— удивился я, зная, что эта машина для богатых людей.
— В него. Грубая такая машина… И я почуял недоброе… Я не знал, что делать. Завел мотор и поехал вперед. Я хотел остановиться и спросить, что они хотят от Мишуни. Но не смог… Да, я испугался. Кто меня упрекнет в этом? — с вызовом спросил он.
— Никто.
— Так что я только прибавил скорости. Я знал, что Происходит что-то плохое. Но я не мог. Не мог…
— Кто был в «Лендровере»?
— За темными стеклами я не разглядел. Я разглядел лишь водителя. Такая грубая бандитская рожа. Он сидел, облокотившись. И руку высунул. Фонарь светил, я четко увидел рисунок на его предплечье.
— Татуировку?
— Да.
— Что на ней?
— Змея кольцами свилась. А на голове ее — кепка с длинным козырьком.
Из дальнейшего рассказа танцора выяснилось, что после этого Михаил Зубовин пропал. Танцор промучался пару дней. Он то хотел бежать в милицию. То хотел спрятаться в дальний пыльный угол и не высовывать оттуда носа. Неожиданно кумир нашелся.
— Я пытался с ним встретиться, — тараторил танцор. — Я звонил ему, он не брал трубку. Я ждал его у квартиры — он не приходил. Я приезжал к нему на телевидение — меня не пускали к нему. Не пускали, и все!..
— Что дальше? — осведомился я.
— Я пытался прорваться к нему в кабинет. А мне дали по лицу. Больно так дали. Его все время сопровождали такие гориллы. Такие грубые мордовороты. Такие мерзкие животные…
— Кто они такие ?
— Поговаривали, Мишаня взял себе охрану. Но я не поверю, что он нанял таких грязных животных. Он любит изысканность и тонкость… Он никогда бы не нанял грязных грубых животных!
— Он сильно изменился после того дня?
— Он стал совершенно не тот. Это все отмечали. И еще эти грязные животные… Это какой-то заговор, Я чувствую, тут замешана политика.
— Политика? — удивился я.
— Мишаня же участвовал в создании фонда в защиту сексуальных меньшинств. Это все наши недоброжелатели затеяли. Убрать знаковую фигуру.
— Заговор против голубых?
— Во-во.
А что, занятная мысль. Я представил, что скажет Кухенбаден, если я ему пришлю отчет с такими выводами. Но я не пришлю такой отчет.
— Что было потом? — спросил я.
— Во мне вспыхнула обида на него. Я не находил себе места. И однажды тоскливым, нескончаемым вечером написал ему письмо… Я погорячился. Написал много лишнего. Я угрожал. Я обещал рассказать все.
— Что все?
— Ну, не знаю. На меня будто помутнение нашло. Конечно, ничего такого я не знал… Отослал письмо и потом раскаялся. А через три дня спускался утром по лестнице своего дома, выглянул в окно и увидел их…
— Кого их?
— «Лендровер», из которого вышли те самые грязные животные. Одного я узнал. Он был на дороге, когда похищали Мишуню. Тогда на нем была форма инспектора.
— Точно это был он?
— Конечно!.. Я убежал от них через чердак. Если б я не убежал, — он всхлипнул. — Две недели прячусь, Я им нужен. Они меня боятся. Они меня убьют, — он всхлипнул еще сильнее и вытер нос.
Я не стал его успокаивать словами, что если бы его хотели убить, то нашли бы давно. Эти ребята умеют доставать людей из-под земли. Не хотели они его убивать. Хотели просто отвезти в контору и разузнать, что же такое собирается разглашать этот парнишка и действительно ли он что-то знает.
— Вот, — Бландинц показал трясущиеся руки. — Трясутся.
— Бедолага, — улыбнулся я ехидно. — Я бы тебя пожалел.
— Правда? — с надеждой посмотрел он на меня и съежился, будто мечтая, чтобы его погладили по голове.
— Потом пожалею, — заверил я с желанием дать ему слегка по уху,
— Я прячусь, — пожаловался он, — А тут контракты по пятьдесят тысяч баксов предлагают. И за что такие напасти?
— Ничего, Все перетрется.
Я потрепал его по щеке, и он застенчиво потупил глаза. Нет, с голубыми не соскучишься.
— Выпусти своего друга из ванной, — сказал я напоследок. — Он извелся.
— А, может, потом ему откроем, — он хотел придвинуться ко мне поближе.
— Э, танцор, это не мой танец, — и направился к двери.
В машине я подмигнул себе в зеркало заднего вида. Все прошло на редкость успешно. Теперь я знал, где искать. И, что важнее, я знал, кого искать.
