— Вас ждала, — ответила Яна, вызывающе глядя мне в глаза. — Устраивает?
— Вы что же это, серьезно? Про конец света? — Вадя посмотрел на Яну, потом на меня. — Что за глупые шутки?
— Шутки кончились, — пробормотала Яна, вставая из-за стола, и уставилась в окно.
Я проглотил остатки кофе и тоже подошел к окну.
— Бросьте, ребята, дурить! — обиделся Вадя. — Я же не лох какой, чтобы передо мной комедь ломать!
— Ну вот, началось, — сказала Яна.
Я не увидел за окном ничего нового: затянутое пеленой облаков небо, серую гладь залива, несколько идущих вдалеке кораблей, мост через Смоленку. Недоверчиво покосился на девушку и внезапно ощутил странную вибрацию.
— Что это за свист? — растерянно спросил Вадя и мгновением позже добавил: — Это дом трясется, или у меня от ваших бредней глюки начались?
Ответить я не успел, потому что в этот момент со стороны залива донеслась серия негромких хлопков, и из воды вылетело несколько ослепительно белых дисков, устремившихся в сторону Питера. Один из них с визгом пронесся над нашими головами, стекла в оконных рамах зазвенели, а Яна, схватив меня за рукав, уже тыкала пальцем в сторону Смоленки.
Сметя мост Кораблестроителей, вереница шаров, сиявших словно огромные электрические лампочки, катилась по бурой поверхности воды в сторону метро. Вот один из них подпрыгнул — или, лучше сказать, взмыл в воздух? — прокатился по улице в сторону ближайшего к заливу высотного дома и лопнул. Совсем как мыльный пузырь, с той лишь разницей, что на его месте осталось полсотни серо-зеленых комков, на глазах трансформировавшихся в странных человекоподобных тварей.
Оцепенев от неожиданности, я пялился на непонятную суету диковинных существ, показавшихся мне в первое мгновение карикатурой на людей. Оказавшийся за моей спиной Вадя дышал шумно и прерывисто, как умаявшийся бульдог. Покосившись в его сторону, Яна взяла с подоконника половинку бинокля и поднесла к глазам. Машинально я последовал ее примеру, продолжая ощущать вибрации, пронизывавшие, казалось, не только дом, но и воздух, и все окружавшее нас пространство.
Они затихали и нарастали вместе с негромким отчетливым свистом, от которого по всему телу разливалась противная слабость. Но стоило мне поднести монокуляр к глазу, как я забыл и о странном свисте, и о вибрации, пораженный омерзительным видом пришельцев из моря. Омерзительным и ужасным — других определений мне в голову не приходило. Возникшие из сияющего шара твари производили впечатление чудовищной помеси людей, рыб, жаб и змей.
Зеленовато-серые или буро-зеленые, с белесыми животами, они не носили одежду; на блестящей и скользкой, словно покрытой слизью коже резко выделялись мясистые утолщения, напоминавшие спинные плавники акул или дельфинов; часть тварей была покрыта чешуей, кожа других была складчатой. Вероятно, пришельцы принадлежали к разным видам: головы одних пучеглазых существ походили на рыбьи — на шеях пульсировали жабры, а длинные кисти и ступни были перепончатыми. У других головы смахивали на морды ящериц или змей, и двигались эти твари прыгающей, подскакивающей походкой, кто на двух, кто на четырех ногах. Мне показалось, что у некоторых вместо ртов были клювы, как у попугаев, а руки иных напоминали щупальца, но даже при помощи монокуляра я не мог разглядеть их как следует на таком расстоянии. Тем более что часть амфибий устремилась в глубину квартала, а десятка полтора скрылись в облюбованном ими доме.
— Боже, что за мерзость! — потрясенно пробормотал Вадя, когда последний из пришельцев скрылся из виду. — Что ж это за напасть такая? Куда Иерониму Босху до этих монстров!
— Дети Ктулху вышли из вод, чтобы собрать свою жатву! — прошептала Яна, наводя монокуляр на Смоленку, по которой в глубь Васильевского острова катилась новая партия серебристых шаров. — Ну вот, мы посмотрели на начало вторжения, теперь надо убираться отсюда подобру-поздорову.
— Так ты знала, что эти твари нападут на город?
— Знала, — эхом повторила Яна. — Надо убираться подальше от залива.
— Надо, — согласился я, не двигаясь с места. Сковавшее меня оцепенение не проходило, и я как-то отстранение подумал, что, оказывается, акинезия, охватывающая птиц и мышей при виде змеи, — вовсе не гипербола и не метафора.
— Почему ты не предупредила о вторжении? — спросил Вадя, тоже, по-видимому, пребывая в некоем ступоре. — Почему, на худой конец, не удрала отсюда вместе с матерью?
— Худые концы не в моем вкусе, — с холодной усмешкой отозвалась Яна и, не сходя с места, врубила стоящий у окна «Samsung». Из динамика полился шероховатый, как наждачная бумага, гул, на экране замелькали зигзаги. По другим программам шел цветной снег. Минуту или две мы тупо пялились в отказавший телевизор, а потом Яна собралась с силами и, сделав лиц шага, включила магнитофон. И — о чудо! — из него грянул «Rammstein».
В мозгах начало проясняться. Вадя встряхнулся, точно вылезший из воды пес, я помотал головой, избавляясь от сонной одури, а Яна сунула в рот сигарету и принялась обыскивать взглядом комнату в поисках оставленной между чашками зажигалки.
— Есть у кого-нибудь неподалеку от города дача? — спросила она, обнаружив наконец лежащую прямо перед ней зажигалку. — Сейчас здесь начнется форменный бедлам, а по окрестностям Питера фишфроги шарить не будут.
— Кто-кто? — переспросил я. — Фишфроги?
— Фишфроги, или акваноиды. Именно так нарекут их твои собраться по перу, — пояснила Яна, перекрикивая «Rammstein» и тщетно пытаясь отыскать по телевизору хоть одну работающую программу. — Если нет своей дачи, сгодится домик друзей или знакомых. Сейчас не время соблюдать приличия — в ближайшие дни в городе будет очень, ну очень плохо!
— Тогда мне надо забрать отсюда родителей. — Вадя отстегнул от пояса мобильник, а Яна, взглянув на него, как на клинического идиота, обернулась ко мне: — Есть у тебя что-нибудь на примете? Или поедем в Гришкино? У моей подруги там изрядная хоромина, вот только доберемся ли? Боюсь, даже окружные дороги сейчас черт знает во что превратятся...
— Ладно, давайте рвать когти, в машине сообразим, что к чему, — решил я, понаблюдав за тем, как Вадя безрезультатно мучает свой мобильник.
— Ну вот и чудно! — оживилась Яна, кидая окурок в мойку. — Пошли, прихватим, что я на дорожку собрала, — и в путь.
Она подхватила магнитофон, переключила его на работу от батареек, и под грохот «Rammstein» мы покинули кухню. В комнате Яна помогла мне нацепить на спину желто-синий нейлоновый рюкзак с каркасом из алюминиевых трубок, до отказа набитый всякой всячиной, и сунула в руки ноутбук. Велела Ваде взять две здоровенные сумки, еще одну — тоже, видать, тяжеленную — повесила себе на плечо, и мы, все еще плохо соображая, что к чему, вывалились из квартиры Клавдии Парфеновны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125