Недовольным остался только звукооператор – звук получился студийный, а не уличный, придется накладывать шумы и приглушать голоса.
– Ты отлично прошел испытание, Антон, – сказал Олег, когда съемка закончилась.
– Мне бы лечь. Не ровен час, сковырнусь с этой лавки.
Подошли врач, медсестры положили Гордеева на носилки и сделали обезболивающий укол. В палате тут же подсоединили капельницу.
Громов не отходил от раненого, несмотря на возражение врачей. От таких типов не просто избавиться, в конце концов на него махнули рукой.
– Что я хочу тебе сказать, Антоша…
– Лучше бы еще пару анекдотов. Не очень смешных. Когда гогочешь, живот трясется и больно до слез, – признался Гордеев.
– Тогда поговорим о грустном. Есть тихий мирный обыватель. Он поверит лабуде, только что отснятой. В принципе, мы этого и добивались. Бандюки, пришедшие добивать тебя в больнице, тоже могут поверить в нашу сказку, но есть люди, которых на мякине не проведешь. О том, что происходит на самом деле, знают Вербицкий и Мякишев. Фээсбэшники не в курсе, в управлении тоже. История заключается в следующем. Всех налетчиков после завершения дела убирали, свидетели никому не нужны. Покойники требований не выдвигают, им не надо выплачивать их долю. Есть босс, некто главный, он заправляет всем процессом. Пока я не вижу возможности выйти на него, но все стрелки указывают на Центральное хранилище банковских ресурсов. В определенных кругах полагают, что ты работаешь на босса, вычищаешь мусор. Ликвидатор или чистильщик, как ни назови, суть та же.
– Нет, Олег. Твоя теория не проходит. Зачем убивать налетчиков, пока они не закончили работу? Деньги никто не унес.
Громов встал, подошел к окну, приоткрыл фрамугу и закурил.
– Хранилище засветилось. Оно попало в поле зрения прокуратуры и валютного отдела ФСБ. Как и каким образом отвести от себя подозрение? Свалить все на банкиров, которые работают в сговоре. Они не докладывают деньги в мешки, а документы выписывают на полную сумму. Ни одна машина до хранилища не доехала, их опустошили по пути. Банкам возмещают ущерб страховые компании – сговор банкиров очевиден, а хранилище вроде бы ни при чем. Так вот, умные головы решили, что ты работаешь по наводке босса из хранилища.
– Красиво, черт побери, Олег! – Потрескавшиеся губы Гордеева растянулись в улыбке. – Но в твоих выводах зияет огромная дыра…
Вошла медсестра с миской горячей воды, салфетками и вазелином. Громов едва успел спрятать сигарету.
– Очередная экзекуция? – спросил майор.
– Я хочу смыть грим. Вас перемазали до неузнаваемости.
– Оставьте поднос, я сам этим займусь, – сказал Олег. – Вам же лучше, я быстрей уйду да еще что-то полезное сделаю.
Медсестра поставила поднос и вышла. Громов выбросил сигарету в окно и принялся за работу.
– О какой дыре ты говорил?
– Если банкиры возвращали свои деньги назад, то клали бы в сумки всю сумму, а они забирали свою долю, остальное шло, как вы говорите, боссу. И если налет лишь цирковой фокус, то автоматы не обязательно заряжать боевыми патронами. И главное. Зачем в сумки класть настоящие деньги? Глупый неоправданный риск. Блатные могут стянуть бабки, ищи их потом… Идея со сговором банкиров не проходит.
Слушая Гордеева, Олег не мог скрыть удивления.
– Для майора ты слишком умный.
– Принять твои слова как комплимент или недостаток?
– Я слышал, Антон, что у тебя два высших образования. А почему в майорах ходишь до сих пор?
– Мне нравится оперативная работа. Командовать и стучать кулаком по столу не в моем характере.
– А деньги?
– На шее жены сижу. Сначала переживал, даже сопротивлялся, но потом свыкся. Она юрист, у нее своя фирма, а папочка заправляет бюджетом области. Я бы его посадил, но тогда всех пришлось бы сажать. На себя я махнул рукой, только ради жены и живу.
– Она в роддоме. Когда узнала, что с тобой случилось, начались схватки.
– Я в курсе. Удачи мне в жизни не видать, Бог меня не любит. Я много глупостей наделал, теперь расплачиваюсь. Ради Елены бросил первую жену, а через три месяца она умерла. Скрывала от меня свою болезнь, но мой уход добил ее. Никогда себе этого не прощу.
– Ты же понимаешь, Антон, в ментуре твоя карьера кончилась. Ты инвалид.
– Жаль, что не сдох. Теперь обо мне тесть позаботится, пристроит в теплое местечко.
– Я знаю одно такое местечко. Там ты нужен больше, чем кто-либо другой.
