
— Мы думали над этим. Если он сам специалист в области психологии, то, возможно, он просто знал необходимые ответы, — сказал Йюл. — Поэтому мы стараемся все время обновлять тесты и придавать вопросам самый безобидный вид.
— Я помню, — улыбнулся Скальд. — «Если вы видите перед собой на блюде два яблока, какое вы возьмете: крупное или мелкое? Красное или зеленое? Срежете ли кожуру? Каким ножом — охотничьим или столовым? Разрежете ли яблоко или будете кусать так?..»
Все развеселились.
— Наверное, эти вопросы вставили после того случая с откушенным ухом. «Острые ли у вас зубы?» — передразнил Гиз. — «Не хотите ли их немного подпилить?»
— Когда Лавиния была маленькой, — с улыбкой сказала Ронда, — мы готовили ее к тому, что у нее вот-вот должны выпасть молочные зубы, и говорили, что вырастут новые. «Железные?» — с надеждой спрашивала она. Она тогда увлекалась монстрами и все не верила, что зубы будут обыкновенные, костяные… Злилась на нас.
— Очень смешно, — сердито прокомментировала девочка.
— Обратите внимание на эту фотографию, Скальд. — Зира поднялась и достала с полки большое семейное фото в рамочке.
— Ну началось! — с гневом сказала Лавиния.
С фотографии Скальду улыбались совсем молодые Ронда с Ионом, Йюл и Зира. Прижавшись к матери, стоял шестилетний Гиз. Ион держал на руках премилую крошку в воздушном платьице — у нее был очень оживленный вид, одной ручкой она трогала пышный синий бант у себя на голове.
— Славная девочка, правда? У Лавинии почти не было волос, а очень хотелось надеть бантик, — поделилась Зира, — и я капнула ей на макушку капельку клея. Видите, какая она здесь довольная.
— Потом две недели ходила с бантом. Не могли отклеить, — сказал Ион.
— Положительные эмоции важнее, — отмахнулась Зира.
— Это что, вечер воспоминаний? — Лавиния чуть не плакала. — Знала бы, ни за что не села с вами ужинать! Кому нужны эти противные сюсюканья про младенцев?!
— Подождите, Скальд, — пообещал Гиз, трепля Гладстона за загривок. — Еще немного, и вы войдете к маме и бабушке в полное доверие. Тогда они расскажут вам, как рожали. Это любимая женская тема. Ну ничего, нервы у вас крепкие.
— Гиз! — воскликнула Ронда.
Зира засмеялась:
— Что ты хочешь, детка? Мальчик патологически правдив.
— И все-таки, как охраняется ваш дом? — спросил Скальд, когда после ужина мужчины отправились на прогулку по саду, где всюду — в траве, на дорожках, в прохладном ручье — копошились крохотные чистюли, поддерживающие порядок.
Сад был полон цветущих растений, птиц, в нем было много уютных уголков, тенистых беседок, каменных горок, засаженных цветами.
— Как обычно. Несколько степеней защиты, — ответил Йюл. — Звуковая, визуальная, тепловая, механическая… Естественно, с полным набором самых современных средств. Почему вы спрашиваете?
— Это тоже ваш родственник? — Скальд кивнул в сторону.
— Какого черта? — удивился Йюл.
На краю небольшого бассейна с плавающим фонтаном сидел незнакомый мужчина в синем джинсовом костюме и кормил рыбок. Он не обернулся на звук приближающихся шагов, словно плохо слышал или плохо себя чувствовал, и это настораживало еще больше.
Ион прибавил шагу — он узнал незваного гостя еще издалека. Когда Ион подошел, они несколько мгновений молча смотрели друг другу в глаза. Потом мужчина отвернулся и снова стал крошить в воду хлеб. Он бросил большой кусок и своей тонкой тростью подтолкнул кусок к рыбкам, которые жадно набросились на еду.
— Кормилец ты наш, — раздраженно сказал Йюл, — как ты сюда попал?
Мужчина с усилием, будто шея у него была деревянная, повернул голову, и Скальд наконец увидел его лицо — в нем не было ничего необычного, если не считать холодного безразличия в красивых серых глазах. На вид незнакомцу было лет тридцать, его коротко подстриженные темные волосы слегка вились, изящно очерченные полные губы привычно-брезгливо кривились. Застывшее холеное лицо напоминало расхожий киношный типаж героя-любовника — и от природы красив, и косметологи потрудились…
— Меня озарило, — протянул Йюл. — Сдается мне, Ион, что не так давно ты подпортил именно это лицо…
Мужчина равнодушно обвел их глазами. Он лениво поигрывал своей тростью. «Ему безумно скучно, — вдруг понял Скальд, — так скучно, что он с трудом заставляет себя удерживать внимание на людях, стоящих перед ним, и ему не хочется ни говорить с ними, ни двигаться. Начни они сейчас кувыркаться перед ним по дорожке, и то не удивится».
