С тех пор я его не видел.
— Значит, он был у вас в последний раз около двух недель назад?
— Да, двадцать первого сентября. Я спросил его: «Зачем вам серебряные пузырьки и гвозди? Эти предметы не имеют никакой ценности». Он ответил: "Это не предметы. Это орудия убийства. Чуть позже они превратятся в предметы под названием «улики». На этом наше знакомство закончилось.
— Вы можете описать его внешность?
— Я себе уже задавал подобный вопрос. Пытался вспомнить его, но не смог. Доходишь до какого-то места, и память начинает буксовать. Одежду помню, имя помню, а вместо лица возникает какая-то серая масса. Я даже голос его запомнил, голос человека, не терпящего возражений.
— Но он сказал вам правду. Все эти предметы не что иное, как орудия убийства, и уже превратились в улики. Каждый сыграл свою роль, кроме ордена, часов и гвоздя. По поводу ордена я уже знаю, кому он готовит погибель. Можно от вас позвонить?
— Ради Бога!
Трифонов подошел к телефону и набрал нужный номер.
— Подполковника Крюкова. Трифонов говорит.
— Извините, Александр Иваныч, но подполковник на выезде. Капитан Забелин обнаружил труп артиста Костенко.
— Какой адрес?
— Маросейка, двенадцать.
— Ну вот, и орден сыграл свою роль орудия убийства!
Ахвледиани ничего не понял. Вероятно, следователь тоже показался ему сумасшедшим. И куда только этот мир катится?!
***
О чем можно беспокоиться с таким лицом, когда тебя и мать родная не признает. Сломанный нос превратился в картошку, а белки глаз, залитые кровью лопнувших сосудов, потеряли цвет и форму. Точнее сказать, приобрели форму чемпиона Монголии по обжорству. Веки выпирали вперед бровей на пару сантиметров. Два ярких фингала вместо щек и разбухшие губы, словно их пытались накачать воздухом вместо колесных шин. Одним словом, красота неописуемая плюс ободранные коленки и рваный плащ.
Итак, одна из самых красивых актрис модного московского театра добралась до столицы. Пешком, как вы догадываетесь, да еще лесочком, где был потерян первый каблук и сломан второй, умышленно, для равновесия. Вот такое чудо попыталось украсить столицу, вид которой и без того портила тусклая безрадостная погода. О чем она думала, никто сказать не может, и сама Анюта в том числе. Голова не работала. Просто женщина встала и пошла. А что делать-то? И жить хочется, и пить, и есть, и даже спать. Все то же самое, что свойственно любому живому существу, не умеющему думать.
Около полудня Анна очутилась у метро «Войковская». Вряд ли название станции имело для нее значение. Ее интересовал любой вещевой рынок. Купить что-либо на мелочь в кармане невозможно, а вот продать кое-что она могла. Четверо парней в кожаных куртках кавказской внешности стояли неподалеку от входа и топтали асфальт вокруг себя. Сейчас она их не боялась дай Бог, чтобы они ее не испугались.
— Кто тут из вас товаром интересуется? — спросила Аня осипшим голосом.
— Это ты себя товаром называешь? — спросил один коротышка, ломая русские слова, и все разом захохотали.
— Вот это.
Анна вынула из кармана револьвер, но без глушителя, и положила на ладонь. Точный размер женской руки. Сначала ребята отпрянули, потом осмелели.
— А ну дай глянуть!
— Аванс сто баксов — и смотри. Покупаешь — еще двести, и прощай.
— Газовый?
— Да, только газ — свинцовый, твою черепушку насквозь прошибет.
— Дорого.
Второй спросил:
— А патроны есть?
— Четыре штуки. А иначе за гроши не отдавала бы.
Тот, что повыше, достал из кармана деньги — рубли, марки и доллары. Выудил сотню и протянул женщине. Она отдала ему револьвер. Тот прикрыл его полой куртки и долго рассматривал.
— А где патроны?
— А где еще две сотни?
Анна вынула руку из плаща и разжала ладонь. На ней лежали четыре сверкавших патрона.
— За двести возьму.
— Только что и у кого, я не знаю, — грубо ответила Анна. — Я тебе не пугач предлагаю, а серьезную машину. Или думаешь, не продам?
— Ладно. Двести и тысяча рублями. Больше не дам. Дороже трехсот я сам его не продам. Смысла нет рисковать.
— Гони деньги.
Торг состоялся, и они разошлись мирно.
Анна прошлась по рынку и накупила косметики, колготы и кроссовки, самые дешевые и очень неподходящие к длинному плащу, но сейчас ей было на все наплевать. У выхода с рынка она зашла в магазин, купила бутылку водки, пластиковый стакан и чебуреков. Сложив все в пакет, она направилась в метро.