Гордеев через силу улыбнулся.
– Центральное хранилище коммерческих банков? Я уже думал об этом.
– На ходу подметки рвешь. Только не считай начальников хранилища дураками. Несомненно, они сочтут тебя «кротом», ну и пусть считают. Работай на совесть и не суй нос, куда не следует. Их задача – выглядеть чистыми и пушистыми. Твоя задача – преуспевать по службе. У тебя глаз наметанный, сам увидишь все, что тебе надо увидеть.
– Как на это посмотрят Вербицкий и Мякишев?
– Все, что они хотели от тебя услышать, уже услышали. Для них ты пройденный материал. Пенсионер. Задачи у вас одинаковые, подход разный. Будут результаты, ты с ними свяжешься. Нет – на нет и суда нет. Зачем тебе нужно испытывать чье-то давление? Живи как живется и привыкай к новым условиям.
– Ты сказал, что я попал под подозрение? Каким боком?
– За тобой не приехала машина. Тебе позвонил дежурный и велел срочно приехать в райотдел. Ты пошел к метро проходными дворами и вляпался в передрягу.
– Все так.
– Дежурный тебе не звонил и никто в управлении в тебе не нуждался.
– Тогда кто же звонил?
– Тот, кто хотел втянуть тебя в это дело. И у них все получилось. Но Вербицкий видит картинку по-своему. Тебе надо самому разобраться в сложившейся ситуации. Крапленая колода, которой играют со следствием в преферанс, в хранилище, по-другому быть не может.
– Я подумаю.
– Конечно, старина. Я на стреме и всегда готов помочь, возможностей у меня не меньше, чем у Вербицкого.
– Наслышан. Увидимся, когда я встану на ноги. Громов закончил процедуру снятия грима и ушел, оставив на тумбочке гору грязных салфеток.
4
Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти, вполне пристойного вида – интеллигентное лицо, приветливая улыбка.
– Вы, очевидно, ошиблись квартирой? – спросил он.
– Если вы Леонид Постников, то я к вам.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Следователь Вербицкий.
– Прошу, заходите.
Хозяин проводил гостя в кабинет. По обстановке было понятно, что здесь живет состоятельный человек. Книги на полках говорили о широте его интересов. Похоже, они приобретались не для интерьера.
– Я слушаю вас, господин Вербицкий…
– Илья Алексеевич.
– Обычно людям вашей профессии не говорят:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
– Ты отлично прошел испытание, Антон, – сказал Олег, когда съемка закончилась.
– Мне бы лечь. Не ровен час, сковырнусь с этой лавки.
Подошли врач, медсестры положили Гордеева на носилки и сделали обезболивающий укол. В палате тут же подсоединили капельницу.
Громов не отходил от раненого, несмотря на возражение врачей. От таких типов не просто избавиться, в конце концов на него махнули рукой.
– Что я хочу тебе сказать, Антоша…
– Лучше бы еще пару анекдотов. Не очень смешных. Когда гогочешь, живот трясется и больно до слез, – признался Гордеев.
– Тогда поговорим о грустном. Есть тихий мирный обыватель. Он поверит лабуде, только что отснятой. В принципе, мы этого и добивались. Бандюки, пришедшие добивать тебя в больнице, тоже могут поверить в нашу сказку, но есть люди, которых на мякине не проведешь. О том, что происходит на самом деле, знают Вербицкий и Мякишев. Фээсбэшники не в курсе, в управлении тоже. История заключается в следующем. Всех налетчиков после завершения дела убирали, свидетели никому не нужны. Покойники требований не выдвигают, им не надо выплачивать их долю. Есть босс, некто главный, он заправляет всем процессом. Пока я не вижу возможности выйти на него, но все стрелки указывают на Центральное хранилище банковских ресурсов. В определенных кругах полагают, что ты работаешь на босса, вычищаешь мусор. Ликвидатор или чистильщик, как ни назови, суть та же.
– Нет, Олег. Твоя теория не проходит. Зачем убивать налетчиков, пока они не закончили работу? Деньги никто не унес.
Громов встал, подошел к окну, приоткрыл фрамугу и закурил.
– Хранилище засветилось. Оно попало в поле зрения прокуратуры и валютного отдела ФСБ. Как и каким образом отвести от себя подозрение? Свалить все на банкиров, которые работают в сговоре. Они не докладывают деньги в мешки, а документы выписывают на полную сумму. Ни одна машина до хранилища не доехала, их опустошили по пути. Банкам возмещают ущерб страховые компании – сговор банкиров очевиден, а хранилище вроде бы ни при чем. Так вот, умные головы решили, что ты работаешь по наводке босса из хранилища.
