Потом Сулханишвили вернулся в зал, а куда подевался Тенгиз, неизвестно. Но, думаю, пошел на Батумскую - к Чкония.
- Выходит, мы его примерно установили.
- Только примерно. До настоящего установления далеко. Поэтому в Батуми зайди в УУР, там есть знающие люди. Похоже, этот Тенгиз имеет солидный опыт. Наши могли с ним встречаться.
- Понял. Пойду оформлять документы. На себя и на джвари.
- Оформляй. Кстати, Мурман Сулханишвили только что срочно взял отпуск и отбыл батумским дневным. В неизвестном направлении.
Случайный попутчик
Утром, придя в РОВД, я, как обычно, занялся текущими делами. Примерно в одиннадцать раздался междугородный звонок. Сняв трубку, узнал голос Бочарова.
- Георгий Ираклиевич, я только что разговаривал с Чхартишвили, - сказал он. - Арчил Ясонович не против, чтобы вы срочно выехали в Батуми. Что скажете?
- Что-нибудь случилось?
- Мы посмотрели вещицу, которую привез Парулава. Она наводит на серьезные размышления. Желательно ваше присутствие.
- Хорошо, Константин Никифорович. Буду дневным поездом.
- Ваша гостиница - "Батуми". Не против?
- Наоборот, я люблю "Батуми".
- Отлично. Устроитесь - и сразу к нам. До встречи.
До отхода батумского дневного оставалось около трех часов. Я успел побывать дома, спокойно собраться.
В поезде мне повезло - место оказалось у окна. Почти всю дорогу я изучал записную книжку Чкония. К концу пути знал все записанные в ней телефоны и адреса чуть ли не наизусть.
В Батуми поезд прибыл около пяти вечера. Парулава ждал меня у выхода с перрона. По дороге в гостиницу коротко рассказал о том, как у него прошел день.
В девять утра Джансуг уже был в МВД Аджарии. Зашел в управление уголовного розыска, сообщил о Тенгизе. Там, записав словесный портрет, обещали помочь. После этого Парулава побывал у Бочарова. Полковник долго изучал джвари и сказал, что, скорее всего, это подлинник. Такие бронзовые джвари, с ушком для цепочки, носили на груди грузинские православные священники. Сейчас джвари стали у спекулянтов антиквариатом ходовым товаром. По мнению Бочарова, джвари изготовлено примерно в конце одиннадцатого века, то есть в эпоху Давида Строителя. Не исключал он и того, что имеет какое-то отношение к самому Давиду Строителю, так как даже для того времени эта вещь очень дорогая и носить ее мог или католикос, или царь. Для проверки своих предположений Бочаров попросил Парулаву отнести джвари в ЭКО, к подполковнику Телецкому, эксперту, специализирующемуся по антиквариату. Телецкий, обследовав джвари с помощью приборов, подтвердил: изделие действительно представляет большую историческую ценность. Вделанные в крест рубины и изумруды подобраны по размеру и не носят следов шлифовки. Это подтверждает их древность - шлифовать драгоценные камни в Грузии начали лишь в тринадцатом веке. Рак что гипотеза, что это джвари могло принадлежать Давиду Строителю, не исключена. Но подтвердить или отвергнуть ее могут лишь специалисты.
Пока Телецкий обследовал джвари, Парулава поговорил с теми работниками ОБХСС, в сферу которых мог входить Чкония. И хотя у Парулавы была только фотография Чкония из личного дела, ее оказалось достаточно. Работники ОБХСС, занимающиеся спекулянтами антиквариатом, Чкония знали, знали и его кличку. По их словам, Кэп довольно часто приезжал в Батуми. Останавливался он, как правило, в лучших гостиницах - в "Аджарии" или "Грузии". Весомых поводов для задержания Кэп не давал, но тем не менее у работников ОБХСС не было никакого сомнения, что Чкония водил дружбу и имел дела с известными в городе спекулянтами. По их мнению, Чкония нельзя было назвать "китом", то есть крупным спекулянтом, но совершенно точно - он был со многими "китами" связан. Интересы их были определенные: антиквариат, иконы, произведения искусства, валюта. Затем Парулава повторно побывал в управлении уголовного розыска. Его сотрудники уже установили, что словесный портрет Тенгиза напоминает внешность некоего Джомардидзе, объявленного во всесоюзный розыск.
Все это Парулава рассказал, пока мы шли вокруг площади к гостинице. Мне стало ясно, что дело принимает серьезный оборот, и понятно, почему Бочаров вызвал меня в Батуми.
В гостинице все оформили довольно быстро. Парулава сдал свой номер, и мы, уже вместе, получили двухместный. Когда поднимались в лифте на шестой этаж, Парулава вдруг сказал:
- Батоно Георгий, не знаю, будете меня хвалить или ругать...
- За что я должен тебя хвалить или ругать?
- Да тут одна история получилась.