Глава четырнадцатая
— Они говорят, что я псих? Они сами, сами, сами психи! Они коварно обвиняют меня в том, что я контактирую с Высшим Разумом! — слюна изо рта городского головы Приморска капала на микрофон, от чего в эфире слышалось шуршание. Многострадального мэра неделю назад в пятый раз отстранили Указом Президента от должности за получение взяток и продажу японцам в прошлом году угля, предназначенного для отопления города. Он относился к непотопляемым политикам, от которого, как пинг-понговые шарики от бетонной стены, отскакивали многочисленные честно заработанные им статьи уголовного кодекса, обвинения в растратах, мздоимстве и разврате за казенный счет. Такие люди как заговоренные. Их не сдвинешь даже динамитом.
— А вы не контактируете? — поразилась корреспондентша.
— Контактирую, — зло произнес мэр.
— Что вам насоветовал Высший Разум?
— Как победить на прошлых выборах.
— И как?
— Вот я и победил. Я на своем месте. А против меня — мафия! Мафия! Я каждого знаю! — погрозил он пальцем видеокамере.
— А что сейчас советует Высший Разум?
— Идти в президенты.
— И что?
— Я и буду президентом.
Ачем черт не шутит? Может, и будет. Похоже, Высший Разум все-таки есть, и у него безграничное, хоть и извращенное, чувство юмора, которое он по каким-то своим сверхразумным причинам оттачивает именно на нашей державе.
На этом передача «Политинформбюро» закончилась,
«Ой, мамуся, чурка там», — запел Федор Укоров маловразумительную, но страшно модную песню…
Ладно, леший с ними со всеми. Мне надо думать, что делать со «змеей в кепке».
Змея в кепке. Я даже не стал ломать голову над тем, где я ее видел. Она была на руке, которая держала автомат, нацеленный мне в спину. И случилось это не так давно. И происходило все в доме Банкира, куда я нанес такой неожиданный визит.
Я залез в компьютер. Нашел папку с досье по делу «Жулик-3». Открыл файл «Служба безопасности».
Вот он, «змея в кепке». Рецидивист по кличке Бульник, который подловил меня на мушку.
Я нажал на клавишу ввода, и на экран выползла фотография — воистину протокольная морда. Обычно добропорядочные граждане горят желанием добровольно отдать свой кошелек таким типам еще до того, как те изрекут привычное в их устах; «кошелек или жизнь». Чистый гоп-стопник по виду. Татуированная туша, и глаза — злые, цепкие и настороженные, как у всех уголовников, отмахавших на зоне лучшие годы жизни.
Досье его состояло по большей части из утомительного перечисления отсидок и освобождений, мест отбывания наказаний, а также криминальных авторитетов Москвы и Подмосковья, с которыми у негo были связи,
Бульник происходил из рода потомственных бандитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— В него. Грубая такая машина… И я почуял недоброе… Я не знал, что делать. Завел мотор и поехал вперед. Я хотел остановиться и спросить, что они хотят от Мишуни. Но не смог… Да, я испугался. Кто меня упрекнет в этом? — с вызовом спросил он.
— Никто.
— Так что я только прибавил скорости. Я знал, что Происходит что-то плохое. Но я не мог. Не мог…
— Кто был в «Лендровере»?
— За темными стеклами я не разглядел. Я разглядел лишь водителя. Такая грубая бандитская рожа. Он сидел, облокотившись. И руку высунул. Фонарь светил, я четко увидел рисунок на его предплечье.
— Татуировку?
— Да.
— Что на ней?
— Змея кольцами свилась. А на голове ее — кепка с длинным козырьком.
Из дальнейшего рассказа танцора выяснилось, что после этого Михаил Зубовин пропал. Танцор промучался пару дней. Он то хотел бежать в милицию. То хотел спрятаться в дальний пыльный угол и не высовывать оттуда носа. Неожиданно кумир нашелся.
— Я пытался с ним встретиться, — тараторил танцор. — Я звонил ему, он не брал трубку. Я ждал его у квартиры — он не приходил. Я приезжал к нему на телевидение — меня не пускали к нему. Не пускали, и все!..
— Что дальше? — осведомился я.
— Я пытался прорваться к нему в кабинет. А мне дали по лицу. Больно так дали. Его все время сопровождали такие гориллы. Такие грубые мордовороты. Такие мерзкие животные…
— Кто они такие ?
— Поговаривали, Мишаня взял себе охрану. Но я не поверю, что он нанял таких грязных животных. Он любит изысканность и тонкость… Он никогда бы не нанял грязных грубых животных!
— Он сильно изменился после того дня?
— Он стал совершенно не тот. Это все отмечали. И еще эти грязные животные… Это какой-то заговор, Я чувствую, тут замешана политика.
— Политика? — удивился я.
— Мишаня же участвовал в создании фонда в защиту сексуальных меньшинств. Это все наши недоброжелатели затеяли. Убрать знаковую фигуру.
— Заговор против голубых?
— Во-во.
А что, занятная мысль. Я представил, что скажет Кухенбаден, если я ему пришлю отчет с такими выводами. Но я не пришлю такой отчет.
— Что было потом? — спросил я.
