– У вас большие неприятности, доктор Холден. Вы обвиняетесь в незаконном использовании оружия с целью нападения и убийства и сразу в нескольких убийствах. Это означает смертную казнь. Но если вы расскажете все, что вам известно о Руфусе Барроусе, Роуз Шеперд и всех остальных безумцах, мы можем снять некоторые обвинения. Если нет, вы получите на полную катушку; если вас и не поджарят на электрическом стуле, вы будете гнить в тюрьме до конца своих дней. У вас нет выбора.
Холден закрыл глаза. Врач предупредил его о возможном сотрясении мозга. Он был в обмороке, а все происходящее – не более чем кошмар.
– Холден! Не надо прикидываться больным! – зазвучал новый голос, Холден открыл глаза. Над ним склонился армейский капитан. У него дурно пахло изо рта. – Ты можешь рассказать нам, что тебе известно, и расскажешь.
Тошнота.
Холден согнулся пополам, его стошнило; капитан взревел:
– Господи Боже! Мои туфли! – Вонь. Холден почувствовал дурноту. Он откинулся на спинку стула, слабость усиливалась.
– Позовите кого-нибудь. – Это был первый голос. Он уронил голову на грудь, не обращая внимания на запах рвоты у ног.
Он услыхал, как дверь открылась и захлопнулась, открылась и захлопнулась снова, затем он увидел ведро и швабру. Он закрыл глаза.
Ничего не значащие звуки: ему было все равно. Такого просто не могло случиться. Голоса, хлопанье дверей.
– Холден!
Он открыл глаза. Говорил человек с наплечной кобурой и пятном пота на рубашке.
– Расскажите нам о Руфусе Барроусе.
Холден мысленно пожал плечами. Он уже столько раз рассказывал эту историю.
– Он был мужем моей лучшей выпускницы. Я познакомился с ним. Я ходил на две встречи, там были полицейские и ветераны армии. Они высказывали обоснованные опасения по поводу того, что творит ФОСА.
– Откуда они узнали, что это действует ФОСА?
– Значит, знали. Это я так думаю. Взрывы бомб, и все остальное. Я запомнил только одно имя, женщина по имени Шеперд. Видимо, та самая Роуз Шеперд, о которой сообщают в новостях. Руфус Барроус показался мне хорошим человеком. Он и есть хороший человек. Мне кажется, она тоже. Жена Барроуса была убита вместе с моей…
– Барроус – безумец, творящий насилие. И вы работаете с ним, Холден. Говорите, что вам известно, или мы займемся вами всерьез.
– А что, если мне взять ножик и поковыряться в твоей левой руке, болван?
Холден посмотрел на армейского капитана. Впервые за все время заговорил японец.
– Капитан, вы знаете, что этим делом занимается ФБР, не лезьте в него, – и он снова заходил взад-вперед по комнате.
Заговорил другой.
– Расскажите нам о «Патриотах».
– Я знаю только то, что сообщают в теленовостях. Мне кажется, они настоящие американцы, они пытаются остановить этих ублюдков из ФОСА.
– Расскажите о «Патриотах», или мне придется разрешить капитану Ледекеру сделать то, что он собирался.
– Джим! Бога ради!
– Дай я займусь им, а, Акиро? – И он встал прямо перед Холденом. Холден поднял голову. – Говори. Хватит морочить нам голову.
– Почему вы не ищите этих подонков?
Кулак обрушился быстрее, чем Холден успел среагировать. Он свалился со стула, почувствовал, как рот наполняется кровью; боль в голове была невыносимой. Он попробовал встать. Японец помог ему сесть на стул. Холден выплюнул кровь; хорошо, хоть не зубы, подумал он.
– Я требую адвоката.
– Черта с два.
– Я требую адвоката!
Человек с пятном пота развернулся, изо всей силы ударил его по лицу.
Японец подошел к столу, заговорил по телефону.
– Говорит Ваказаши. Отвезите Холдена в Центр изоляции № 4, посадите его в КПЗ. – Он повесил трубку, посмотрел на Холдена. – Я понимаю, что смерть ваших близких сильно повлияла на вас, но наше правительство контролирует ситуацию. Поверьте мне. Барроус и его люди – просто убийцы. Не более того. Отдельные граждане не могут брать исполнение закона в свои руки, стрелять на улицах. Тех, кто делает это, необходимо изолировать.
– Если только они не из ФОСА? – напрямую спросил Холден.
– С вами будут хорошо обращаться, но вы расскажете все, что нас интересует. Под воздействием лекарств. Мне жаль вас, – заключил Ваказаши, будто не слыша вопроса Холдена.
– Сколько еще людей погибнет, пока вы наконец возьмете ситуацию под контроль?
– Смешной вопрос, доктор Холден. Мы бы уже давно контролировали положение, если бы нам не приходилось тратить столько времени и сил на поимку Барроуса и ему подобных.
– Если бы вы так же усиленно охотились за этими революционерами, Барроусу и «ему подобным» было бы нечего делать, не так?
– Расследование по делу ФОСА вскоре даст крупные результаты. Мы возьмем их в кольцо. Наша самая большая проблема – это насилие, которое творят самозваные мстители, мешая соответствующим органам делать дело.
– Вы думаете, я в это поверю? Правда?
Японец промолчал, отвернулся.
Холден услышал звук открываемой двери. Появились полицейские, его столкнули со стула и потащили к двери. Холден выкрикнул снова:
– Вы думаете, я поверю?
Дверь захлопнулась…
В полицейском фургоне сидели еще четверо. На всех были ножные кандалы и цепи вокруг талии, наручники, прикованные к цепям. Только Холдену было чуть легче, его левая рука была свободна, поскольку висела на перевязи. В фургоне очень было жарко. Что бы ни представлял из себя Центр изоляции № 4, он наверняка был очень далеко, дорога показалась Холдену бесконечной. Он заговорил с самым старшим из четверых.
– За что вас взяли?
Лысеющий мужчина с остатками седых волос посмотрел на ноги, на руки.
– Да ну их к черту! Я должен работать. У меня магазин в центре города, на него столько раз нападали эти революционеры, что к нам никто не ходил за покупками. У нас нет пенсии. У меня жена. Мы идем на работу рано утром, приходим поздно. Я постоянно ношу револьвер, потому что однажды мы попали в перестрелку прямо возле магазина. Стрельба. Бутылки с зажигательной смесью. Жертвы. Мне-то хорошо. Я хорошо бегаю. А Сэди не может бегать. У нее больные ноги. Артрит. Однажды нас обыскали. Знаете, как это происходит?
– Прямо на улице?
– Армейский патруль остановил нашу машину, они нашли мой револьвер. Совсем как нацисты, когда захватили Варшаву. Я даже не знаю, где сейчас моя Сэди. – Старик заплакал.
Холден попытался дотянуться до него, успокоить, но его здоровая рука была прикована.
Даже знай он хоть что-то о Руфусе Барроусе и его людях, он бы ничего не сказал ни тем, кто его допрашивал, ни кому-либо другому.
Теперь Холден понимал, что Барроус был прав. Может, он и раньше понимал это, просто не хотел сам себе признаваться в этом?
Фургон резко тряхнуло, старик упал на Холдена. Внезапно они остановились, Холден вместе со стариком полетел на пол.
Послышались автоматные очереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41