Лифт остановился, мы вышли, направились к дежурной по этажу. Взяв ключи и уже открывая номер, Парулава продолжил разговор:
- Понимаете, вчера в поезде я познакомился с одним типом. Ну и решил действовать без инструкций, на свое усмотрение.
Войдя в номер, я положил дипломат на тумбочку:
- А что, интересный тип?
- Тбилисец. Зовут Давид Сардионович Церетели, кличка Гуля.
- Ты даже и кличку знаешь?
Усмотрев в моих словах иронию, Джансуг мотнул головой:
- Знаю. Сказали в ОБХСС. И не смотрите на часы, батоно Георгий.
- Это почему?
- Бочаров ждет нас в шесть, так что успеем. Я договорился с ребятами они подошлют машину.
- Вот это хорошо. Ладно, не обижайся. Как же ты познакомился с этим Гулей?
- В поезде сразу обратил на него внимание. Сидит такой шикарный дядя: белый костюм, темная рубашка, белый галстук, золотая печатка, французский одеколон. Ну, думаю, как только пойдет курить, отправлюсь за ним. Так и сделал. У меня были "Мальборо", я специально взял для Батуми. Смотрю, он выходит, я чуть помедлил - и тоже в тамбур. Встали у окна, стоим. Он лезет в карман. Я его опередил, протягиваю свои "Мальборо", мол, угощайтесь. Отказался: спасибо, курю только свои. Достает "Бенсон". Сначала было отвернулся, потом вдруг поворачивается и протягивает пачку: "Хотите, молодой человек?" Закурили, познакомились. Слово за слово, пошел разговор. Он посмотрел на меня - и о себе. Вскользь, скромно. Мол, тбилисец, работает в НИИ, специалист по музеям, в Батуми на неделю, в командировку. Я: "Где думаете остановиться?" Он: "А вы?" Я с понтом: "Предпочитаю "Аджарию". Говорит: "Неплохая гостиница. А чем вообще занимаетесь?" Сначала я хотел прикинуться полным лохом. По потом поостерегся - больно ушлый дядя. Сказал, что художник, интересуюсь стариной, занимаюсь реставрацией. То да се выложил про Чкония. Мол, есть у меня друг, часто бывает в Тбилиси. Зовут Виктор, фамилия Чкония, друзья называют Кэпом, вы, наверное, его знаете. Спрашивает: "Почему вы так думаете?" Говорю: "Но вы ведь специалист по музеям. Кэп тоже стариной занимается. Иногда дает мне на реставрацию джвари". Сделал вид, что что-то припоминает. "Кажется, слышал. Это молодой человек?" Да, говорю, молодой. На этом разговор заглох, мы прошли на свои места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
- Выходит, мы его примерно установили.
- Только примерно. До настоящего установления далеко. Поэтому в Батуми зайди в УУР, там есть знающие люди. Похоже, этот Тенгиз имеет солидный опыт. Наши могли с ним встречаться.
- Понял. Пойду оформлять документы. На себя и на джвари.
- Оформляй. Кстати, Мурман Сулханишвили только что срочно взял отпуск и отбыл батумским дневным. В неизвестном направлении.
Случайный попутчик
Утром, придя в РОВД, я, как обычно, занялся текущими делами. Примерно в одиннадцать раздался междугородный звонок. Сняв трубку, узнал голос Бочарова.
- Георгий Ираклиевич, я только что разговаривал с Чхартишвили, - сказал он. - Арчил Ясонович не против, чтобы вы срочно выехали в Батуми. Что скажете?
- Что-нибудь случилось?
- Мы посмотрели вещицу, которую привез Парулава. Она наводит на серьезные размышления. Желательно ваше присутствие.
- Хорошо, Константин Никифорович. Буду дневным поездом.
- Ваша гостиница - "Батуми". Не против?
- Наоборот, я люблю "Батуми".
- Отлично. Устроитесь - и сразу к нам. До встречи.
До отхода батумского дневного оставалось около трех часов. Я успел побывать дома, спокойно собраться.
В поезде мне повезло - место оказалось у окна. Почти всю дорогу я изучал записную книжку Чкония. К концу пути знал все записанные в ней телефоны и адреса чуть ли не наизусть.
В Батуми поезд прибыл около пяти вечера. Парулава ждал меня у выхода с перрона. По дороге в гостиницу коротко рассказал о том, как у него прошел день.
В девять утра Джансуг уже был в МВД Аджарии. Зашел в управление уголовного розыска, сообщил о Тенгизе. Там, записав словесный портрет, обещали помочь. После этого Парулава побывал у Бочарова. Полковник долго изучал джвари и сказал, что, скорее всего, это подлинник. Такие бронзовые джвари, с ушком для цепочки, носили на груди грузинские православные священники. Сейчас джвари стали у спекулянтов антиквариатом ходовым товаром. По мнению Бочарова, джвари изготовлено примерно в конце одиннадцатого века, то есть в эпоху Давида Строителя. Не исключал он и того, что имеет какое-то отношение к самому Давиду Строителю, так как даже для того времени эта вещь очень дорогая и носить ее мог или католикос, или царь. Для проверки своих предположений Бочаров попросил Парулаву отнести джвари в ЭКО, к подполковнику Телецкому, эксперту, специализирующемуся по антиквариату. Телецкий, обследовав джвари с помощью приборов, подтвердил: изделие действительно представляет большую историческую ценность. Вделанные в крест рубины и изумруды подобраны по размеру и не носят следов шлифовки. Это подтверждает их древность - шлифовать драгоценные камни в Грузии начали лишь в тринадцатом веке. Рак что гипотеза, что это джвари могло принадлежать Давиду Строителю, не исключена. Но подтвердить или отвергнуть ее могут лишь специалисты.
