Не удивительно — они же пальцем не коснулись чужого оборудования.
Все индикаторы и встроенные приборы ПРМГ сейчас должны были свидетельствовать о благополучном функционировании радиомаячной группы. Теперь на заходящем на посадку борту будет принят сигнал от ложного указателя глиссады. Самолет снизится по кривой, которая заканчивается ярдах в двухстах от торца полосы.
Бесшумно появилась двойка, закладывающая заряды под кабели электропитания огней ВПП. Старший группы кивнул офицеру: все готово. Второй лейтенант и его помощник повозились с мощным источником света, отрегулировали его наклон по линии снижения при заходе на посадку. Потом распределили вокруг только что установленной аппаратуры мины, они сдетонируют при взрыве топливных баков — никаких следов не останется. Закончив свою работу, группа удалилась в ночную темень, погоняя тощее стадо.
Часовой услышал шум стада, но не насторожился. Решил, что пастух погнал своих животных на водопой, к утру вернется.
Диверсанты не пользовались радио, в любой операции они выходили в эфир только при острой необходимости. В запасе оставалась четверть часа плюс-минус сорок секунд на действия летчика при заходе на посадку. В нескольких милях от аэродрома, у джипа с оборудованием, коз отпустили восвояси — в подарок ночным хищникам.
От группы отделился солдат, вооруженный ПНВ и винтовкой с глушителем, и растворился в зарослях. Он взял на себя охрану. Второй лейтенант откинул панель радиостанции, снабженной панорамной приставкой, и нашел частоту диспетчера аэродрома. Самолет приближался точно по графику. Переговоры пилотов и земли были слышны, будто говорили где-то рядом. Когда летчики перешли на частоту диспетчера посадки, Брукс взял бинокль и залез на капот. Отсюда были хорошо видны огни самолета и свет указателя ВПП. По команде второго лейтенанта помощник защелкал переключателями, до группы донеслись негромкие хлопки.
Внизу пронеслись огни приближения. Загорелись сигнальные лампочки — стойки шасси встали на место. Командир корабля убрал обороты. Диспетчер дал «добро» на посадку. До полосы оставалось ярдов пятьсот, когда аэродром погрузился во мрак. Экипаж не растерялся, хотя четко обозначенная полоса пропала; самолет продолжал снижаться, ведомый сигналами ПРМГ. В этих местах сбои с электроснабжением не редкость. Ничего страшного, уже приходилось садиться на подсвеченную кострами полосу.
С земли в лицо пилотам ударила ослепительная вспышка, бело-фиолетовое сияние залило кабину. Да что тут происходит? Не сговариваясь, оба пилота потянули штурвалы на себя.
Машина дернулась вверх, но для набора высоты уже не хватало скорости. Шасси коснулись мягкого грунта. Колеса тут же провалились, стойки со скрежетом сорвало с мест крепления. Несколько мгновений машина с душераздирающим визгом и скрипом скользила на брюхе, пропеллеры рубили низкорослый кустарник. Из-под дюралевого корпуса сыпались искры, потом все скрылось в оранжевом пламени.
Боевая группа террористической организации «Копье Инката» и груз оружия перестали существовать. Ни единого выстрела, ни одного потерянного человека у диверсантов, в высшем смысле слова — профессиональная работа. Группа Брукса двинулась на сигнал далекого радиомаяка, безошибочно ведущего к базе по другую сторону границы.
ГЛАВА 3.
24 ЯНВАРЯ 1988 ГОДА.
ПАДАНГ, ИНДОНЕЗИЯ.
Ресторанчик выглядел ужасно. Немногих посетителей сюда приманивало единственное достоинство «Красного дракона» — значительное расстояние между ним и полицейским участком. Заезжие богачи и туристы развлекались в заведениях поприличнее, а местные шарахались от скандально знаменитого «Красного дракона», как от лепрозория. Убогость сквозила во всем: обстановке, качестве блюд и напитков, и даже музыке, предназначенной завлекать и увеселять посетителей. В зале плавал густой дым, старенький дребезжащий вентилятор давно оставил надежду разогнать его и бесцельно вращался то по часовой, то против часовой стрелки. В запахе дыма легко угадывалась марихуана, а может, и что похуже. На стене, занимая все свободное пространство между засиженной мухами стойкой и закопченным низким потолком, мигала гирлянда контуром новогодней елки — напоминание о недавнем празднике. Местные отмечали Новый год по другому календарю, и жалкая попытка хозяина приобщиться к мировой цивилизации вызывала у них снисходительные улыбки. Обычные для подобных заведений девицы имели жалкий и задерганный вид. Томясь от безделья, жрицы любви болтали у стойки и ревниво окидывали взорами охотничью территорию. Уже вечер, а завлекать в сети некого, у местных ни гроша за душой, и из чужих никто не претендует на титул заезжего денежного мешка, испробовавшего все, что только можно, у себя в Европе и устремившегося на Восток за новизной ощущений и экзотическим колоритом.
