Вместе с кочевьем добрались до Соданкюля, даже не заметив, как перешли «прозрачную» финскую границу, и ни разу не встретив в пути вооруженных людей. Одарив в благодарность саамов карабином Маузера и оставшимися патронами, они солнечным осенним днем вступили на улицу поселка. Главный результат этого сезона — долгожданные пробы, подтверждающие верность отцовской теории, инженер везением не считал. Это плод большого труда, дела всей жизни, и удача тут ни при чем.
ГЛАВА 2.
12 ИЮЛЯ 1987 ГОДА.
ПОДМАНДАТНАЯ ТЕРРИТОРИЯ, НАМИБИЯ.
Огоньки самолета медленно плыли в ночном небе. Движение и цвет делали их заметными на фоне ярких звезд. Размеренные вспышки: красная, зеленая, белая; снова та же комбинация. На экране радара — одинокая отметка, самолет. Больше в ночной выси никого не было, отчего задача существенно упрощалась: несомненно, приближаются те, кого ждали. От жары не спасали ни кондиционеры, ни распахнутые люки. В раскаленном за день трейлере было жарко, как в духовке. Мотыльки и бабочки летели на свет, с шуршанием терлись о противомоскитную сетку в окнах; надрывались цикады.
Мигнул фарами выезжающий на патрулирование джип. Ребята, экипированные как обычные любители сафари, работали по своему графику, до плывущих в темноте аэронавигационных огней им не было никакого дела. Их задача — безопасность подразделения, у них своя работа, у радиотехников своя. Успех всей операции в равной мере зависел от профессионализма и тех, и других. Мелькнули сосредоточенные, спокойные лица, на дверце машины блеснула эмблема местного национального парка, и патруль скрылся за поворотом.
До назначенного места оставалось чуть больше часа. Где-то впереди работали люди из передовой группы. На них сегодня легла главная доля общей нагрузки.
Антенна под колпаком ветрозащиты вращалась практически бесшумно. Станция вела разведку на частоте обычных служб, управляющих воздушным движением. Приборы предупреждения об облучении, если таковые имелись на борту «цели», должны были выдавать сигнал о наличии излучения обычного аэродромного локатора. Много диапазонный и многофункциональный комплекс был предметом их гордости, при необходимости он мог мгновенно превратиться в станцию наведения истребительной авиации или управления огнем ЗРК. Но сегодня он был просто обзорным локатором.
Саванна жила своей ночной жизнью. Далеко окрест разносились хохот гиен и рыканье случайно забредшего к обжитым местам львиного прайда. Шумно пересекало равнину стадо каких-то копытных. В зарослях прятались жертвы, рыскали охотники. Писк, крики, уханье, непонятная возня. Вечная борьба за существование. Одно и то же миллионы лет подряд, срок человеческой жизни — песчинка на весах времени. Скоро на эти весы упадет еще щепотка песка.
Нагретая за день земля дышала жаром. Темный маскировочный грим тек вместе с потом, на панелях приборов оставались грязные разводы. Досаждали насекомые, патентованный репеллент раздражал кожу, зато на кровососущих паразитов не действовал вовсе.
Второй лейтенант Брукс только что закрепил под антенной указателя глиссады ПРМГ маленького аэродрома еще одну антенну и теперь возился с приборами. Разматывая кабель, он пошел в сторону и споткнулся о что-то мягкое. Рядом испуганно проблеяла коза и, стуча копытцами, засеменила прочь. Офицер мысленно чертыхнулся: «Тебя мне только не хватало». Вокруг было спокойно, спокойно с его точки зрения, офицера специальной службы, выполняющего особое задание.
Кубинский караул давно привык к соседству старика, пасшего свое маленькое стадо у границы ВПП, и совсем не обращал на него внимания. Пересекать границы поста старик не осмеливался, вел себя смирно. За месяцы службы патрулям примелькался и высохший как мумия зулус, всегда готовый кланяться вооруженным парням из добровольческой бригады, и десяток таких же древних и худых, как их хозяин, коз. Кубинцы встречали его днем и ночью, в сумерках и на рассвете. Всегда одно и то же: жалкая беззубая улыбка, драное одеяло на иссохших плечах, длинный посох в костлявой руке.