Пока Телецкий обследовал джвари, Парулава поговорил с теми работниками ОБХСС, в сферу которых мог входить Чкония. И хотя у Парулавы была только фотография Чкония из личного дела, ее оказалось достаточно. Работники ОБХСС, занимающиеся спекулянтами антиквариатом, Чкония знали, знали и его кличку. По их словам, Кэп довольно часто приезжал в Батуми. Останавливался он, как правило, в лучших гостиницах - в "Аджарии" или "Грузии". Весомых поводов для задержания Кэп не давал, но тем не менее у работников ОБХСС не было никакого сомнения, что Чкония водил дружбу и имел дела с известными в городе спекулянтами. По их мнению, Чкония нельзя было назвать "китом", то есть крупным спекулянтом, но совершенно точно - он был со многими "китами" связан. Интересы их были определенные: антиквариат, иконы, произведения искусства, валюта. Затем Парулава повторно побывал в управлении уголовного розыска. Его сотрудники уже установили, что словесный портрет Тенгиза напоминает внешность некоего Джомардидзе, объявленного во всесоюзный розыск.
Все это Парулава рассказал, пока мы шли вокруг площади к гостинице. Мне стало ясно, что дело принимает серьезный оборот, и понятно, почему Бочаров вызвал меня в Батуми.
В гостинице все оформили довольно быстро. Парулава сдал свой номер, и мы, уже вместе, получили двухместный. Когда поднимались в лифте на шестой этаж, Парулава вдруг сказал:
- Батоно Георгий, не знаю, будете меня хвалить или ругать...
- За что я должен тебя хвалить или ругать?
- Да тут одна история получилась.
Лифт остановился, мы вышли, направились к дежурной по этажу. Взяв ключи и уже открывая номер, Парулава продолжил разговор:
- Понимаете, вчера в поезде я познакомился с одним типом. Ну и решил действовать без инструкций, на свое усмотрение.
Войдя в номер, я положил дипломат на тумбочку:
- А что, интересный тип?
- Тбилисец. Зовут Давид Сардионович Церетели, кличка Гуля.
- Ты даже и кличку знаешь?
Усмотрев в моих словах иронию, Джансуг мотнул головой:
- Знаю. Сказали в ОБХСС. И не смотрите на часы, батоно Георгий.
- Это почему?
- Бочаров ждет нас в шесть, так что успеем. Я договорился с ребятами они подошлют машину.
- Вот это хорошо. Ладно, не обижайся. Как же ты познакомился с этим Гулей?
- В поезде сразу обратил на него внимание. Сидит такой шикарный дядя: белый костюм, темная рубашка, белый галстук, золотая печатка, французский одеколон. Ну, думаю, как только пойдет курить, отправлюсь за ним. Так и сделал. У меня были "Мальборо", я специально взял для Батуми. Смотрю, он выходит, я чуть помедлил - и тоже в тамбур. Встали у окна, стоим. Он лезет в карман. Я его опередил, протягиваю свои "Мальборо", мол, угощайтесь. Отказался: спасибо, курю только свои. Достает "Бенсон". Сначала было отвернулся, потом вдруг поворачивается и протягивает пачку: "Хотите, молодой человек?" Закурили, познакомились. Слово за слово, пошел разговор. Он посмотрел на меня - и о себе. Вскользь, скромно. Мол, тбилисец, работает в НИИ, специалист по музеям, в Батуми на неделю, в командировку. Я: "Где думаете остановиться?" Он: "А вы?" Я с понтом: "Предпочитаю "Аджарию". Говорит: "Неплохая гостиница. А чем вообще занимаетесь?" Сначала я хотел прикинуться полным лохом. По потом поостерегся - больно ушлый дядя. Сказал, что художник, интересуюсь стариной, занимаюсь реставрацией. То да се выложил про Чкония. Мол, есть у меня друг, часто бывает в Тбилиси. Зовут Виктор, фамилия Чкония, друзья называют Кэпом, вы, наверное, его знаете. Спрашивает: "Почему вы так думаете?" Говорю: "Но вы ведь специалист по музеям. Кэп тоже стариной занимается. Иногда дает мне на реставрацию джвари". Сделал вид, что что-то припоминает. "Кажется, слышал. Это молодой человек?" Да, говорю, молодой. На этом разговор заглох, мы прошли на свои места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41