Была, правда, одна странная пара за дальним столиком. Эти люди уже битый час беседовали между собой и ничего не заказывали. Девушки несколько раз пытались привлечь их внимание, но безуспешно. Посетителей не вдохновили ни откровенная демонстрация прелестей женской части персонала заведения, ни вежливые намеки хозяина на дешевизну услуг особого рода. Хозяин — толстый китаец с лунообразным лицом — понуро вытирал бокалы за стойкой. Тщетно он напрягал слух — посетители за дальним столиком говорили вполголоса, и сквозь мяуканье древнего магнитофона до ушей любителя чужих секретов долетали только отдельные слова.
— Ну так что, господин Йенг? Вас заинтересовало наше предложение?
Тот, кто задавал эти вопросы, напряженно вглядывался в лицо сидящего напротив. Лицо корейца напоминало маску с древних фресок. Мышцы расслаблены, как у медитирующего, в уголках обвисших губ — чуть заметная улыбка. Вылитый Будда. В черных глазах застыла вечность, можно долго и безуспешно гадать, какие мысли бродят в его голове, но так и не прийти к определенному выводу.
Надев маску безмятежности, Йенг думал. Предложение гостя застигло его врасплох. Соглашаться было опасно, но и рассчитывать, что теперь, когда он узнал такие подробности, друзья собеседника оставят его в покое, по меньшей мере наивно. Особенно неприятно, что гость нездешний, все попытки навести о нем справки через знакомых так и не дали ответа, кто за ним стоит.
— Очень интересное предложение, очень. Но оно сулит большие расходы, а у меня здесь бизнес, я понесу значительные убытки.
Собеседник, европеец среднего возраста, достал ручку, написал что-то на салфетке и подал ее корейцу.
— Такая сумма позволит их компенсировать?
Тот глянул, кивнул и сжег записку прямо на ресторанном столике. На темной исцарапанной поверхности появилось новое пятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Все индикаторы и встроенные приборы ПРМГ сейчас должны были свидетельствовать о благополучном функционировании радиомаячной группы. Теперь на заходящем на посадку борту будет принят сигнал от ложного указателя глиссады. Самолет снизится по кривой, которая заканчивается ярдах в двухстах от торца полосы.
Бесшумно появилась двойка, закладывающая заряды под кабели электропитания огней ВПП. Старший группы кивнул офицеру: все готово. Второй лейтенант и его помощник повозились с мощным источником света, отрегулировали его наклон по линии снижения при заходе на посадку. Потом распределили вокруг только что установленной аппаратуры мины, они сдетонируют при взрыве топливных баков — никаких следов не останется. Закончив свою работу, группа удалилась в ночную темень, погоняя тощее стадо.
Часовой услышал шум стада, но не насторожился. Решил, что пастух погнал своих животных на водопой, к утру вернется.
Диверсанты не пользовались радио, в любой операции они выходили в эфир только при острой необходимости. В запасе оставалась четверть часа плюс-минус сорок секунд на действия летчика при заходе на посадку. В нескольких милях от аэродрома, у джипа с оборудованием, коз отпустили восвояси — в подарок ночным хищникам.
От группы отделился солдат, вооруженный ПНВ и винтовкой с глушителем, и растворился в зарослях. Он взял на себя охрану. Второй лейтенант откинул панель радиостанции, снабженной панорамной приставкой, и нашел частоту диспетчера аэродрома. Самолет приближался точно по графику. Переговоры пилотов и земли были слышны, будто говорили где-то рядом. Когда летчики перешли на частоту диспетчера посадки, Брукс взял бинокль и залез на капот. Отсюда были хорошо видны огни самолета и свет указателя ВПП. По команде второго лейтенанта помощник защелкал переключателями, до группы донеслись негромкие хлопки.
Внизу пронеслись огни приближения. Загорелись сигнальные лампочки — стойки шасси встали на место. Командир корабля убрал обороты. Диспетчер дал «добро» на посадку. До полосы оставалось ярдов пятьсот, когда аэродром погрузился во мрак. Экипаж не растерялся, хотя четко обозначенная полоса пропала; самолет продолжал снижаться, ведомый сигналами ПРМГ. В этих местах сбои с электроснабжением не редкость. Ничего страшного, уже приходилось садиться на подсвеченную кострами полосу.
