И сумеет ли тот человек что-нибудь изменить? Может ли вообще что-нибудь измениться?
Внезапно он увидел перед собой длинные ногти Чиуна — тот как будто поправил на его груди пуговицу.
— Вы дышите так, будто у вас в горле застряла дыня, — сказал Чиун. — Нужно всего лишь пропустить воздух глубже в живот. Ну-ка...
Смит, не понимая, зачем он это делает, глубоко вздохнул, и вдруг все вокруг него изменилось. Мир стал как-то светлее. Проблемы выглянули уже не такими безнадежными. Эта перемена внесла беспокойство в душу Смита. Он привык всегда ставить во главу угла интеллект и не хотел верить, что его взгляд на мир зависит от того, сколько он вдохнул кислорода. Однако сам мир не изменился. Смит ни о чем не забыл, все проблемы и тревоги остались с ним по-прежнему. Просто он чувствовал себя сильнее, ему казалось, что он может с ними справиться, и еще он был не таким уставшим.
— Чиун, вы великолепно подготовили Римо.
— Все это меркнет в лучах вашей славы, о, император!
— Как вы знаете, мы сейчас проводим одну операцию, которую следует довести до конца, — сказал Смит.
— Очень мудро с вашей стороны, — отозвался Чиун и вежливо кивнул, отчего его бороденка еще некоторое время тряслась, хотя в автомобиле не было сквозняка.
Он не был уверен, что правильно понял слова Смита. Смит вроде бы сказал, что они над чем-то работают, но полной уверенности, как всегда в разговоре, с шефом, у него не было. Чиун никогда толком его не понимал, поэтому кивал почти непрерывно.
— У Римо, видимо, неприятности, — сказал Смит. — Вам известно, в чем они заключаются?
— Я знаю, что он, как и я, жизнь отдаст за то, чтобы исполнить все ваши желания и прославить ваше имя, о, величайший из императоров.
— Да, да. Конечно. Но вы заметили, что на душе у него неспокойно?
— Конечно. Признаюсь, заметил. Но вам, славнейшему из славнейших, незачем беспокоиться по этому поводу.
— И тем не менее, я беспокоюсь, — сказал Смит.
— Как благородно с вашей стороны! Ваше великодушие не знает границ.
— Что его беспокоит?
— Как вам известно, — начал Чиун, — ежегодно в Синанджу доставляют определенную сумму, как было оговорено в контракте. Подводная лодка выгружает на берег семнадцать мер серебра, пять мер золота и бесценные благовония.
— Да, таков контракт, — подтвердил Смит с некоторым подозрением. — С тех пор, как вы в очередной раз его пересмотрели. Но какое отношение к этому имеет Римо?
— Римо настолько боготворит вас, император, что никогда не станет посвящать вас в свои внутренние проблемы. Он сказал мне: “Славный Мастер, учитель Синанджу, верный слуга нашего великого императора, Харолда В. Смита, как я могу чувствовать себя спокойно, если только пять мер золота идет из моей страны в Синанджу? Я чувствую себя униженным как представитель расы и как представитель народа из-за того, что мы посылаем туда всего только жалких пять мер золота и ничтожных семнадцать мер серебра”.
“Уйми свой пыл, — сказал я ему. — Разве император Смит за все эти годы не определил сам должные размеры вознаграждения? И разве не мы сами согласились на эти условия? Разве это не соответствует контракту?”
“Ты прав, досточтимый учитель, верный слуга императора Смита, — согласился со мной Римо, — все делается точно по контракту, и мне следует унять свой пыл”.
— Он так и сделал, — продолжал Чиун. — Но грусть не покинула его сердце. Я рассказываю все это только потому, что полностью доверяю вам.
— И все же мне как-то трудно представить, чтобы Римо так переживал из-за ежегодной дани, привозимой в Синанджу.
— Не в этом дело. Его волнует честь нации. И ваша лично.
— Не думаю, чтобы голова Римо работала таким образом, — покачал головой Смит. — Тем более после ваших тренировок.
— Вы спросили, император, и я ответил. Жду ваших дальнейших приказаний.
Смит мог легко увеличить размеры вознаграждения. Ежегодные рейсы подводной лодки к берегам Северной Кореи значительно превышали стоимость самого жалования. Однако согласиться означало бы, что у Чиуна появится возможность начинать торг уже с более крупной суммы.
— Хорошо. Будем посылать золота на меру больше, — неохотно согласился Смит.
— Но будет ли этого достаточно для опечаленного сердца Римо? — сказал Чиун. — Я по глупости открыл ему, что самый незначительный правитель небольшой и бедной страны платил десять мер золота Дому Синанджу.
— Семь, — предложил Смит.
— Негоже слуге спорить со своим императором, — сказал Чиун.
— Как это понимать? Семь вас устраивает? — спросил Смит.
— Понимайте так, что я не осмеливаюсь спорить с вами.
— Так вы настаиваете на десяти? — спросил Смит.
— Я в вашем распоряжении. Как и всегда, — сказал Чиун.
— Восемь.
— Если я только смогу убедить Римо.
— Мне известно, что он не станет служить другой стране. Он пока еще не настолько Синанджу.
— Вы спросили — я ответил. Я только выполняю вашу волю, — спокойно отозвался Чиун. Сложив руки на груди, он смотрел на горы.
— Девять. И это мое последнее слово.
— В такой ситуации, как эта, я землю переверну, выполняя вашу волю.
— С Римо что-то происходит, — снова сказал Смит, — а он нам сейчас очень нужен. Дела принимают скверный оборот, а он не хочет и пальцем пошевелить.
— Все будет сделано, — заверил его Чиун.
— Что именно?
— То, что нужно, — сказал Чиун, и голос звучал так уверенно, а в фигуре и движениях была такая дивная соразмерность и грация, что Смит на этот раз поверил ему.
А почему нет? Ведь он Мастер Синанджу, а Дом не просуществовал бы тысячи лет, если бы люди из него не знали своего дела.
— Римо рассказал вам, в чем, собственно, дело? — спросил Смит.
— В общих чертах, — туманно ответил Чиун. — Он красноречив только, когда речь заходит о несправедливостях по отношению к моей деревне.
— Убивают людей, летающих самолетами. Если вы думаете, что число жертв незначительно...
Смит не успел договорить, как Чиун перебил его.
— Сами смерти не так уж и важны. Не грабители и убийцы делают дороги опасными и непроходимыми. Они в худшем случае убьют нескольких людей. Самое страшное, что люди начинают бояться. А если путешественники поверят, что поездки их небезопасны, то перестанут пользоваться дорогами. А дороги вашей страны проходят в воздухе.
— Да, такая опасность существует, — согласился Смит.
— Более, чем опасность, — возразил Мастер Синанджу. — Конец цивилизации. Не будет обмена товарами, не будет обмена идеями.
— Нам еще повезло, что газетчики пока ничего не разнюхали, — сказал Смит. — Как вы думаете, сумеете убедить Римо в необходимости вашего вмешательства?
— Попробую, император, — ответил Чиун, хотя не был уверен, что у него что-нибудь получится.
Но про себя он точно знал, что не даст погибнуть этой цивилизации, ведь он Мастер Синанджу, который принял на себя обязательство защищать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57