Эта идея возникла у меня недавно.
— Будет лучше, если ваш сын сам выберет занятие в жизни.
— Так оно и получится. С молодёжью сейчас особенно не повоюешь. Я постараюсь тонко, незаметно повернуть интерес сына на ту дорогу, которую я ему заранее проторил, — поделился своими соображениями Транквиллинов.
— Я с вами об этом спорить не буду, так как каждый живёт по своим убеждениям.
— Я знаю, Александр Георгиевич, что моя точка зрения тебе не слишком нравится, но именно с тобой я могу быть полностью откровенным. Без помощи со стороны мне практически невозможно было бы подняться наверх, занять в обществе то место, которое я сейчас занимаю. Теперь же у сына есть возможность подняться выше меня, используя свои способности, а также моё положение, мои связи и деньги.
— Вот поэтому таким, как я, не имеющим ни денег, ни связей, сейчас невозможно получить ни высокого звания, ни хорошей должности.
Транквиллинов с выводами Волчьего Ветра не стал спорить.
— Это реалии теперешней жизни, и нам от них никуда не деться. Как остряки говорят: «За что боролись, на то и напоролись». Но я тебя, Александр Георгиевич, могу успокоить. Ты в жизни не затеряешься. Пока я жив, всегда тебя поддержу.
— Не обо мне речь. Я себе пенсию заработал. А как жить тем, кто не может приобрести специальность, а если её имеет, то не может найти работу, не имеет источника для своего существования?
— Меня это не интересует. Это чужие проблемы. Ушли в небытие времена строителей коммунизма, и притом безвозвратно. Члены ЦК КПСС жили как при коммунизме, а народ в основной своей массе не имел ничего, кроме равенства в получении зарплаты, независимо от того, работаешь ты в поте лица или лодырь. Люди жили как бараны, подгоняемые пастухами из коммунистов. Теперь же каждый может проявить себя, показать, на что он способен, и соответственно по своему труду получать вознаграждение. Обижаться лодырям не на кого, кроме как на самих себя. Пусть они бродяжничают, нищенствуют, умирают с голоду. Это их проблемы, я не собираюсь повышать их жизненный уровень за счёт снижения своего. Когда два-три поколения тунеядцев, бродяг и лодырей вымрут, третье поколение таких людей должно будет взяться за ум и постараться жить за счёт своего труда. Я сразу оговорюсь, что полностью нам никогда не удастся избавиться от лодырей, бродяг и нищих.
— Между прочим, бродяг в нашей стране четыре миллиона человек, два миллиона детей-беспризорников.
— Нищеты, безобразия в нашем обществе много потому, что во время пересадки с поезда к коммунизму на поезд, идущий по капиталистическому пути развития, не все успели на него пересесть, а если кто и пересел, то не сумел перестроить своего мышления. Постепенно все утрясётся. Я верю в разум народа.
— Кто знает, может, вы и правы, — размышляя об услышанном, промолвил Волчий Ветер.
На даче Транквиллинов познакомил Волчьего Ветра со своей женой Галиной Васильевной, сыном Славиком и дочерью Мариной.
Во время ужина Волчий Ветер пользовался за столом всеобщим вниманием, отчего чувствовал себя как-то неловко. Но постепенно он освоился и успокоился, понимая, что внимание к нему за столом доброе и от души.
Когда после ужина Тарас Кондратьевич пошёл протопить баню, Волчий Ветер остался с Галиной Васильевной в доме и стал смотреть телепередачу. В это время дети на кухне мыли посуду.
Галина Васильевна спросила у Волчьего Ветра:
— Александр Георгиевич, вы женаты?
Как все-таки женщины любят задавать парням такие вопросы!
— Пока нет.
— По-моему, в вашем возрасте пора подумать о семье.
— Вы правы.
— Тогда непонятно, почему вы до сих пор не женаты?
— Обстоятельства не позволяли. Такая у меня служба была. Я не был уверен в своей безопасности. А раз так, то зачем жену оставлять вдовой, а детей сиротами?
— Тарас Кондратьевич мне сказал, что вы в конце года увольняетесь из армии, идёте в запас.
— Поэтому я уже и начал подыскивать себе невесту, — улыбнувшись, поведал он о своих ближайших планах.
— Верно поступаете, — одобрила Галина Васильевна его решение.
Возвратившийся в дом Тарас Кондратьевич позвал Волчьего Ветра и сына в баню.
Кода мужчины, вдоволь напарившись, сидели в предбаннике, Волчий Ветер вспомнил военные будни:
— Я иногда своим бойцам в Чечне тоже делал праздник, позволял попарить кости в иниппи.
— Что обозначает слово «иниппи»? — немедленно задал вопрос любопытный Славик.
— С индейского языка оно переводится как «горная баня в палатке».
