Это было ощущение полета, что-то подобное, наверное, испытывали первооткрыватели воздушного океана. В основном полет проходил над морем, справа тянулся выжженный солнцем крымский берег, слева бежали тусклые серые волны. Наконец над морем появился краешек солнца. Багровый шар торжественно поднимался из-за горизонта. С первыми лучами солнца море преобразилась. Водная гладь заиграла, заискрилась, лучи окрасили волны во все цвета палитры: от темно-зеленого до голубого с бирюзовым отливом. Сверху волны казались маленькими, почти игрушечными, но каждая из них была видна четко, каждая имела свою форму и цвет, как на картинах Айвазовского. Петр обернулся и, перекрикивая треск мотора и шум набегающего воздуха, прокричал, показывая рукой куда-то вправо и вниз:
— Щелкино!
Давыдов скосил глаза. Внизу, на берегу лазурной бухты раскинулся город, по улицам которого он еще вчера ходил пешком. На склоне горы к востоку от города чернело темное пятно сгоревшего «Шанхая». Далеко справа переливалась голубым гладь Акташского озера, на его берегу высились недостроенные корпуса Крымской АЭС и огромная бетонная коробка реактора с замершими над ней ажурными конструкциями подъемных кранов.
— Держись пониже, — проорал Давыдов, наклонившись к уху Осокина, — чтобы нас местные пвошники не засекли.
Тот кивнул и повел аппарат метрах в ста от земли. Вскоре Щелкино осталось позади, а еще минут через десять гора мыса Казантип превратилась в маленький холм над горизонтом, на ней с трудом можно было разглядеть антенны радиолокационного поста, в котором служил Захаровский. Давыдов поднес ко рту коробку приемо-передатчика и сообщил Воробьеву:
— Прошли Щелкино.
— Понял, — едва разборчиво услышал он в ответ. С увеличением дальности мощности передатчиков не хватало.
Теперь внизу тянулась сухая пожелтевшая степь, временами внизу попадались редкие домики поселков и длинные прямоугольники кошар. Минут через двадцать Осокин сменил курс, они обходили Багерово. Прошло еще немного времени, и впереди показались воды Керченского пролива. Остаток пути им предстояло пройти над морем. Здесь их и ждал главный сюрприз. Внизу, в нескольких кабельтовых от берега, дымил своей трубой «Гетьман Сагайдачный». Анатолий четко различал каждую деталь надстроек корабля: вращающуюся антенну РЛС, полощущийся на корме флаг с синим крестом и желто-голубым верхним левым полем. За кораблем тянулся широкий кильватерный след. Они оставили корабль далеко позади, когда их наконец-то заметили. Флагман украинского флота, кренясь на правый борт, стал очерчивать широкую дугу, под его форштевнем вырос кипящий белый бурун. Внезапно двигатель стал чихать. Петр обернулся к капитану и знаками показал, что нужно долить топливо. Давыдов привстал на своем сиденьи, открыл крышку топливного бака и стал переливать в него горючее из канистры. Половину топлива сносил ветер, но сейчас это было не главное, нужно было заставить мотор проработать еще хотя бы минут двадцать, до Таманского берега им было всего ничего. Давыдов закончил лить горючее и поставил канистру на место. Сверху было хорошо видно, как на корабле начали вращаться башни артустановок корабельной ПВО. Казалось, стволы всех пушек целятся в беззащитный дельтаплан. Давыдов схватил рацию, нажал тангенту передачи и проорал в микрофон, что они наткнулись на украинский флагман. Ответа не было: либо Воробьев их не слышал, либо они не слышали находящихся на «Аллигаторе».
— Сейчас они из нас форшмак сделают. Как лететь — выше или ниже? — обернулся Осокин.
— Без разницы, мы все равно в зоне поражения, постарайся лететь быстрее, — посоветовал другу Анатолий, — это единственный выход.
И все-таки им повезло. «Гетьман Сагайдачный» потерял время на разворот, и они вырвались за пределы стрельбы его ствольной артиллерии. Убедившись в том, что артогнем беглецов не достать, командир корабля принял новое решение. Давыдов отчетливо видел, как из люков корабля выдвинулась направляющая с небольшой ракетой.
— Щас они нас ракетой долбанут, — сообщил он Осокину. Тот кивнул и перевел аппарат в пологое пикирование.
— Можно что-нибудь сделать? — не оборачиваясь, заорал он Давыдову.