Этой ночью старого зулуса сменили другие пастухи — молодые и крепкие. А ветхий патриарх, нахлестывая семь коров — невиданное богатство, — торопился подальше от обычного пастбища. Сегодня утром двое глупых белых заключили с ним сделку. Они хотят снимать фильм о ночных хищниках. Им нужна приманка для львов и гиен. Белые готовы хорошо заплатить, им срочно понадобились хорошие кадры для рекламы будущего фильма. Белые приехали на джипе, нагруженном аппаратурой для съемок, и стали лагерем в саванне. Стадо коз ему больше не принадлежит. Хвала богам, белые не умеют вести дела: четыреста рандов за дюжину худых коз! Теперь он уносил ноги, думая о том, что это его самая удачная сделка за многие годы. На вырученные деньги старик тут же купил семь коров, это неожиданное приобретение выводило его в первые люди племени. Иметь свое стадо очень хорошо: большой почет. А если повезет, то уже в следующем году коровы дадут приплод. А там, глядишь, удастся возглавить совет старейшин. У вождя всего девять коров, у шамана восемь. Только бы приплод был велик, только бы сберечь его от набегов львов и гиен. До чего же кстати объявились белые! Теперь миски у ног глиняных фигурок в темном углу хижины наполнятся сыром и местным пивом. Сегодня духи предков хорошо ему помогли и заслужили угощение. Еще нужно заплатить шаману, чтобы сделал надежный оберег для скота. Белые вообще глупцы: убивают такого большого слона, забирают только бивни, а гору мяса бросают гнить на солнце. Кормят гиен, чтобы их фотографировать. Кому может понравиться гиена? Разве можно интересоваться такой мерзостью?
Старик плюнул и укоризненно покачал головой.
Смешные люди. Смешные и беспомощные, не могут выжить в саванне без своих вонючих автомобилей и ружей. Ни один зулус не совершил бы такой глупой сделки, дюжина коз не стоит четыреста рандов. И ни один зулус не умрет в саванне, в саванне он — дома.
Пастух усмехнулся в редкую бороду и зашлепал сандалиями по пыльной тропе.
Незадачливый торговец, кинооператор Брукс, недолго возился с передатчиком. Отрегулировал излучение так, чтобы сигналы ПРМГ и его устройства находились в противофазе. На экране прибора вершины двух пульсирующих синусоид, желтой и зеленой, точно противостояли друг другу. Потом офицер перебрался к своему помощнику. Тот уже установил ложный указатель глиссады и терпеливо ждал командира.
В отсветах огней аэродрома фигура человека на корточках еле заметно выделялась на фоне кустарника.
Брукс достал из кармана сканирующий приемник, направил антенну по оси ВПП. Сигнал аэродромной системы был практически подавлен. «А местный персонал при этом считает, что их оборудование исправно», — подумал лейтенант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
ГЛАВА 2.
12 ИЮЛЯ 1987 ГОДА.
ПОДМАНДАТНАЯ ТЕРРИТОРИЯ, НАМИБИЯ.
Огоньки самолета медленно плыли в ночном небе. Движение и цвет делали их заметными на фоне ярких звезд. Размеренные вспышки: красная, зеленая, белая; снова та же комбинация. На экране радара — одинокая отметка, самолет. Больше в ночной выси никого не было, отчего задача существенно упрощалась: несомненно, приближаются те, кого ждали. От жары не спасали ни кондиционеры, ни распахнутые люки. В раскаленном за день трейлере было жарко, как в духовке. Мотыльки и бабочки летели на свет, с шуршанием терлись о противомоскитную сетку в окнах; надрывались цикады.
Мигнул фарами выезжающий на патрулирование джип. Ребята, экипированные как обычные любители сафари, работали по своему графику, до плывущих в темноте аэронавигационных огней им не было никакого дела. Их задача — безопасность подразделения, у них своя работа, у радиотехников своя. Успех всей операции в равной мере зависел от профессионализма и тех, и других. Мелькнули сосредоточенные, спокойные лица, на дверце машины блеснула эмблема местного национального парка, и патруль скрылся за поворотом.
До назначенного места оставалось чуть больше часа. Где-то впереди работали люди из передовой группы. На них сегодня легла главная доля общей нагрузки.
Антенна под колпаком ветрозащиты вращалась практически бесшумно. Станция вела разведку на частоте обычных служб, управляющих воздушным движением. Приборы предупреждения об облучении, если таковые имелись на борту «цели», должны были выдавать сигнал о наличии излучения обычного аэродромного локатора. Много диапазонный и многофункциональный комплекс был предметом их гордости, при необходимости он мог мгновенно превратиться в станцию наведения истребительной авиации или управления огнем ЗРК. Но сегодня он был просто обзорным локатором.
