И то, что ей сообщили, мало её порадовало.
- Дьяконов Игорь Николаевич, родился 29 мая 1963 года, проживает в Очаково, бывший следователь МВД, капитан. В настоящее время совладелец частного сыскного агентства "Пинкертон"..., - четко произнес мужской голос в трубке.
- Так я и думала, - задумчиво произнесла Бермудская. - Так я и думала... Ничего, могло быть хуже. "Пинкертон", - хмыкнула она. - Поглядим, какой ты Пинкертон... Еще что-нибудь узнали?
- Имя жены Галина Михайловна, жена - домохозяйка, имеет сына Романа десяти лет. В органах считался человеком отважным, но очень вспыльчивым, неуравновешенным. Способен на необдуманный поступок.
- Это славно, вот это как раз славно...
- Что еще? Прекрасный стрелок, имеет черный пояс по карате, в органах славился умением малой кровью взять преступника...
- Да? - басом переспросила Бермудская. - Малой кровью, говорите?
- Однако, считался мало способным к кропотливой работе следователя. В связи с критикой в его адрес, весной этого года поссорился с начальством и подал заявление об увольнении из органов.
- Понятно... Ладно, спасибо вам. Хорошо, что старые друзья иногда помогают...
- Так и вы мне в свое время помогли, Ольга Александровна. Я добро не забываю. Благодаря вам вышел на пенсию в чине полковника, не бедствую... А то бы... За те дела... Сами знаете..
- Ладно, что было, то было... Спасибо.
"Способен на необдуманный поступок", - призадумалась Бермудская. "Да ты уже совершил необдуманный поступок, придурок. Куда попер, щенок? Тут такие люди бывали, не чета тебе. У них руки не то, что по локоть, по самую шею в крови человеческой... И смеялись, пили, радовались жизни... Песни пели с известными артистами, честью и гордостью нации. Всем ведь нужно одно - сытно жрать, пить, трахаться, а не прозябать, гнить в камере. А про совесть говорят только те, у кого нет ничего другого..."
Она заварила себе крепкого чаю, взяла кусочек рафинада и стала пить вприкуску, отхлебывая из блюдечка с голубой каемочкой.
"Что это там этот дурак Степка молчит?" - недоумевала Ольга Александровна и, словно услышав её упрек, он позвонил.
- Мам, ей кто-то позвонил, она быстро оделась, ничего не сказала и вышла, - сообщил он.
- Кто позвонил?!!! А, понятно... А что, заявление подали? Ты что меня в неведении держишь? Все свою самостоятельность проявляешь? Что там наш красавчик? Больше ничего не выкинул от великого своего ума?
- Заявление подали. Регистрация послезавтра. Она была в кондиции. Все, как надо. А потом её потянуло спать, и тут звонок. Мужской голос. А Федька-то... опять что-то не то делает... За троллейбусом бежал, потом позвонил, что-то ей вещал... Да и она кому-то перезвонила, сказала, что он где-то поблизости, и она просит этого человека в чем-то ей помочь...
- Так... Так... Ну, Федька, Федька, пес бродячий..., - в сторону проговорила Бермудская и закричала на глупого сына:
- Да, много, видать, ты ей напакостил, раз она не хочет на тебя положиться, помощи на стороне ищет... И что же ты не проследил, куда она пошла? Ты что, полагаешь, что за тебя кто-то другой все это будет делать? Это твоя задача, понял? На роль мужа других кандидатов, кроме тебя, к сожалению, нет! Забоялся, небось, за ней в тьму-то идти? Жрать сытно хочешь и думаешь, что тебе жрачку в рот положат и разжуют? Нет, прошли золотые времена, прошли... Жрачку эту теперь надо у других когтями вырывать, как в лесу, а не сидеть за дверью и дрожать... Что теперь?
- А где же я теперь её в потемках найду? - лепетал Степан.
- Теперь уже не надо. Тщательно вымой посуду и дуй сюда. Да, и вот ещё что - загляни в квартиру напротив к Юлии Павловне и напомни ей, что денежки надо отрабатывать, пусть глаз не спускает с Риткиной двери. Впрочем, не надо, напортачишь опять что-нибудь, я сама ей позвоню, или Андрюха... Главное, тщательно вымой бокал, из которого она пила... И остальную посуду тоже, чтобы худого не подумали... И побыстрее там!
Раздосадованная Бермудская отхлебнула большой глоток прямо из чашки и обожглась.
