Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.
— Сам пьяница и пьяницу цитируешь! Ты посмотри на себя в зеркало — это же просто ужас какой-то! Опух, красный, как рак!
Пить аллах не велит не умеющим пить,
С кем попало, без памяти смеющим пить,
Но не мудрым мужам, соблюдающим меру,
Безусловное право имеющим пить! —
ответствовал Снегин, полагая, что дочери незачем знать о расстрелянном «Форде» и погибшем таксисте.
— И стихи твой Хайям писал убогие, которые только хроникам и могут нравиться, — начала заводиться Лика. — Что он, кроме «пить», слов других не знал? По сравнению с этим троекратным «пить» пресловутые «розы-морозы» кажутся прямо-таки гениальными!
— В восточной поэзии повторная рифмовка не считалась прегрешением. Да и в европейской, если уж на то пошло, допускалась, для повышения выразительности. Вот, например, в «Венецианском купце» один из шекспировских героев говорит так:
Знай ты, мой друг, кому я отдал перстень,
Знай ты, из-за кого я отдал перстень,
Пойми лишь ты, за что я отдал перстень,
И как я неохотно отдал перстень,
Когда принять хотели только перстень, —
Смягчила б ты свое негодованье.
На что девица, с потрясным именем Порция, чей перстень отдал ее возлюбленный, отвечает:
Знай вы, как драгоценен этот перстень,
Знай цену той, что отдала вам перстень,
Знай честь, что вам хранить велела перстень.
Вы б никогда не отдали тот перстень.
— Ежкин корень! — изумилась Лика. — Здорово! Уел, папахен!
— На том стоим, — самодовольно изрек Снегин. — Правила — полезная вещь, но если бы их время от времени не нарушали, кончились бы и литература, и живопись, и...
Услышав телефонную трель, Игорь Дмитриевич, не закончив фразы, устремился к оставленному около «Дзитаки» мобильнику. Молчание Эвелины Вайдегрен, которой он пытался дозвониться перед приходом дочери, начало всерьез беспокоить его. Он оставил ей на гостиничном визоре сообщение с просьбой связаться с ним при первой возможности, после того как не дозвонился на трубку, и вот теперь...
— Снегин? Колобок беспокоит. Выгляни в окно. Мой парнишка подогнал твоего «Витязя» к дому. В нем и правда был сюрприз, так что с тебя причитается. Сунься ты туда, выше крыш бы взлетел.
— Спасибо, друг. За мной не заржавеет, переведу на счет. Только знаешь что... Оставь ты пока моего «Витязя» у себя, а то нафаршируют его опять какой-нибудь дрянью. Пришли мне взамен какую-нибудь незаметную тачку. И пусть на всякий случай припаркуется в Павлоградском переулке.
— Понял, пришлю «Бегу»: Код менять не будешь? Ну и правильно. Эти замки только ленивый не откроет.
Снегин положил трубку на компьютерный столик и нахмурился.
Теперь уже не оставалось сомнений в том, что время угроз миновало и за ним началась Большая Охота. Охота, которая неизбежно должна кончиться его смертью. Причем дело было явно не в файлах, пересланных ему Радовым, — даже если присовокупить к ним имевшиеся у него материалы на МЦИМ, информация потянет в лучшем случае на очередной скандал. Контрабандный ввоз лекарственных препаратов, часть которых запрещено применять из-за того, что они не сертифицированы Международным комитетом по здравоохранению. Туфта. Семечки. Мышиные вздохи, из-за которых не стоит огород городить. МЦИМ заплатит положенный штраф, всучит кому нужно взятки, и расследование заглохнет. Дабы потрафить возмущенной общественности, науськиваемой конкурирующими фирмами, заказчики МЦИМа могут настоять на смене его руководства, но, сколько колоду карт ни тасуй, тузы останутся тузами, короли — королями, а шестерки — шестерками.
Нет, в скопированных Эвридикой файлах не было ничего, что прямо указывало бы на создание МЦИМом паралюдей, а косвенные улики годятся только для газетных сплетников, коим любой повод хорош, дабы языками почесать. Стало быть, надыбали эти мальчики из Морского корпуса, сами того не зная, что-то еще. Было в ноутбуке Пархеста что-то по-настоящему взрывоопасное, то, что могло сильно тряхнуть МЦИМ прямо сейчас, сию минуту. А может быть, только сейчас и могло — дорого яичко в пасхальный день...
— Папа, ну скоро ты? — недовольно окликнула его Лика.
— Иду, — отозвался он, набирая номер телефона Эвелины Вайдегрен.
«Ай как плохо!» — подумал Снегин, слушая тишину.
Позвонив Еве первый раз, он решил, что та находится в «зоне молчания» — были такие места в городе, где мобильные телефоны глохли. Особенно в затонувшей части Питера, куда Эвелина вполне могла отправиться со своим журналистом. Но не так этих мест было много, и мисс Вайдегрен наверняка ожидала его звонка, так что не стала бы в них задерживаться надолго.
«Ай как плохо!» — мысленно повторил Игорь Дмитриевич, и ему отчаянно захотелось уйти в тень. Лечь на дно, уехать куда-нибудь далеко-далеко или, по крайней мере, выпить стакан водки.
— Папа, зачем тебе все это надо?
— Что именно, Лика?
— Зачем ты копаешь под МЦИМ?
— Ну-у-у... — протянул Снегин, не ожидавший такого вопроса от дочери. — Кто-то же должен держать море.
— Чего? Какое море? Что ты лепишь?
— Есть такой старый детский рассказ из голландской жизни. О мальчишке, спасшем родную страну от наводнения. Не слыхала? Святые угодники, и чему вас только в школе учат?! Ну слушай.
Голландия находится ниже уровня моря и защищена от него плотинами и дамбами. Когда-то все земли этой страны были покрыты водой, но шаг за шагом благодаря упорству и трудолюбию голландцы оттеснили море при помощи плотин и на тучных польдерах, покрытых жирным илом, стали растить пшеницу и картофель, сажать фруктовые деревья, разбивать цветники. При таком положении Голландии всегда угрожало наводнение. Стоило только в одной плотине появиться бреши, и на прибрежные районы страны обрушилось бы ужасное бедствие. И вот шедший как-то берегом моря мальчишка услышал непривычный звук. Словно где-то рядом журчал и плескался ручеек. Он постоял, прислушался и понял, что звук доносится со стороны плотины. Принявшись осматривать ее, он обнаружил течь, которая увеличивалась с каждым мгновением. Крохотная поначалу струйка воды становилась на глазах все больше и больше и вот-вот готова была превратиться в фонтан, который невозможно будет заткнуть. Фонтан станет размывать плотину дальше, пока море неудержимым потоком не ринется на поля и не затопит низменную часть страны.
Мальчишка в панике огляделся по сторонам, но на пустынном берегу никого не было. Он мог броситься в ближайшее селение, чтобы позвать на помощь, но тогда драгоценное время будет упущено и страна его подвергнется нашествию моря.
Ручеек между тем все рос и рос, мальчишка в отчаянии сорвал с себя куртку, обернул ею руку и до плеча засунул в брешь, чтобы остановить воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125