Саванна жила своей ночной жизнью. Далеко окрест разносились хохот гиен и рыканье случайно забредшего к обжитым местам львиного прайда. Шумно пересекало равнину стадо каких-то копытных. В зарослях прятались жертвы, рыскали охотники. Писк, крики, уханье, непонятная возня. Вечная борьба за существование. Одно и то же миллионы лет подряд, срок человеческой жизни — песчинка на весах времени. Скоро на эти весы упадет еще щепотка песка.
Нагретая за день земля дышала жаром. Темный маскировочный грим тек вместе с потом, на панелях приборов оставались грязные разводы. Досаждали насекомые, патентованный репеллент раздражал кожу, зато на кровососущих паразитов не действовал вовсе.
Второй лейтенант Брукс только что закрепил под антенной указателя глиссады ПРМГ маленького аэродрома еще одну антенну и теперь возился с приборами. Разматывая кабель, он пошел в сторону и споткнулся о что-то мягкое. Рядом испуганно проблеяла коза и, стуча копытцами, засеменила прочь. Офицер мысленно чертыхнулся: «Тебя мне только не хватало». Вокруг было спокойно, спокойно с его точки зрения, офицера специальной службы, выполняющего особое задание.
Кубинский караул давно привык к соседству старика, пасшего свое маленькое стадо у границы ВПП, и совсем не обращал на него внимания. Пересекать границы поста старик не осмеливался, вел себя смирно. За месяцы службы патрулям примелькался и высохший как мумия зулус, всегда готовый кланяться вооруженным парням из добровольческой бригады, и десяток таких же древних и худых, как их хозяин, коз. Кубинцы встречали его днем и ночью, в сумерках и на рассвете. Всегда одно и то же: жалкая беззубая улыбка, драное одеяло на иссохших плечах, длинный посох в костлявой руке.
Этой ночью старого зулуса сменили другие пастухи — молодые и крепкие. А ветхий патриарх, нахлестывая семь коров — невиданное богатство, — торопился подальше от обычного пастбища. Сегодня утром двое глупых белых заключили с ним сделку. Они хотят снимать фильм о ночных хищниках. Им нужна приманка для львов и гиен. Белые готовы хорошо заплатить, им срочно понадобились хорошие кадры для рекламы будущего фильма. Белые приехали на джипе, нагруженном аппаратурой для съемок, и стали лагерем в саванне. Стадо коз ему больше не принадлежит. Хвала богам, белые не умеют вести дела: четыреста рандов за дюжину худых коз! Теперь он уносил ноги, думая о том, что это его самая удачная сделка за многие годы. На вырученные деньги старик тут же купил семь коров, это неожиданное приобретение выводило его в первые люди племени. Иметь свое стадо очень хорошо: большой почет. А если повезет, то уже в следующем году коровы дадут приплод. А там, глядишь, удастся возглавить совет старейшин. У вождя всего девять коров, у шамана восемь. Только бы приплод был велик, только бы сберечь его от набегов львов и гиен. До чего же кстати объявились белые! Теперь миски у ног глиняных фигурок в темном углу хижины наполнятся сыром и местным пивом. Сегодня духи предков хорошо ему помогли и заслужили угощение. Еще нужно заплатить шаману, чтобы сделал надежный оберег для скота. Белые вообще глупцы: убивают такого большого слона, забирают только бивни, а гору мяса бросают гнить на солнце. Кормят гиен, чтобы их фотографировать. Кому может понравиться гиена? Разве можно интересоваться такой мерзостью?
Старик плюнул и укоризненно покачал головой.
Смешные люди. Смешные и беспомощные, не могут выжить в саванне без своих вонючих автомобилей и ружей. Ни один зулус не совершил бы такой глупой сделки, дюжина коз не стоит четыреста рандов. И ни один зулус не умрет в саванне, в саванне он — дома.
Пастух усмехнулся в редкую бороду и зашлепал сандалиями по пыльной тропе.
Незадачливый торговец, кинооператор Брукс, недолго возился с передатчиком. Отрегулировал излучение так, чтобы сигналы ПРМГ и его устройства находились в противофазе. На экране прибора вершины двух пульсирующих синусоид, желтой и зеленой, точно противостояли друг другу. Потом офицер перебрался к своему помощнику. Тот уже установил ложный указатель глиссады и терпеливо ждал командира.
В отсветах огней аэродрома фигура человека на корточках еле заметно выделялась на фоне кустарника.
Брукс достал из кармана сканирующий приемник, направил антенну по оси ВПП. Сигнал аэродромной системы был практически подавлен. «А местный персонал при этом считает, что их оборудование исправно», — подумал лейтенант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59