В этот момент Давыдов был занят, он думал, лихорадочно соображал, что можно предпринять. Мозг капитана соревновался с бортовой ЭВМ, рассчитывающей параметры стрельбы по воздушной цели. Решение пришло внезапно, как озарение. Все зависело от того, какая у ракеты система наведения. Если она хотя бы мало-мальски напоминала ту, что использовалась на наземных комплексах, ее можно было попытаться обойти, — нужно только заставить работать ту чертову железяку, что валялась в кабине бесполезным грузом. Главное, чтобы у нее был такой же запросчик «свой-чужой», как и в наземных системах противовоздушной обороны. Давыдов выхватил ноле и вспорол упаковку изделия. Просунув руку в разрез, он вынул из свертка кабель, которым схема изделия соединялась с самолетом. Давыдов перехватил кабель поудобнее и ножом срезал с него изоляцию. Под ней оказались два провода: красный и синий. Судя по толщине проводов и цвету изоляции, прибор дополнительно питался от бортовой сети током постоянного напряжения. Ничего заумного красный на «+», синий на «-». Потом Давыдов сделал то, чего раньше никогда не делал и за что всегда костерил любимый личный состав, — зажал концы провода зубами и содрал с них изоляцию. Теперь все зависело от того, осталось ли в батареях устройства достаточно заряда, чтобы в его памяти осталась информация, введенная перед взлетом СУ-27 с российского аэродрома, и хватит ли у аккумулятора дельтаплана мощности, чтобы питать схему изделия. Капитан перегнулся через спинку сиденья и, положив изделие к себе на колени, подсоединил концы провода к аккумулятору. Внутри прибора что-то дрогнуло или это только показалось? Капитан сорвал с изделия остатки упаковки и открыл крышку приборной панели. Пальцы лихорадочно защелкали переключателями. Так, быстро, «ВКЛ/ВЫКЛ» в положение «ВКЛ», «КОНТРОЛЬ/РАБОТА» в «РАБОТА». В следующую секунду вспыхнул индикатор «ИСПРАВЕН». А за ним, о чудо, светодиоды индикации выходной мощности. Устройство работало. Давыдов оглянулся и посмотрел на корабль, больше он сделать ничего не мог. На него нахлынула какая-то вялость. Он безучастно следил за тем, как с направляющей сошла ракета, и как она, оставляя дымный след, понеслась в направлении их аппарата. Казалось, все это происходит не с ними. На расстоянии полукилометра от дельтаплана ракета круто ушла в сторону, некоторое время неслась над поверхностью моря, а потом сработал самоликвидатор, и она исчезла в серебристом дымном облаке.
— Работает! — во всю глотку заорал Давыдов в ухо Осокину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Щелкино!
Давыдов скосил глаза. Внизу, на берегу лазурной бухты раскинулся город, по улицам которого он еще вчера ходил пешком. На склоне горы к востоку от города чернело темное пятно сгоревшего «Шанхая». Далеко справа переливалась голубым гладь Акташского озера, на его берегу высились недостроенные корпуса Крымской АЭС и огромная бетонная коробка реактора с замершими над ней ажурными конструкциями подъемных кранов.
— Держись пониже, — проорал Давыдов, наклонившись к уху Осокина, — чтобы нас местные пвошники не засекли.
Тот кивнул и повел аппарат метрах в ста от земли. Вскоре Щелкино осталось позади, а еще минут через десять гора мыса Казантип превратилась в маленький холм над горизонтом, на ней с трудом можно было разглядеть антенны радиолокационного поста, в котором служил Захаровский. Давыдов поднес ко рту коробку приемо-передатчика и сообщил Воробьеву:
— Прошли Щелкино.
— Понял, — едва разборчиво услышал он в ответ. С увеличением дальности мощности передатчиков не хватало.