Незнакомец разлепил губы и приятным баритоном, неожиданно показавшимся Скальду знакомым, произнес:
— Никогда люди не могут ценить хорошее к себе отношение. Неблагодарность — худший из людских пороков.
— Кажется, вы чередуете хорошие и плохие поступки? Напомните мне, господин Анахайм, последний после нашей драки ваш хороший поступок, который должен был вызвать у меня слезы благодарности, — сказал Ион.
— Я оставил вас в живых.
— Вот как? А почему, кстати?
— Из расположения к Эпиналь. — В голосе гостя прозвучали издевательские нотки.
— Понимаю. Вы помогли ей появиться на свет.
Анахайм слегка нахмурился, но даже и это сделал через силу, через скуку. Трость в его руках совершила несколько резких оборотов и снова застыла. Хотя Ион говорил с иронией, Скальд почувствовал его тревогу. Йюл отступил на шаг назад и едва заметно напрягся — так делают бойцы, ожидающие нападения.
— Кто разрешил вам появиться у меня в доме? — спросил Ион, борясь с раздражением. — Кто звал вас сюда?
— Вы. Вы пригласили меня расплатиться. Не хочу, чтобы меня считали недееспособным. Я в состоянии платить свои долги.
Анахайм достал из кармана бумагу и подал Иону. Ион развернул и просмотрел ее — это была дарственная на Селон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Но все же и на старуху бывает проруха, — вздохнул Ион. — Помните тот неприятный случай в позапрошлом году на Мимансе? Хорошо, что все хлопоты по нему взяла на себя Шиен, я ей так благодарен. Кое-как замяли… Лифтер был очень опытным, со стажем чуть ли не в десять лет. Он уверял, что у посетителя было превосходное настроение. А посетитель зашел в лифт и укусил незнакомую женщину. Ма, ты помнишь?
Зира помрачнела. Скальд округлил глаза.
— Уку… укусил?
— Да не укусил! — сказала Лавиния. — А вырвал зубами пол-уха. Ситуация была просто экстремальная! Она наступила ему на ногу, и он сразу съехал с катушек.
— Дочка, по-моему, у тебя сегодня были еще какие-то дела, — сказал Ион.
Зира возразила:
— Нет, пусть она слушает.
— Но не вмешивается!
— Но не вмешивается, — согласилась Зира и посмотрела на девочку. Лавиния опустила глаза.
— А почему, интересно, агрессивные наклонности этого типа не обнаружились при тестировании? — спросил Скальд.
— Мы думали над этим. Если он сам специалист в области психологии, то, возможно, он просто знал необходимые ответы, — сказал Йюл. — Поэтому мы стараемся все время обновлять тесты и придавать вопросам самый безобидный вид.
— Я помню, — улыбнулся Скальд. — «Если вы видите перед собой на блюде два яблока, какое вы возьмете: крупное или мелкое? Красное или зеленое? Срежете ли кожуру? Каким ножом — охотничьим или столовым? Разрежете ли яблоко или будете кусать так?..»
Все развеселились.
— Наверное, эти вопросы вставили после того случая с откушенным ухом. «Острые ли у вас зубы?» — передразнил Гиз. — «Не хотите ли их немного подпилить?»
— Когда Лавиния была маленькой, — с улыбкой сказала Ронда, — мы готовили ее к тому, что у нее вот-вот должны выпасть молочные зубы, и говорили, что вырастут новые. «Железные?» — с надеждой спрашивала она. Она тогда увлекалась монстрами и все не верила, что зубы будут обыкновенные, костяные… Злилась на нас.
— Очень смешно, — сердито прокомментировала девочка.
— Обратите внимание на эту фотографию, Скальд. — Зира поднялась и достала с полки большое семейное фото в рамочке.
— Ну началось! — с гневом сказала Лавиния.
С фотографии Скальду улыбались совсем молодые Ронда с Ионом, Йюл и Зира. Прижавшись к матери, стоял шестилетний Гиз. Ион держал на руках премилую крошку в воздушном платьице — у нее был очень оживленный вид, одной ручкой она трогала пышный синий бант у себя на голове.