"Я знаю, кто ей позвонил, знаю... Проклятая ищейка! И что-то не так сделал Степан с этим... Эх, жалко Витенька подох, незаменимейший был в таких делах человек, все пропорции знал до тонкостей. Нет, правильно говорил Ильич - учиться, учиться и учиться. Но учиться не всему подряд, а тому, что понадобится в жизни, и делать все профессионально. И травить, и поджигать. А я все по верхам, да по верхушечкам... А этот недоумок Степка ещё своей дури туда подбавил... Она должна была находиться в состоянии эйфории двое суток, и в таком же состоянии под венец идти. А её среди бела дня в сон потянуло. Отоспалась, что-то там ей приснилось, мысли сразу в противоположную сторону поехали... И Федька, паршивый Федька, мало, значит, его припугнули тогда, и недооценили его... Обманул он нас, надо же, сказал ведь, что все делает так, как договорились. И эта жадная до денег бестолковая соседка толком ничего не поняла, только и сумела, что сообщить мне. А ведь он и тогда хотел все испортить, всему плану помешать... Да, что-то надо срочно делать... Все против меня - и поганый Федька, и эта сыскная собака Дьяконов, и даже неумный и нелепый Степка... Но все равно, будет по-моему... Все равно... Было по-моему, и будет по-моему..."
Снова вспомнился преданный отчим Витенька, снова пожалела о том, что его нет... Они встретились после долгого перерыва в Пружанске. Это было уже после двадцатого съезда КПСС. Знаменитую поэтессу Бермудскую встречало на вокзале все городское начальство. Поднесли круглый каравай с крохотной солонкой на нем. Ольга вышла из вагона в шикарном длинном плаще, модной шляпке, лакированных туфельках. Знаменитая поэтесса в двадцать четыре года, красавица, богиня... Десятки восторженных глаз смотрели на нее, искали хоть мимолетного взгляда знаменитой землячки. Но Ольга увидела в толпе лишь сильно постаревшую мать в драповом пальто и отчима Витеньку в фетровой шляпе, темно-синем прорезиненном плаще и широченных брюках с отворотами. Подошла к ним, расцеловала мать, хлопнула по плечу отчима, поправила на нем идиотскую темно-зеленую шляпу.
Отвезли вещи в гостиницу, где для знатной гостьи был забронирован номер "Люкс", и поехали домой к мамаше.
- Ничего хата, - окинула острым взором новую квартиру Бермудская. - Я скажу Егору Степановичу, он будет доволен. Все так, как он распорядился... Аккуратно живете, уютно... Все согласно новой политике партии и правительства об улучшении жилищных условий населения - каждой советской семье отдельную квартиру! ... Ладно, пошли за стол, есть хочу. И водки на сей раз выпью, тогда-то мне не досталось, - многозначительно подмигнула она матери, присмиревшей, лучащейся от гордости за дочь.
Поели, попили, по традиции погорланили песни. Бермудская вышла на балкон покурить с отчимом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
- Дьяконов Игорь Николаевич, родился 29 мая 1963 года, проживает в Очаково, бывший следователь МВД, капитан. В настоящее время совладелец частного сыскного агентства "Пинкертон"..., - четко произнес мужской голос в трубке.
- Так я и думала, - задумчиво произнесла Бермудская. - Так я и думала... Ничего, могло быть хуже. "Пинкертон", - хмыкнула она. - Поглядим, какой ты Пинкертон... Еще что-нибудь узнали?
- Имя жены Галина Михайловна, жена - домохозяйка, имеет сына Романа десяти лет. В органах считался человеком отважным, но очень вспыльчивым, неуравновешенным. Способен на необдуманный поступок.
- Это славно, вот это как раз славно...
- Что еще? Прекрасный стрелок, имеет черный пояс по карате, в органах славился умением малой кровью взять преступника...
- Да? - басом переспросила Бермудская. - Малой кровью, говорите?
- Однако, считался мало способным к кропотливой работе следователя. В связи с критикой в его адрес, весной этого года поссорился с начальством и подал заявление об увольнении из органов.
- Понятно... Ладно, спасибо вам. Хорошо, что старые друзья иногда помогают...
- Так и вы мне в свое время помогли, Ольга Александровна. Я добро не забываю. Благодаря вам вышел на пенсию в чине полковника, не бедствую... А то бы... За те дела... Сами знаете..
- Ладно, что было, то было... Спасибо.
"Способен на необдуманный поступок", - призадумалась Бермудская. "Да ты уже совершил необдуманный поступок, придурок. Куда попер, щенок? Тут такие люди бывали, не чета тебе. У них руки не то, что по локоть, по самую шею в крови человеческой... И смеялись, пили, радовались жизни... Песни пели с известными артистами, честью и гордостью нации. Всем ведь нужно одно - сытно жрать, пить, трахаться, а не прозябать, гнить в камере. А про совесть говорят только те, у кого нет ничего другого..."
Она заварила себе крепкого чаю, взяла кусочек рафинада и стала пить вприкуску, отхлебывая из блюдечка с голубой каемочкой.
"Что это там этот дурак Степка молчит?" - недоумевала Ольга Александровна и, словно услышав её упрек, он позвонил.
- Мам, ей кто-то позвонил, она быстро оделась, ничего не сказала и вышла, - сообщил он.
