Если все это действительно окажется ни чем иным как умело сфабрикованной фальшивкой, то — он знал это по опыту — рано или поздно опровергающие факты начнут всплывать, словно пробка, в реке информации, которая несла свои воды через его кабинет.
Однако пока не за что было уцепиться — отчеты пересказывали одну и ту же сказку про белого бычка, которая, вероятно, уже обошла все подворотни Берлина, обрастая невероятными и — хуже того — несуществующими подробностями. И все же слишком много людей вдруг заговорили об этом. Возможно, на этот раз невероятное могло оказаться хоть и не полной, но все-таки правдой. Лэндис нажал кнопку на маленьком настольном пульте, Ральф Коллингсуорт стукнул пару раз для приличия в дверь и вошел в кабинет своего шефа.
— Что случилось, Ричи? — спросил он, опускаясь в глубокое кресло, стоявшее у стола Лэндиса.
— Вы что-нибудь узнали относительно фотографий? — спросил тот.
— Пока что нет... — отвечал Коллингсуорт, разглядывая пальцы своих рук.
— А насчет самого фотографа?
— Тоже ничего, Гюнтер Вольман чист со всех сторон. Он, правда, имел связи с порнобизнесом, но это, как ты понимаешь, к делу не относится. Он, должно быть, часто встречался с теми, кто использовал его по нашему вопросу, но пока нам не удалось установить, кто эти люди. Мы не можем заподозрить его в разведдеятельности.
Лэндис откинулся в кресле и бессмысленно уставился в потолок. Это могло значить только то, что он не получил ответа на мучивший его вопрос.
— Но мы продолжаем искать, — попытался успокоить его Коллингсуорт. — Однако я не думаю, что нам удастся раскопать что-нибудь существенное. Мне кажется, здесь трудно рассчитывать даже на везение. Тут поможет только чудо...
— Я вообще не вижу смысла в происходящем, — воскликнул Лэндис. — Как этот парень узнал об операции? Вероятно, тот, кто знал о ней по долгу службы, проболтался и рассказал ему о готовящемся обмене. Этот кто-то мог быть либо из наших, либо из совдепа... Но вот с какой целью?..
— Это и мне непонятно, Ричи, — согласился с ним Коллингсуорт. — Но, с другой стороны, что здесь такого? Андерсон, по большому счету, не такая уж важная птица, а те болгары — и вовсе никто... Так что с того, что новость просочилась наружу? Это не такой уж великий секрет! И вообще, что интересного в этих фотографиях?
— Я просматривал каждую много раз, — сказал Лэндис, — и действительно, ничего интересного не обнаружил. Они не представляют ценности даже для "Нэшнл Инкуайер". Но вот зачем было убивать фотографа? Что ты думаешь на этот счет, Ральф? Если снимки не представляют ценности, то выходит, что его убили просто так, ради забавы?
— Сейчас мы этого утверждать не можем...
— Да и тот, кто не поленился впутаться в эту историю и прислать тебе снимки, должен был знать... По крайней мере, он имеет представление о том, кто ты такой и чем зарабатываешь на жизнь в этом проклятом городе. Нет, Ральф, мы что-то упустили в этих снимках, без чего эта загадка не разрешится. Но мы ведь даже не знаем, где его искать!
Коллингсуорт ответил кивком. Лэндис продолжал:
— Ладно, посмотрим, что на этот счет думают в Лэнгли. Может быть, они нам сообщат что-нибудь новенькое. Им стоило бы поторопиться.
— Они спихнут это дело обратно нам...
— Я знаю, Ральф. — Лэндис потянулся и взял верхний фотоснимок из пачки, лежащей перед ним. На снимке был изображен Дэвид Андерсон в профиль, бесстрастный Коллингсуорт и другие агенты, присутствовавшие при обмене пленников. Лэндис развернул фото на девяносто градусов и принялся, быть может, уже в тысячный раз, внимательно разглядывать снимок.
Не в силах отделаться от мысли, что между фотографиями и последними отчетами агентов существует какая-то связь, Лэндис начал ощущать некоторое беспокойство. А при мысли о необъяснимом исчезновении Андерсона он чуть было не пришел в ярость.
— Ты читал утренние рапорты? — спросил он Коллингсуорта.
Тот кивнул.
— Ну и?..
— Дезинформация чистой воды, как это уже было много раз. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне кажется, тут есть определенная связь. И в том и в другом случае много необъяснимого, слишком много, чтобы пренебрегать предположением, что все это — часть единого целого.
Коллингсуорт поднял брови.
— При всем уважении к тебе, Ричи, я должен констатировать факт, что ты просто спятил... В этих рапортах не может быть ничего серьезного: я не удивлюсь, если поступит еще дюжина с теми же россказнями. Все это выглядит несерьезно.