— Славная девочка, правда? У Лавинии почти не было волос, а очень хотелось надеть бантик, — поделилась Зира, — и я капнула ей на макушку капельку клея. Видите, какая она здесь довольная.
— Потом две недели ходила с бантом. Не могли отклеить, — сказал Ион.
— Положительные эмоции важнее, — отмахнулась Зира.
— Это что, вечер воспоминаний? — Лавиния чуть не плакала. — Знала бы, ни за что не села с вами ужинать! Кому нужны эти противные сюсюканья про младенцев?!
— Подождите, Скальд, — пообещал Гиз, трепля Гладстона за загривок. — Еще немного, и вы войдете к маме и бабушке в полное доверие. Тогда они расскажут вам, как рожали. Это любимая женская тема. Ну ничего, нервы у вас крепкие.
— Гиз! — воскликнула Ронда.
Зира засмеялась:
— Что ты хочешь, детка? Мальчик патологически правдив.
— И все-таки, как охраняется ваш дом? — спросил Скальд, когда после ужина мужчины отправились на прогулку по саду, где всюду — в траве, на дорожках, в прохладном ручье — копошились крохотные чистюли, поддерживающие порядок.
Сад был полон цветущих растений, птиц, в нем было много уютных уголков, тенистых беседок, каменных горок, засаженных цветами.
— Как обычно. Несколько степеней защиты, — ответил Йюл. — Звуковая, визуальная, тепловая, механическая… Естественно, с полным набором самых современных средств. Почему вы спрашиваете?
— Это тоже ваш родственник? — Скальд кивнул в сторону.
— Какого черта? — удивился Йюл.
На краю небольшого бассейна с плавающим фонтаном сидел незнакомый мужчина в синем джинсовом костюме и кормил рыбок. Он не обернулся на звук приближающихся шагов, словно плохо слышал или плохо себя чувствовал, и это настораживало еще больше.
Ион прибавил шагу — он узнал незваного гостя еще издалека. Когда Ион подошел, они несколько мгновений молча смотрели друг другу в глаза. Потом мужчина отвернулся и снова стал крошить в воду хлеб. Он бросил большой кусок и своей тонкой тростью подтолкнул кусок к рыбкам, которые жадно набросились на еду.
— Кормилец ты наш, — раздраженно сказал Йюл, — как ты сюда попал?
Мужчина с усилием, будто шея у него была деревянная, повернул голову, и Скальд наконец увидел его лицо — в нем не было ничего необычного, если не считать холодного безразличия в красивых серых глазах. На вид незнакомцу было лет тридцать, его коротко подстриженные темные волосы слегка вились, изящно очерченные полные губы привычно-брезгливо кривились. Застывшее холеное лицо напоминало расхожий киношный типаж героя-любовника — и от природы красив, и косметологи потрудились…
— Меня озарило, — протянул Йюл. — Сдается мне, Ион, что не так давно ты подпортил именно это лицо…
Мужчина равнодушно обвел их глазами. Он лениво поигрывал своей тростью. «Ему безумно скучно, — вдруг понял Скальд, — так скучно, что он с трудом заставляет себя удерживать внимание на людях, стоящих перед ним, и ему не хочется ни говорить с ними, ни двигаться. Начни они сейчас кувыркаться перед ним по дорожке, и то не удивится».
Незнакомец разлепил губы и приятным баритоном, неожиданно показавшимся Скальду знакомым, произнес:
— Никогда люди не могут ценить хорошее к себе отношение. Неблагодарность — худший из людских пороков.
— Кажется, вы чередуете хорошие и плохие поступки? Напомните мне, господин Анахайм, последний после нашей драки ваш хороший поступок, который должен был вызвать у меня слезы благодарности, — сказал Ион.
— Я оставил вас в живых.
— Вот как? А почему, кстати?
— Из расположения к Эпиналь. — В голосе гостя прозвучали издевательские нотки.
— Понимаю. Вы помогли ей появиться на свет.
Анахайм слегка нахмурился, но даже и это сделал через силу, через скуку. Трость в его руках совершила несколько резких оборотов и снова застыла. Хотя Ион говорил с иронией, Скальд почувствовал его тревогу. Йюл отступил на шаг назад и едва заметно напрягся — так делают бойцы, ожидающие нападения.
— Кто разрешил вам появиться у меня в доме? — спросил Ион, борясь с раздражением. — Кто звал вас сюда?
— Вы. Вы пригласили меня расплатиться. Не хочу, чтобы меня считали недееспособным. Я в состоянии платить свои долги.
Анахайм достал из кармана бумагу и подал Иону. Ион развернул и просмотрел ее — это была дарственная на Селон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93