— Во мне вспыхнула обида на него. Я не находил себе места. И однажды тоскливым, нескончаемым вечером написал ему письмо… Я погорячился. Написал много лишнего. Я угрожал. Я обещал рассказать все.
— Что все?
— Ну, не знаю. На меня будто помутнение нашло. Конечно, ничего такого я не знал… Отослал письмо и потом раскаялся. А через три дня спускался утром по лестнице своего дома, выглянул в окно и увидел их…
— Кого их?
— «Лендровер», из которого вышли те самые грязные животные. Одного я узнал. Он был на дороге, когда похищали Мишуню. Тогда на нем была форма инспектора.
— Точно это был он?
— Конечно!.. Я убежал от них через чердак. Если б я не убежал, — он всхлипнул. — Две недели прячусь, Я им нужен. Они меня боятся. Они меня убьют, — он всхлипнул еще сильнее и вытер нос.
Я не стал его успокаивать словами, что если бы его хотели убить, то нашли бы давно. Эти ребята умеют доставать людей из-под земли. Не хотели они его убивать. Хотели просто отвезти в контору и разузнать, что же такое собирается разглашать этот парнишка и действительно ли он что-то знает.
— Вот, — Бландинц показал трясущиеся руки. — Трясутся.
— Бедолага, — улыбнулся я ехидно. — Я бы тебя пожалел.
— Правда? — с надеждой посмотрел он на меня и съежился, будто мечтая, чтобы его погладили по голове.
— Потом пожалею, — заверил я с желанием дать ему слегка по уху,
— Я прячусь, — пожаловался он, — А тут контракты по пятьдесят тысяч баксов предлагают. И за что такие напасти?
— Ничего, Все перетрется.
Я потрепал его по щеке, и он застенчиво потупил глаза. Нет, с голубыми не соскучишься.
— Выпусти своего друга из ванной, — сказал я напоследок. — Он извелся.
— А, может, потом ему откроем, — он хотел придвинуться ко мне поближе.
— Э, танцор, это не мой танец, — и направился к двери.
В машине я подмигнул себе в зеркало заднего вида. Все прошло на редкость успешно. Теперь я знал, где искать. И, что важнее, я знал, кого искать.
Глава четырнадцатая
— Они говорят, что я псих? Они сами, сами, сами психи! Они коварно обвиняют меня в том, что я контактирую с Высшим Разумом! — слюна изо рта городского головы Приморска капала на микрофон, от чего в эфире слышалось шуршание. Многострадального мэра неделю назад в пятый раз отстранили Указом Президента от должности за получение взяток и продажу японцам в прошлом году угля, предназначенного для отопления города. Он относился к непотопляемым политикам, от которого, как пинг-понговые шарики от бетонной стены, отскакивали многочисленные честно заработанные им статьи уголовного кодекса, обвинения в растратах, мздоимстве и разврате за казенный счет. Такие люди как заговоренные. Их не сдвинешь даже динамитом.
— А вы не контактируете? — поразилась корреспондентша.
— Контактирую, — зло произнес мэр.
— Что вам насоветовал Высший Разум?
— Как победить на прошлых выборах.
— И как?
— Вот я и победил. Я на своем месте. А против меня — мафия! Мафия! Я каждого знаю! — погрозил он пальцем видеокамере.
— А что сейчас советует Высший Разум?
— Идти в президенты.
— И что?
— Я и буду президентом.
Ачем черт не шутит? Может, и будет. Похоже, Высший Разум все-таки есть, и у него безграничное, хоть и извращенное, чувство юмора, которое он по каким-то своим сверхразумным причинам оттачивает именно на нашей державе.
На этом передача «Политинформбюро» закончилась,
«Ой, мамуся, чурка там», — запел Федор Укоров маловразумительную, но страшно модную песню…
Ладно, леший с ними со всеми. Мне надо думать, что делать со «змеей в кепке».
Змея в кепке. Я даже не стал ломать голову над тем, где я ее видел. Она была на руке, которая держала автомат, нацеленный мне в спину. И случилось это не так давно. И происходило все в доме Банкира, куда я нанес такой неожиданный визит.
Я залез в компьютер. Нашел папку с досье по делу «Жулик-3». Открыл файл «Служба безопасности».
Вот он, «змея в кепке». Рецидивист по кличке Бульник, который подловил меня на мушку.
Я нажал на клавишу ввода, и на экран выползла фотография — воистину протокольная морда. Обычно добропорядочные граждане горят желанием добровольно отдать свой кошелек таким типам еще до того, как те изрекут привычное в их устах; «кошелек или жизнь». Чистый гоп-стопник по виду. Татуированная туша, и глаза — злые, цепкие и настороженные, как у всех уголовников, отмахавших на зоне лучшие годы жизни.
Досье его состояло по большей части из утомительного перечисления отсидок и освобождений, мест отбывания наказаний, а также криминальных авторитетов Москвы и Подмосковья, с которыми у негo были связи,
Бульник происходил из рода потомственных бандитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73