Теперь внизу тянулась сухая пожелтевшая степь, временами внизу попадались редкие домики поселков и длинные прямоугольники кошар. Минут через двадцать Осокин сменил курс, они обходили Багерово. Прошло еще немного времени, и впереди показались воды Керченского пролива. Остаток пути им предстояло пройти над морем. Здесь их и ждал главный сюрприз. Внизу, в нескольких кабельтовых от берега, дымил своей трубой «Гетьман Сагайдачный». Анатолий четко различал каждую деталь надстроек корабля: вращающуюся антенну РЛС, полощущийся на корме флаг с синим крестом и желто-голубым верхним левым полем. За кораблем тянулся широкий кильватерный след. Они оставили корабль далеко позади, когда их наконец-то заметили. Флагман украинского флота, кренясь на правый борт, стал очерчивать широкую дугу, под его форштевнем вырос кипящий белый бурун. Внезапно двигатель стал чихать. Петр обернулся к капитану и знаками показал, что нужно долить топливо. Давыдов привстал на своем сиденьи, открыл крышку топливного бака и стал переливать в него горючее из канистры. Половину топлива сносил ветер, но сейчас это было не главное, нужно было заставить мотор проработать еще хотя бы минут двадцать, до Таманского берега им было всего ничего. Давыдов закончил лить горючее и поставил канистру на место. Сверху было хорошо видно, как на корабле начали вращаться башни артустановок корабельной ПВО. Казалось, стволы всех пушек целятся в беззащитный дельтаплан. Давыдов схватил рацию, нажал тангенту передачи и проорал в микрофон, что они наткнулись на украинский флагман. Ответа не было: либо Воробьев их не слышал, либо они не слышали находящихся на «Аллигаторе».
— Сейчас они из нас форшмак сделают. Как лететь — выше или ниже? — обернулся Осокин.
— Без разницы, мы все равно в зоне поражения, постарайся лететь быстрее, — посоветовал другу Анатолий, — это единственный выход.
И все-таки им повезло. «Гетьман Сагайдачный» потерял время на разворот, и они вырвались за пределы стрельбы его ствольной артиллерии. Убедившись в том, что артогнем беглецов не достать, командир корабля принял новое решение. Давыдов отчетливо видел, как из люков корабля выдвинулась направляющая с небольшой ракетой.
— Щас они нас ракетой долбанут, — сообщил он Осокину. Тот кивнул и перевел аппарат в пологое пикирование.
— Можно что-нибудь сделать? — не оборачиваясь, заорал он Давыдову.
В этот момент Давыдов был занят, он думал, лихорадочно соображал, что можно предпринять. Мозг капитана соревновался с бортовой ЭВМ, рассчитывающей параметры стрельбы по воздушной цели. Решение пришло внезапно, как озарение. Все зависело от того, какая у ракеты система наведения. Если она хотя бы мало-мальски напоминала ту, что использовалась на наземных комплексах, ее можно было попытаться обойти, — нужно только заставить работать ту чертову железяку, что валялась в кабине бесполезным грузом. Главное, чтобы у нее был такой же запросчик «свой-чужой», как и в наземных системах противовоздушной обороны. Давыдов выхватил ноле и вспорол упаковку изделия. Просунув руку в разрез, он вынул из свертка кабель, которым схема изделия соединялась с самолетом. Давыдов перехватил кабель поудобнее и ножом срезал с него изоляцию. Под ней оказались два провода: красный и синий. Судя по толщине проводов и цвету изоляции, прибор дополнительно питался от бортовой сети током постоянного напряжения. Ничего заумного красный на «+», синий на «-». Потом Давыдов сделал то, чего раньше никогда не делал и за что всегда костерил любимый личный состав, — зажал концы провода зубами и содрал с них изоляцию. Теперь все зависело от того, осталось ли в батареях устройства достаточно заряда, чтобы в его памяти осталась информация, введенная перед взлетом СУ-27 с российского аэродрома, и хватит ли у аккумулятора дельтаплана мощности, чтобы питать схему изделия. Капитан перегнулся через спинку сиденья и, положив изделие к себе на колени, подсоединил концы провода к аккумулятору. Внутри прибора что-то дрогнуло или это только показалось? Капитан сорвал с изделия остатки упаковки и открыл крышку приборной панели. Пальцы лихорадочно защелкали переключателями. Так, быстро, «ВКЛ/ВЫКЛ» в положение «ВКЛ», «КОНТРОЛЬ/РАБОТА» в «РАБОТА». В следующую секунду вспыхнул индикатор «ИСПРАВЕН». А за ним, о чудо, светодиоды индикации выходной мощности. Устройство работало. Давыдов оглянулся и посмотрел на корабль, больше он сделать ничего не мог. На него нахлынула какая-то вялость. Он безучастно следил за тем, как с направляющей сошла ракета, и как она, оставляя дымный след, понеслась в направлении их аппарата. Казалось, все это происходит не с ними. На расстоянии полукилометра от дельтаплана ракета круто ушла в сторону, некоторое время неслась над поверхностью моря, а потом сработал самоликвидатор, и она исчезла в серебристом дымном облаке.
— Работает! — во всю глотку заорал Давыдов в ухо Осокину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105