— И что она собой представляет? — вновь поинтересовался Славик.
Тарас Кондратьевич умышленно старался не задавать Волчьему Ветру вопросов, предоставив возможность сыну удовлетворить своё любопытство.
— Ровный участок метров восьми по окружности мы огораживали прутьями, накрывали брезентом, одеялами так плотно, чтобы из палатки как можно меньше выходило тепла. Перед входом в иниппи ставили алтарь. Все, кто заходил в палатку, обязательно должны были пройти очищение своей души перед алтарём.
— А как вы поддерживали нужную температуру в палатке?
— Мы на костре накаляли камни докрасна, заносили эти камни в палатку и складывали их в её центре. В палатке мы парились, как говорится, без веников и воды, насухо. Организм человека таким образом прекрасно освобождается от шлаков. Мы получали огромный заряд бодрости. Если кто-то был простужен, то после горной бани он моментально излечивался. Конечно, иниппи не такая цивилизованная баня, как у вас, но там у нас выбора не было.
— Вы в Чечне служили в разведке?
— Да, в разведке.
— Вас учили приёмам рукопашного боя?
— Конечно, но только разведчику этих приёмов недостаточно, если он хочет выполнить задание и остаться живым, поэтому мне пришлось изучить много боевых приёмов из разных видов восточных единоборств.
— Дядя Саша, вы покажете мне какие-нибудь приёмы?
— Здесь у меня нет ни партнёра, ни стрелкового оружия, чтобы я смог тебе показать что-то интересное. — Увидев на лице подростка разочарование, Волчий Ветер пообещал: — Но я что-нибудь придумаю.
После бани Волчий Ветер, выйдя во двор, спросил у Транквиллинова:
— Тарас Кондратьевич, у вас на даче доска найдётся?
— Несколько досок валяется в сарае.
— Можно одну из них использовать в качестве демонстрационного пособия?
— Конечно. Тебе какой длины нужна доска?
— В человеческий рост.
— Славик, сбегай в сарай и принеси дяде Саше нужную доску, — велел Транквиллинов сыну.
Волчий Ветер тоже попросил Славика:
— Если в сарае будет мел, то и его захвати.
Славик принёс доску требуемой длины толщиной примерно пятьдесят миллиметров и кусок мела.
— Нарисуй на доске мелом человека, обозначь у него голову, грудь, сердце, руки и ноги, — предложил Волчий Ветер Славику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
— Будет лучше, если ваш сын сам выберет занятие в жизни.
— Так оно и получится. С молодёжью сейчас особенно не повоюешь. Я постараюсь тонко, незаметно повернуть интерес сына на ту дорогу, которую я ему заранее проторил, — поделился своими соображениями Транквиллинов.
— Я с вами об этом спорить не буду, так как каждый живёт по своим убеждениям.
— Я знаю, Александр Георгиевич, что моя точка зрения тебе не слишком нравится, но именно с тобой я могу быть полностью откровенным. Без помощи со стороны мне практически невозможно было бы подняться наверх, занять в обществе то место, которое я сейчас занимаю. Теперь же у сына есть возможность подняться выше меня, используя свои способности, а также моё положение, мои связи и деньги.
— Вот поэтому таким, как я, не имеющим ни денег, ни связей, сейчас невозможно получить ни высокого звания, ни хорошей должности.
Транквиллинов с выводами Волчьего Ветра не стал спорить.
— Это реалии теперешней жизни, и нам от них никуда не деться. Как остряки говорят: «За что боролись, на то и напоролись». Но я тебя, Александр Георгиевич, могу успокоить. Ты в жизни не затеряешься. Пока я жив, всегда тебя поддержу.
— Не обо мне речь. Я себе пенсию заработал. А как жить тем, кто не может приобрести специальность, а если её имеет, то не может найти работу, не имеет источника для своего существования?
— Меня это не интересует. Это чужие проблемы. Ушли в небытие времена строителей коммунизма, и притом безвозвратно. Члены ЦК КПСС жили как при коммунизме, а народ в основной своей массе не имел ничего, кроме равенства в получении зарплаты, независимо от того, работаешь ты в поте лица или лодырь. Люди жили как бараны, подгоняемые пастухами из коммунистов. Теперь же каждый может проявить себя, показать, на что он способен, и соответственно по своему труду получать вознаграждение. Обижаться лодырям не на кого, кроме как на самих себя. Пусть они бродяжничают, нищенствуют, умирают с голоду. Это их проблемы, я не собираюсь повышать их жизненный уровень за счёт снижения своего. Когда два-три поколения тунеядцев, бродяг и лодырей вымрут, третье поколение таких людей должно будет взяться за ум и постараться жить за счёт своего труда. Я сразу оговорюсь, что полностью нам никогда не удастся избавиться от лодырей, бродяг и нищих.