— И ты не видишь связи между фото, смертью Вольмана и исчезновением Андерсона?
Коллингсуорт поднялся и стал расхаживать по кабинету. Он остановился, чтобы прикурить свою трубку, затем зашагал снова.
— Я предполагаю, что некоторая связь есть. Но не имея ни малейшего доказательства, пусть даже самого спорного, я не могу это утверждать наверняка...
— Хорошо. Это мы узнаем потом, — сказал Лэндис.
Коллингсуорт кивнул.
— Дай мне знать, если что-то выяснится насчет фотографии, о'кей?
— Конечно, Ральф... В конце концов, в полчетвертого будет сеанс связи с Лэнгли, и нам, по крайней мере, скажут, насколько это дело важно.
Коллингсуорт вышел и направился в свой кабинет. Оставшись в одиночестве, Лэндис вновь откинулся на спинку кресла и, не отводя взгляда, долго глядел в потолок. Что-то бушевало у него внутри, не давая ему покоя. Одной из непостижимых для него вещей была роль Андерсона в этой истории. Он пришел к мысли, что Андерсон оказался ядром, изюминкой этой загадки, неким стационарным основанием подвижной конструкции. Возможно, он был причиной и разгадкой всей проблемы.
Лэндис попытался сравнить это дело с детской головоломкой, где надо сложить картинку из разных составных частей. Но здесь все выглядело совсем иначе. Множество отдельных частей этой мозаики имели лишь призрачную связь друг с другом, и не существовало гарантии, что, ухватившись за один факт, можно было легко составить всю картину.
Лэндис прервал свои размышления и вновь сосредоточился на фотографиях. Взяв в руки тот снимок, на котором Андерсон был запечатлен более отчетливо, он принялся внимательно его разглядывать. И тут он остановился на одной мысли.
Он вспомнил споры, происходившие по поводу снимков школьного книгохранилища в Далласе, сделанные после убийства Джона Кеннеди. Эти фотографии были важны тем, что на них в данный момент НЕ БЫЛО ВИДНО Ли Харви Освальда, стрелявшего, как предполагалось, из окна здания.
Он вспомнил это потому, что ему вдруг показалось: и в случае с Андерсоном происходит что-то подобное. Может быть, ключ к разгадке заключался в том, чего там НЕ БЫЛО ВИДНО.
Чего же не хватало на этих снимках? Он повернул зеленоголовую настольную лампу, направил свет на край стола и стал вглядываться в каждое зерно фотографического изображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Однако пока не за что было уцепиться — отчеты пересказывали одну и ту же сказку про белого бычка, которая, вероятно, уже обошла все подворотни Берлина, обрастая невероятными и — хуже того — несуществующими подробностями. И все же слишком много людей вдруг заговорили об этом. Возможно, на этот раз невероятное могло оказаться хоть и не полной, но все-таки правдой. Лэндис нажал кнопку на маленьком настольном пульте, Ральф Коллингсуорт стукнул пару раз для приличия в дверь и вошел в кабинет своего шефа.
— Что случилось, Ричи? — спросил он, опускаясь в глубокое кресло, стоявшее у стола Лэндиса.
— Вы что-нибудь узнали относительно фотографий? — спросил тот.
— Пока что нет... — отвечал Коллингсуорт, разглядывая пальцы своих рук.
— А насчет самого фотографа?
— Тоже ничего, Гюнтер Вольман чист со всех сторон. Он, правда, имел связи с порнобизнесом, но это, как ты понимаешь, к делу не относится. Он, должно быть, часто встречался с теми, кто использовал его по нашему вопросу, но пока нам не удалось установить, кто эти люди. Мы не можем заподозрить его в разведдеятельности.
Лэндис откинулся в кресле и бессмысленно уставился в потолок. Это могло значить только то, что он не получил ответа на мучивший его вопрос.
— Но мы продолжаем искать, — попытался успокоить его Коллингсуорт. — Однако я не думаю, что нам удастся раскопать что-нибудь существенное. Мне кажется, здесь трудно рассчитывать даже на везение. Тут поможет только чудо...
— Я вообще не вижу смысла в происходящем, — воскликнул Лэндис. — Как этот парень узнал об операции? Вероятно, тот, кто знал о ней по долгу службы, проболтался и рассказал ему о готовящемся обмене. Этот кто-то мог быть либо из наших, либо из совдепа... Но вот с какой целью?..
— Это и мне непонятно, Ричи, — согласился с ним Коллингсуорт. — Но, с другой стороны, что здесь такого? Андерсон, по большому счету, не такая уж важная птица, а те болгары — и вовсе никто... Так что с того, что новость просочилась наружу? Это не такой уж великий секрет! И вообще, что интересного в этих фотографиях?