- Кто позвонил?!!! А, понятно... А что, заявление подали? Ты что меня в неведении держишь? Все свою самостоятельность проявляешь? Что там наш красавчик? Больше ничего не выкинул от великого своего ума?
- Заявление подали. Регистрация послезавтра. Она была в кондиции. Все, как надо. А потом её потянуло спать, и тут звонок. Мужской голос. А Федька-то... опять что-то не то делает... За троллейбусом бежал, потом позвонил, что-то ей вещал... Да и она кому-то перезвонила, сказала, что он где-то поблизости, и она просит этого человека в чем-то ей помочь...
- Так... Так... Ну, Федька, Федька, пес бродячий..., - в сторону проговорила Бермудская и закричала на глупого сына:
- Да, много, видать, ты ей напакостил, раз она не хочет на тебя положиться, помощи на стороне ищет... И что же ты не проследил, куда она пошла? Ты что, полагаешь, что за тебя кто-то другой все это будет делать? Это твоя задача, понял? На роль мужа других кандидатов, кроме тебя, к сожалению, нет! Забоялся, небось, за ней в тьму-то идти? Жрать сытно хочешь и думаешь, что тебе жрачку в рот положат и разжуют? Нет, прошли золотые времена, прошли... Жрачку эту теперь надо у других когтями вырывать, как в лесу, а не сидеть за дверью и дрожать... Что теперь?
- А где же я теперь её в потемках найду? - лепетал Степан.
- Теперь уже не надо. Тщательно вымой посуду и дуй сюда. Да, и вот ещё что - загляни в квартиру напротив к Юлии Павловне и напомни ей, что денежки надо отрабатывать, пусть глаз не спускает с Риткиной двери. Впрочем, не надо, напортачишь опять что-нибудь, я сама ей позвоню, или Андрюха... Главное, тщательно вымой бокал, из которого она пила... И остальную посуду тоже, чтобы худого не подумали... И побыстрее там!
Раздосадованная Бермудская отхлебнула большой глоток прямо из чашки и обожглась.
"Я знаю, кто ей позвонил, знаю... Проклятая ищейка! И что-то не так сделал Степан с этим... Эх, жалко Витенька подох, незаменимейший был в таких делах человек, все пропорции знал до тонкостей. Нет, правильно говорил Ильич - учиться, учиться и учиться. Но учиться не всему подряд, а тому, что понадобится в жизни, и делать все профессионально. И травить, и поджигать. А я все по верхам, да по верхушечкам... А этот недоумок Степка ещё своей дури туда подбавил... Она должна была находиться в состоянии эйфории двое суток, и в таком же состоянии под венец идти. А её среди бела дня в сон потянуло. Отоспалась, что-то там ей приснилось, мысли сразу в противоположную сторону поехали... И Федька, паршивый Федька, мало, значит, его припугнули тогда, и недооценили его... Обманул он нас, надо же, сказал ведь, что все делает так, как договорились. И эта жадная до денег бестолковая соседка толком ничего не поняла, только и сумела, что сообщить мне. А ведь он и тогда хотел все испортить, всему плану помешать... Да, что-то надо срочно делать... Все против меня - и поганый Федька, и эта сыскная собака Дьяконов, и даже неумный и нелепый Степка... Но все равно, будет по-моему... Все равно... Было по-моему, и будет по-моему..."
Снова вспомнился преданный отчим Витенька, снова пожалела о том, что его нет... Они встретились после долгого перерыва в Пружанске. Это было уже после двадцатого съезда КПСС. Знаменитую поэтессу Бермудскую встречало на вокзале все городское начальство. Поднесли круглый каравай с крохотной солонкой на нем. Ольга вышла из вагона в шикарном длинном плаще, модной шляпке, лакированных туфельках. Знаменитая поэтесса в двадцать четыре года, красавица, богиня... Десятки восторженных глаз смотрели на нее, искали хоть мимолетного взгляда знаменитой землячки. Но Ольга увидела в толпе лишь сильно постаревшую мать в драповом пальто и отчима Витеньку в фетровой шляпе, темно-синем прорезиненном плаще и широченных брюках с отворотами. Подошла к ним, расцеловала мать, хлопнула по плечу отчима, поправила на нем идиотскую темно-зеленую шляпу.
Отвезли вещи в гостиницу, где для знатной гостьи был забронирован номер "Люкс", и поехали домой к мамаше.
- Ничего хата, - окинула острым взором новую квартиру Бермудская. - Я скажу Егору Степановичу, он будет доволен. Все так, как он распорядился... Аккуратно живете, уютно... Все согласно новой политике партии и правительства об улучшении жилищных условий населения - каждой советской семье отдельную квартиру! ... Ладно, пошли за стол, есть хочу. И водки на сей раз выпью, тогда-то мне не досталось, - многозначительно подмигнула она матери, присмиревшей, лучащейся от гордости за дочь.
Поели, попили, по традиции погорланили песни. Бермудская вышла на балкон покурить с отчимом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42