Эксперимент удался, и она просочилась вместе с толпой. Подняв воротник плаща, она надвинула на лицо косынку, как это делают попрошайки, и доехала до центра. Она вышла в центре специально. В старых районах старые дома, в которых есть черный ход. Как правило, они открыты и ими никто не пользуется, кроме бомжей, а те сейчас на заработках. Ей удалось найти такой. Аня поднялась на пыльный чердак, села на ступеньки, выпит ла, поела, поплакала, опять выпила и уснула.
Вчера в это время актриса Анна Железняк дегустировала французское шампанское в ресторане «Метрополь» с главным режиссером известного московского театра и ловила на себе взгляды интересных мужчин. Ну чему после этого межно удивляться?
***
Разговор с братом не клеился, и не мог клеиться. Как правило, когда решались финансовые дела или что-то, связанное с криминалом, что, впрочем, одно и то же, присутствовал адвокат и поверенный в делах Григория Грановского Игорь Павлович Верзин. Грановский-старший доверял ему по нескольким причинам. Верзин был одним из лучших юристов страны. Это подтверждалось делом. Верзин имел серьезные связи в правоохранительных органах и прокуратуре, так как сам проработал в должности прокурора пятнадцать лет. Из рук Грановского никто не рискнет брать взятки, а из рук Верзина можно. Он вроде бы свой и остается своим, но сменил место работы. Не мудрено, если тебе предлагают огромные деньжищи. Грановский-страший был человеком очень умным, хитрым и проницательным. Он не раз проверял адвоката, доверяя ему финансовые вопросы, и Верзин не украл ни копейки. Такая черта по нынешним временам расценивается как феномен. И что немаловажно, Верзин всегда оставался человеком взвешенным и не поддавался эмоциям, чего не скажешь о братьях Грановских. Словом, Верзин служил домашним адвокатом семьи, который знает все ее болячки. О его личной жизни знали мало, просто потому, что у Верзина ее не было, или почти не было.
Григорий Грановский принял родного брата в одном из московских офисов. До загородной резиденции Антон добраться не мог. У него тряслись руки, плавали красные круги перед глазами, и он едва не сбил пешехода на улице. К тому же ему пришлось незаметно вывезти из дома собаку и похоронить ее. В качестве опохмелки ему дали разбавленный мартини со льдом.
— Я понятия не имею, когда эта сука смылась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Значит, он был у вас в последний раз около двух недель назад?
— Да, двадцать первого сентября. Я спросил его: «Зачем вам серебряные пузырьки и гвозди? Эти предметы не имеют никакой ценности». Он ответил: "Это не предметы. Это орудия убийства. Чуть позже они превратятся в предметы под названием «улики». На этом наше знакомство закончилось.
— Вы можете описать его внешность?
— Я себе уже задавал подобный вопрос. Пытался вспомнить его, но не смог. Доходишь до какого-то места, и память начинает буксовать. Одежду помню, имя помню, а вместо лица возникает какая-то серая масса. Я даже голос его запомнил, голос человека, не терпящего возражений.
— Но он сказал вам правду. Все эти предметы не что иное, как орудия убийства, и уже превратились в улики. Каждый сыграл свою роль, кроме ордена, часов и гвоздя. По поводу ордена я уже знаю, кому он готовит погибель. Можно от вас позвонить?
— Ради Бога!
Трифонов подошел к телефону и набрал нужный номер.
— Подполковника Крюкова. Трифонов говорит.
— Извините, Александр Иваныч, но подполковник на выезде. Капитан Забелин обнаружил труп артиста Костенко.
— Какой адрес?
— Маросейка, двенадцать.
— Ну вот, и орден сыграл свою роль орудия убийства!
Ахвледиани ничего не понял. Вероятно, следователь тоже показался ему сумасшедшим. И куда только этот мир катится?!
***
О чем можно беспокоиться с таким лицом, когда тебя и мать родная не признает. Сломанный нос превратился в картошку, а белки глаз, залитые кровью лопнувших сосудов, потеряли цвет и форму. Точнее сказать, приобрели форму чемпиона Монголии по обжорству. Веки выпирали вперед бровей на пару сантиметров. Два ярких фингала вместо щек и разбухшие губы, словно их пытались накачать воздухом вместо колесных шин. Одним словом, красота неописуемая плюс ободранные коленки и рваный плащ.
Итак, одна из самых красивых актрис модного московского театра добралась до столицы. Пешком, как вы догадываетесь, да еще лесочком, где был потерян первый каблук и сломан второй, умышленно, для равновесия. Вот такое чудо попыталось украсить столицу, вид которой и без того портила тусклая безрадостная погода. О чем она думала, никто сказать не может, и сама Анюта в том числе. Голова не работала. Просто женщина встала и пошла. А что делать-то? И жить хочется, и пить, и есть, и даже спать. Все то же самое, что свойственно любому живому существу, не умеющему думать.