– Красиво, черт побери, Олег! – Потрескавшиеся губы Гордеева растянулись в улыбке. – Но в твоих выводах зияет огромная дыра…
Вошла медсестра с миской горячей воды, салфетками и вазелином. Громов едва успел спрятать сигарету.
– Очередная экзекуция? – спросил майор.
– Я хочу смыть грим. Вас перемазали до неузнаваемости.
– Оставьте поднос, я сам этим займусь, – сказал Олег. – Вам же лучше, я быстрей уйду да еще что-то полезное сделаю.
Медсестра поставила поднос и вышла. Громов выбросил сигарету в окно и принялся за работу.
– О какой дыре ты говорил?
– Если банкиры возвращали свои деньги назад, то клали бы в сумки всю сумму, а они забирали свою долю, остальное шло, как вы говорите, боссу. И если налет лишь цирковой фокус, то автоматы не обязательно заряжать боевыми патронами. И главное. Зачем в сумки класть настоящие деньги? Глупый неоправданный риск. Блатные могут стянуть бабки, ищи их потом… Идея со сговором банкиров не проходит.
Слушая Гордеева, Олег не мог скрыть удивления.
– Для майора ты слишком умный.
– Принять твои слова как комплимент или недостаток?
– Я слышал, Антон, что у тебя два высших образования. А почему в майорах ходишь до сих пор?
– Мне нравится оперативная работа. Командовать и стучать кулаком по столу не в моем характере.
– А деньги?
– На шее жены сижу. Сначала переживал, даже сопротивлялся, но потом свыкся. Она юрист, у нее своя фирма, а папочка заправляет бюджетом области. Я бы его посадил, но тогда всех пришлось бы сажать. На себя я махнул рукой, только ради жены и живу.
– Она в роддоме. Когда узнала, что с тобой случилось, начались схватки.
– Я в курсе. Удачи мне в жизни не видать, Бог меня не любит. Я много глупостей наделал, теперь расплачиваюсь. Ради Елены бросил первую жену, а через три месяца она умерла. Скрывала от меня свою болезнь, но мой уход добил ее. Никогда себе этого не прощу.
– Ты же понимаешь, Антон, в ментуре твоя карьера кончилась. Ты инвалид.
– Жаль, что не сдох. Теперь обо мне тесть позаботится, пристроит в теплое местечко.
– Я знаю одно такое местечко. Там ты нужен больше, чем кто-либо другой.
Гордеев через силу улыбнулся.
– Центральное хранилище коммерческих банков? Я уже думал об этом.
– На ходу подметки рвешь. Только не считай начальников хранилища дураками. Несомненно, они сочтут тебя «кротом», ну и пусть считают. Работай на совесть и не суй нос, куда не следует. Их задача – выглядеть чистыми и пушистыми. Твоя задача – преуспевать по службе. У тебя глаз наметанный, сам увидишь все, что тебе надо увидеть.
– Как на это посмотрят Вербицкий и Мякишев?
– Все, что они хотели от тебя услышать, уже услышали. Для них ты пройденный материал. Пенсионер. Задачи у вас одинаковые, подход разный. Будут результаты, ты с ними свяжешься. Нет – на нет и суда нет. Зачем тебе нужно испытывать чье-то давление? Живи как живется и привыкай к новым условиям.
– Ты сказал, что я попал под подозрение? Каким боком?
– За тобой не приехала машина. Тебе позвонил дежурный и велел срочно приехать в райотдел. Ты пошел к метро проходными дворами и вляпался в передрягу.
– Все так.
– Дежурный тебе не звонил и никто в управлении в тебе не нуждался.
– Тогда кто же звонил?
– Тот, кто хотел втянуть тебя в это дело. И у них все получилось. Но Вербицкий видит картинку по-своему. Тебе надо самому разобраться в сложившейся ситуации. Крапленая колода, которой играют со следствием в преферанс, в хранилище, по-другому быть не может.
– Я подумаю.
– Конечно, старина. Я на стреме и всегда готов помочь, возможностей у меня не меньше, чем у Вербицкого.
– Наслышан. Увидимся, когда я встану на ноги. Громов закончил процедуру снятия грима и ушел, оставив на тумбочке гору грязных салфеток.
4
Дверь открыл мужчина лет тридцати пяти, вполне пристойного вида – интеллигентное лицо, приветливая улыбка.
– Вы, очевидно, ошиблись квартирой? – спросил он.
– Если вы Леонид Постников, то я к вам.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Следователь Вербицкий.
– Прошу, заходите.
Хозяин проводил гостя в кабинет. По обстановке было понятно, что здесь живет состоятельный человек. Книги на полках говорили о широте его интересов. Похоже, они приобретались не для интерьера.
– Я слушаю вас, господин Вербицкий…
– Илья Алексеевич.
– Обычно людям вашей профессии не говорят:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52