— Между прочим, бродяг в нашей стране четыре миллиона человек, два миллиона детей-беспризорников.
— Нищеты, безобразия в нашем обществе много потому, что во время пересадки с поезда к коммунизму на поезд, идущий по капиталистическому пути развития, не все успели на него пересесть, а если кто и пересел, то не сумел перестроить своего мышления. Постепенно все утрясётся. Я верю в разум народа.
— Кто знает, может, вы и правы, — размышляя об услышанном, промолвил Волчий Ветер.
На даче Транквиллинов познакомил Волчьего Ветра со своей женой Галиной Васильевной, сыном Славиком и дочерью Мариной.
Во время ужина Волчий Ветер пользовался за столом всеобщим вниманием, отчего чувствовал себя как-то неловко. Но постепенно он освоился и успокоился, понимая, что внимание к нему за столом доброе и от души.
Когда после ужина Тарас Кондратьевич пошёл протопить баню, Волчий Ветер остался с Галиной Васильевной в доме и стал смотреть телепередачу. В это время дети на кухне мыли посуду.
Галина Васильевна спросила у Волчьего Ветра:
— Александр Георгиевич, вы женаты?
Как все-таки женщины любят задавать парням такие вопросы!
— Пока нет.
— По-моему, в вашем возрасте пора подумать о семье.
— Вы правы.
— Тогда непонятно, почему вы до сих пор не женаты?
— Обстоятельства не позволяли. Такая у меня служба была. Я не был уверен в своей безопасности. А раз так, то зачем жену оставлять вдовой, а детей сиротами?
— Тарас Кондратьевич мне сказал, что вы в конце года увольняетесь из армии, идёте в запас.
— Поэтому я уже и начал подыскивать себе невесту, — улыбнувшись, поведал он о своих ближайших планах.
— Верно поступаете, — одобрила Галина Васильевна его решение.
Возвратившийся в дом Тарас Кондратьевич позвал Волчьего Ветра и сына в баню.
Кода мужчины, вдоволь напарившись, сидели в предбаннике, Волчий Ветер вспомнил военные будни:
— Я иногда своим бойцам в Чечне тоже делал праздник, позволял попарить кости в иниппи.
— Что обозначает слово «иниппи»? — немедленно задал вопрос любопытный Славик.
— С индейского языка оно переводится как «горная баня в палатке».
— И что она собой представляет? — вновь поинтересовался Славик.
Тарас Кондратьевич умышленно старался не задавать Волчьему Ветру вопросов, предоставив возможность сыну удовлетворить своё любопытство.
— Ровный участок метров восьми по окружности мы огораживали прутьями, накрывали брезентом, одеялами так плотно, чтобы из палатки как можно меньше выходило тепла. Перед входом в иниппи ставили алтарь. Все, кто заходил в палатку, обязательно должны были пройти очищение своей души перед алтарём.
— А как вы поддерживали нужную температуру в палатке?
— Мы на костре накаляли камни докрасна, заносили эти камни в палатку и складывали их в её центре. В палатке мы парились, как говорится, без веников и воды, насухо. Организм человека таким образом прекрасно освобождается от шлаков. Мы получали огромный заряд бодрости. Если кто-то был простужен, то после горной бани он моментально излечивался. Конечно, иниппи не такая цивилизованная баня, как у вас, но там у нас выбора не было.
— Вы в Чечне служили в разведке?
— Да, в разведке.
— Вас учили приёмам рукопашного боя?
— Конечно, но только разведчику этих приёмов недостаточно, если он хочет выполнить задание и остаться живым, поэтому мне пришлось изучить много боевых приёмов из разных видов восточных единоборств.
— Дядя Саша, вы покажете мне какие-нибудь приёмы?
— Здесь у меня нет ни партнёра, ни стрелкового оружия, чтобы я смог тебе показать что-то интересное. — Увидев на лице подростка разочарование, Волчий Ветер пообещал: — Но я что-нибудь придумаю.
После бани Волчий Ветер, выйдя во двор, спросил у Транквиллинова:
— Тарас Кондратьевич, у вас на даче доска найдётся?
— Несколько досок валяется в сарае.
— Можно одну из них использовать в качестве демонстрационного пособия?
— Конечно. Тебе какой длины нужна доска?
— В человеческий рост.
— Славик, сбегай в сарай и принеси дяде Саше нужную доску, — велел Транквиллинов сыну.
Волчий Ветер тоже попросил Славика:
— Если в сарае будет мел, то и его захвати.
Славик принёс доску требуемой длины толщиной примерно пятьдесят миллиметров и кусок мела.
— Нарисуй на доске мелом человека, обозначь у него голову, грудь, сердце, руки и ноги, — предложил Волчий Ветер Славику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127