С земли в лицо пилотам ударила ослепительная вспышка, бело-фиолетовое сияние залило кабину. Да что тут происходит? Не сговариваясь, оба пилота потянули штурвалы на себя.
Машина дернулась вверх, но для набора высоты уже не хватало скорости. Шасси коснулись мягкого грунта. Колеса тут же провалились, стойки со скрежетом сорвало с мест крепления. Несколько мгновений машина с душераздирающим визгом и скрипом скользила на брюхе, пропеллеры рубили низкорослый кустарник. Из-под дюралевого корпуса сыпались искры, потом все скрылось в оранжевом пламени.
Боевая группа террористической организации «Копье Инката» и груз оружия перестали существовать. Ни единого выстрела, ни одного потерянного человека у диверсантов, в высшем смысле слова — профессиональная работа. Группа Брукса двинулась на сигнал далекого радиомаяка, безошибочно ведущего к базе по другую сторону границы.
ГЛАВА 3.
24 ЯНВАРЯ 1988 ГОДА.
ПАДАНГ, ИНДОНЕЗИЯ.
Ресторанчик выглядел ужасно. Немногих посетителей сюда приманивало единственное достоинство «Красного дракона» — значительное расстояние между ним и полицейским участком. Заезжие богачи и туристы развлекались в заведениях поприличнее, а местные шарахались от скандально знаменитого «Красного дракона», как от лепрозория. Убогость сквозила во всем: обстановке, качестве блюд и напитков, и даже музыке, предназначенной завлекать и увеселять посетителей. В зале плавал густой дым, старенький дребезжащий вентилятор давно оставил надежду разогнать его и бесцельно вращался то по часовой, то против часовой стрелки. В запахе дыма легко угадывалась марихуана, а может, и что похуже. На стене, занимая все свободное пространство между засиженной мухами стойкой и закопченным низким потолком, мигала гирлянда контуром новогодней елки — напоминание о недавнем празднике. Местные отмечали Новый год по другому календарю, и жалкая попытка хозяина приобщиться к мировой цивилизации вызывала у них снисходительные улыбки. Обычные для подобных заведений девицы имели жалкий и задерганный вид. Томясь от безделья, жрицы любви болтали у стойки и ревниво окидывали взорами охотничью территорию. Уже вечер, а завлекать в сети некого, у местных ни гроша за душой, и из чужих никто не претендует на титул заезжего денежного мешка, испробовавшего все, что только можно, у себя в Европе и устремившегося на Восток за новизной ощущений и экзотическим колоритом.
Была, правда, одна странная пара за дальним столиком. Эти люди уже битый час беседовали между собой и ничего не заказывали. Девушки несколько раз пытались привлечь их внимание, но безуспешно. Посетителей не вдохновили ни откровенная демонстрация прелестей женской части персонала заведения, ни вежливые намеки хозяина на дешевизну услуг особого рода. Хозяин — толстый китаец с лунообразным лицом — понуро вытирал бокалы за стойкой. Тщетно он напрягал слух — посетители за дальним столиком говорили вполголоса, и сквозь мяуканье древнего магнитофона до ушей любителя чужих секретов долетали только отдельные слова.
— Ну так что, господин Йенг? Вас заинтересовало наше предложение?
Тот, кто задавал эти вопросы, напряженно вглядывался в лицо сидящего напротив. Лицо корейца напоминало маску с древних фресок. Мышцы расслаблены, как у медитирующего, в уголках обвисших губ — чуть заметная улыбка. Вылитый Будда. В черных глазах застыла вечность, можно долго и безуспешно гадать, какие мысли бродят в его голове, но так и не прийти к определенному выводу.
Надев маску безмятежности, Йенг думал. Предложение гостя застигло его врасплох. Соглашаться было опасно, но и рассчитывать, что теперь, когда он узнал такие подробности, друзья собеседника оставят его в покое, по меньшей мере наивно. Особенно неприятно, что гость нездешний, все попытки навести о нем справки через знакомых так и не дали ответа, кто за ним стоит.
— Очень интересное предложение, очень. Но оно сулит большие расходы, а у меня здесь бизнес, я понесу значительные убытки.
Собеседник, европеец среднего возраста, достал ручку, написал что-то на салфетке и подал ее корейцу.
— Такая сумма позволит их компенсировать?
Тот глянул, кивнул и сжег записку прямо на ресторанном столике. На темной исцарапанной поверхности появилось новое пятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59