Парочка еще не состоит в браке. На обратном пути их, так же как всех перегонщиков, тормознули братки. Впрочем, не в этом дело. Что такое по нашим временам двадцать пять долларов? Пыль. Но кто-то из поддавших братков по лапа л девчушку, а ее парень не смог вступиться. Понятно, он испугался рэкетиров, которые поголовно оснащены волынами, и лезть на стволы ему, безоружному, не хотелось. Но теперь его девочке ясно, что он собой представляет. Мог бы, в самом деле, хотя бы попытаться въехать по морде борзым, тем более что парней было всего двое и на трассе дырявить его из стволов никто из них не стал бы. Ну попинали бы ногами, зато в глазах подруги не упал бы так низко, что уже и не подняться. Эта поездка у них, скорее всего, первая и последняя.
Парень оправдывается, объясняет девчонке, что его могли запросто пристрелить. Девчушка только фыркает в ответ, ковыряя вилкой салат. Официантка приносит наш заказ. Оглядываюсь на Льва. Тот вошел в азарт и сражается за свое благосостояние сразу с двумя автоматами, наменяв у бармена кучу мелочи. Звать его сейчас бесполезно. Значит, будет жевать холодное. На всякий случай окликаю его. Лева отмахивается. Ладно, пусть воюет с однорукими бандитами. Принимаюсь за суп, чем-то напоминающий нашу солянку. Вкусно. В Минске нам еще предстоит сделать парочку дел, а потом я поинтересуюсь у Веры, что пришло для меня от Румянцева. Пока что серьезной информации маловато, но склад у финской границы и колумбийские связи Полынского и Седого это уже кое-что… Я звонил Вере, просил ее передать Румянцеву, чтобы его люди подсуетились и сделали все возможное по установлению личности Седого, который теперь в открытую мотается с Полынским. Седой до сих пор — темная лошадка. Таких людей, которые все время на виду и чтоб не поддавались расшифровке, почти не бывает. Мне здесь, как и Румянцеву там, информация необходима как воздух.
В бар заходят четверо. Соизволили посетить это убогое заведение хозяева трассы, хозяева жизни. Все, кроме них, это детский сад, недоумки, хлюпики, дойные коровы из послушного стада, именуемого «граждане России». Что касается импортных баранов из государств, которые по территории пусть даже и покрупнее Московской области, что, впрочем, не имеет никакого значения, то и с ними легко справятся эти крутые мальчики, потому что все остальные просто уже должны им по жизни.
По-хозяйски осмотрев с порога заведение; крепыши проходят к стойке и, что-то сказав бармену, поворачиваются к залу и в упор разглядывают посетителей. Паренек, который до этого момента что-то горячо доказывал своей девчонке, резко замолкает и опускает взгляд в тарелку. Его девочка делает то же самое. Вижу, как один из братков о чем-то тихо спрашивает бармена, и тот, склонившись над стойкой, так же тихо выдает ему нужную информацию. Почему-то мне кажется, что братки ищут именно нас. Вернее, наши деньги.
Один из рэкетиров вдруг заходится смехом, тыча пальцем в сторону притихшей молодой парочки. Приятели смотрят в направлении его указующего перста.
— Этого чмырика мы уже встречали! — ржет крепыш, показывая в улыбке золотые фиксы, количеством превосходящие остальные клыки в его волчьей пасти.
Его приятели хищно скалятся, взглядами уже раздевая девушку. Парень не отрывает взгляд от тарелки. Золотозубый отклеивается от стойки и подходит к столику замершей парочки. С шумом отодвинув стул, он падает на него и в упор разглядывает девчонку.
— Не с теми катаешься, крошка… — громко говорит он ей, протягивая руку к ее лицу. — Со мной поедешь.
Девчушка резко отклоняет голову от руки бычка. У нее из волос выскакивает заколка, и водопад длинных, слегка вьющихся каштановых волос моментально накрывает ей плечи. Девчонка чертовски хороша. Братки у стойки также заметили превращение смазливой девочки в настоящую принцессу, даже присвистнули от удивления и восхищения. Однако разговаривающий с барменом парень, видимо, старший в этой компании, не обращает внимания на телячьи восторги своих бойцов. Он искоса поглядывает то на меня, то на Льва, которого я не вижу, потому что сижу к игровым автоматам спиной. Паренек что-то жалобно мямлит, обращаясь с заискивающей улыбкой к фиксатому. Тот, брезгливо на него глядя, вытягивает левую руку и, смяв в своей ладони физиономию парня, резко его отпихивает. Грохот упавшего стула и задранные вверх ноги пацана привлекают внимание немногочисленных посетителей. Люди, бросая деньги на столики, уже спешат к выходу, никто не хочет связываться с наглецами.
Девушка вскакивает, залившись краской возмущения.
— Как вы смеете, подонки! — кричит она в ярости.
Бычара хмыкает, глядя насмешливо на хрупкое, но чудесное воплощение женской красоты, и тут же запускает руку под короткую юбку девчонки. Девчушка отстраняется, отбивая руку быка.
Маленькая пузатая бутылочка с итальянской минеральной водой, взяв старт с моего стола, входит в контакт со лбом быка и разлетается вдребезги, в одно мгновение окрасив физиономию похотливого мальчика его же кровью.
Бычок тяжело валится со стула на пол. Пока он падал, я успел переместиться к стойке бара и уже стою рядом с возмущенными до глубины души тремя корешами фиксатого. У ближнего ко мне я каблуком ботинка проверяю на прочность грудину. Парень, шумно выпустив воздух изо рта и штанов, ложится спиной на высокую стойку бара и, сползая вниз, компактно застревает между двух высоких табуреток. Краем глаза вижу, как старший этой бригады, нашпигованный короткими и точнейшими ударами Льва, стукается мордой о поверхность пластмассового столика. Столик оказывается крепче его физиономии. Что ж, братку сегодня не повезло. Еще одного отморозка, попытавшегося в прыжке-пируэте врезать мне ногой, я разбираю на составные части секунд за пять. Не умеешь — не берись, стоило бы ему посоветовать, но советовать уже, собственно, некому. Обработав парня так, как мне этого хотелось, я вспоминаю о стукаче бармене и исполняю голливудский трюк: взяв подлеца за одежду с двух точек, засылаю его через стойку в выставку разнообразнейшего пойла. Чтобы швырнуть его, мне пришлось поднапрячься, бычок оказался не из легких. Пиджак у меня лопнул в рукавах, когда я придавал парню нужную траекторию полета в мир крепких алкогольных напитков.
— Уходим… — говорит мне Лев, обозревая с удовлетворением разгром за стойкой и тела на полу.
Идем к выходу. Девчушка так и стоит у столика, изумленно глядя нам вслед. Ее парень все еще не может подняться с пола. Или делает вид, что не может. Черт его знает, сосунка.
— Знаешь, сколько я выиграл? — спрашивает меня Лев, идя рядом.
— Я знаю, что поесть у нас не будет теперь возможности до самого Минска.
Лева хохочет. Ему смешны мои сожаления о потерянном обеде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69