— Я просматривал каждую много раз, — сказал Лэндис, — и действительно, ничего интересного не обнаружил. Они не представляют ценности даже для "Нэшнл Инкуайер". Но вот зачем было убивать фотографа? Что ты думаешь на этот счет, Ральф? Если снимки не представляют ценности, то выходит, что его убили просто так, ради забавы?
— Сейчас мы этого утверждать не можем...
— Да и тот, кто не поленился впутаться в эту историю и прислать тебе снимки, должен был знать... По крайней мере, он имеет представление о том, кто ты такой и чем зарабатываешь на жизнь в этом проклятом городе. Нет, Ральф, мы что-то упустили в этих снимках, без чего эта загадка не разрешится. Но мы ведь даже не знаем, где его искать!
Коллингсуорт ответил кивком. Лэндис продолжал:
— Ладно, посмотрим, что на этот счет думают в Лэнгли. Может быть, они нам сообщат что-нибудь новенькое. Им стоило бы поторопиться.
— Они спихнут это дело обратно нам...
— Я знаю, Ральф. — Лэндис потянулся и взял верхний фотоснимок из пачки, лежащей перед ним. На снимке был изображен Дэвид Андерсон в профиль, бесстрастный Коллингсуорт и другие агенты, присутствовавшие при обмене пленников. Лэндис развернул фото на девяносто градусов и принялся, быть может, уже в тысячный раз, внимательно разглядывать снимок.
Не в силах отделаться от мысли, что между фотографиями и последними отчетами агентов существует какая-то связь, Лэндис начал ощущать некоторое беспокойство. А при мысли о необъяснимом исчезновении Андерсона он чуть было не пришел в ярость.
— Ты читал утренние рапорты? — спросил он Коллингсуорта.
Тот кивнул.
— Ну и?..
— Дезинформация чистой воды, как это уже было много раз. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне кажется, тут есть определенная связь. И в том и в другом случае много необъяснимого, слишком много, чтобы пренебрегать предположением, что все это — часть единого целого.
Коллингсуорт поднял брови.
— При всем уважении к тебе, Ричи, я должен констатировать факт, что ты просто спятил... В этих рапортах не может быть ничего серьезного: я не удивлюсь, если поступит еще дюжина с теми же россказнями. Все это выглядит несерьезно.
— И ты не видишь связи между фото, смертью Вольмана и исчезновением Андерсона?
Коллингсуорт поднялся и стал расхаживать по кабинету. Он остановился, чтобы прикурить свою трубку, затем зашагал снова.
— Я предполагаю, что некоторая связь есть. Но не имея ни малейшего доказательства, пусть даже самого спорного, я не могу это утверждать наверняка...
— Хорошо. Это мы узнаем потом, — сказал Лэндис.
Коллингсуорт кивнул.
— Дай мне знать, если что-то выяснится насчет фотографии, о'кей?
— Конечно, Ральф... В конце концов, в полчетвертого будет сеанс связи с Лэнгли, и нам, по крайней мере, скажут, насколько это дело важно.
Коллингсуорт вышел и направился в свой кабинет. Оставшись в одиночестве, Лэндис вновь откинулся на спинку кресла и, не отводя взгляда, долго глядел в потолок. Что-то бушевало у него внутри, не давая ему покоя. Одной из непостижимых для него вещей была роль Андерсона в этой истории. Он пришел к мысли, что Андерсон оказался ядром, изюминкой этой загадки, неким стационарным основанием подвижной конструкции. Возможно, он был причиной и разгадкой всей проблемы.
Лэндис попытался сравнить это дело с детской головоломкой, где надо сложить картинку из разных составных частей. Но здесь все выглядело совсем иначе. Множество отдельных частей этой мозаики имели лишь призрачную связь друг с другом, и не существовало гарантии, что, ухватившись за один факт, можно было легко составить всю картину.
Лэндис прервал свои размышления и вновь сосредоточился на фотографиях. Взяв в руки тот снимок, на котором Андерсон был запечатлен более отчетливо, он принялся внимательно его разглядывать. И тут он остановился на одной мысли.
Он вспомнил споры, происходившие по поводу снимков школьного книгохранилища в Далласе, сделанные после убийства Джона Кеннеди. Эти фотографии были важны тем, что на них в данный момент НЕ БЫЛО ВИДНО Ли Харви Освальда, стрелявшего, как предполагалось, из окна здания.
Он вспомнил это потому, что ему вдруг показалось: и в случае с Андерсоном происходит что-то подобное. Может быть, ключ к разгадке заключался в том, чего там НЕ БЫЛО ВИДНО.
Чего же не хватало на этих снимках? Он повернул зеленоголовую настольную лампу, направил свет на край стола и стал вглядываться в каждое зерно фотографического изображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61