Около полудня Анна очутилась у метро «Войковская». Вряд ли название станции имело для нее значение. Ее интересовал любой вещевой рынок. Купить что-либо на мелочь в кармане невозможно, а вот продать кое-что она могла. Четверо парней в кожаных куртках кавказской внешности стояли неподалеку от входа и топтали асфальт вокруг себя. Сейчас она их не боялась дай Бог, чтобы они ее не испугались.
— Кто тут из вас товаром интересуется? — спросила Аня осипшим голосом.
— Это ты себя товаром называешь? — спросил один коротышка, ломая русские слова, и все разом захохотали.
— Вот это.
Анна вынула из кармана револьвер, но без глушителя, и положила на ладонь. Точный размер женской руки. Сначала ребята отпрянули, потом осмелели.
— А ну дай глянуть!
— Аванс сто баксов — и смотри. Покупаешь — еще двести, и прощай.
— Газовый?
— Да, только газ — свинцовый, твою черепушку насквозь прошибет.
— Дорого.
Второй спросил:
— А патроны есть?
— Четыре штуки. А иначе за гроши не отдавала бы.
Тот, что повыше, достал из кармана деньги — рубли, марки и доллары. Выудил сотню и протянул женщине. Она отдала ему револьвер. Тот прикрыл его полой куртки и долго рассматривал.
— А где патроны?
— А где еще две сотни?
Анна вынула руку из плаща и разжала ладонь. На ней лежали четыре сверкавших патрона.
— За двести возьму.
— Только что и у кого, я не знаю, — грубо ответила Анна. — Я тебе не пугач предлагаю, а серьезную машину. Или думаешь, не продам?
— Ладно. Двести и тысяча рублями. Больше не дам. Дороже трехсот я сам его не продам. Смысла нет рисковать.
— Гони деньги.
Торг состоялся, и они разошлись мирно.
Анна прошлась по рынку и накупила косметики, колготы и кроссовки, самые дешевые и очень неподходящие к длинному плащу, но сейчас ей было на все наплевать. У выхода с рынка она зашла в магазин, купила бутылку водки, пластиковый стакан и чебуреков. Сложив все в пакет, она направилась в метро.
Эксперимент удался, и она просочилась вместе с толпой. Подняв воротник плаща, она надвинула на лицо косынку, как это делают попрошайки, и доехала до центра. Она вышла в центре специально. В старых районах старые дома, в которых есть черный ход. Как правило, они открыты и ими никто не пользуется, кроме бомжей, а те сейчас на заработках. Ей удалось найти такой. Аня поднялась на пыльный чердак, села на ступеньки, выпит ла, поела, поплакала, опять выпила и уснула.
Вчера в это время актриса Анна Железняк дегустировала французское шампанское в ресторане «Метрополь» с главным режиссером известного московского театра и ловила на себе взгляды интересных мужчин. Ну чему после этого межно удивляться?
***
Разговор с братом не клеился, и не мог клеиться. Как правило, когда решались финансовые дела или что-то, связанное с криминалом, что, впрочем, одно и то же, присутствовал адвокат и поверенный в делах Григория Грановского Игорь Павлович Верзин. Грановский-старший доверял ему по нескольким причинам. Верзин был одним из лучших юристов страны. Это подтверждалось делом. Верзин имел серьезные связи в правоохранительных органах и прокуратуре, так как сам проработал в должности прокурора пятнадцать лет. Из рук Грановского никто не рискнет брать взятки, а из рук Верзина можно. Он вроде бы свой и остается своим, но сменил место работы. Не мудрено, если тебе предлагают огромные деньжищи. Грановский-страший был человеком очень умным, хитрым и проницательным. Он не раз проверял адвоката, доверяя ему финансовые вопросы, и Верзин не украл ни копейки. Такая черта по нынешним временам расценивается как феномен. И что немаловажно, Верзин всегда оставался человеком взвешенным и не поддавался эмоциям, чего не скажешь о братьях Грановских. Словом, Верзин служил домашним адвокатом семьи, который знает все ее болячки. О его личной жизни знали мало, просто потому, что у Верзина ее не было, или почти не было.
Григорий Грановский принял родного брата в одном из московских офисов. До загородной резиденции Антон добраться не мог. У него тряслись руки, плавали красные круги перед глазами, и он едва не сбил пешехода на улице. К тому же ему пришлось незаметно вывезти из дома собаку и похоронить ее. В качестве опохмелки ему дали разбавленный мартини со льдом.
— Я понятия не имею, когда эта сука смылась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83