Мендер начал распоряжаться:
– Разделимся на две поисковые группы. Мистер Биглоу, возьмите трех человек и обследуйте кубрики и трюмы. А мы пока осмотрим кормовые каюты пассажиров и офицеров.
– Так точно, сэр! – по-военному козырнул помощник.
Возле ведущей в кормовую часть двери образовалась небольшая гора из льда и снега, поэтому Мендер, Роксана и двое матросов поднялись на гакаборт, рассчитывая проникнуть внутрь через световой люк. Мужчины совместными усилиями оторвали примерзшую крышку и отвалили ее в сторону. Внизу царил мрак. Капитан первым начал спускаться по трапу, Роксана следом за ним. Преодолев с дюжину ступенек, они очутились в темном коридоре. Миссис Мендер, чтобы не потеряться, ухватилась за хлястик на бушлате мужа. Ее обычно бледное лицо в предвкушении удивительных открытий разрумянилось от возбуждения. Бедняжка и не подозревала, какой замороженный кошмар предстанет перед ее глазами через несколько минут.
На заиндевевшем коврике у двери в капитанскую каюту свернулась клубком крупная немецкая овчарка. Роксане показалось сначала, что собака спит. Но Мендер ткнул ее в бок носком сапога и по звуку сразу определил, что перед ними насквозь промерзший труп.
– Все равно что окаменела, – проворчал он. – Твердая как скала.
– Бедная собачка, – с грустью прошептала Роксана. Мендер в нерешительности остановился перед закрытой дверью.
– Даже подумать страшно, что мы можем там найти, – честно признался он.
– Да нет там ничего, сэр, – заметно нервничая, отозвался один из матросов. – Я думаю, они наверняка оставили судно и подались на север, вдоль побережья.
Роксана с сомнением покачала головой:
– Что-то не верится. Не могу представить, чтобы такого красивого пса бросили подыхать в одиночестве.
Мужчины выбили дверь в капитанскую каюту и замерли на пороге. Красивая молодая женщина в пышном наряде, модном во второй половине восемнадцатого столетия, сидела в кожаном кресле, обратив взгляд полных неизбывной печали темных глаз на дитя в колыбели. Очевидно, она так и замерзла здесь, скорбя об утрате своего ребенка. На коленях у женщины лежала раскрытая на псалмах Библия.
У нечаянных зрителей этой трагической картины перехватило горло, а на глаза сами собой навернулись слезы. Исследовательский азарт Роксаны мигом испарился, сменившись душевной болью. Люди стояли молча, боясь неосторожным словом нарушить тишину склепа, в который превратилась каюта. Их присутствие выдавали только клубы пара от дыхания, расплывающиеся вокруг туманным облачком.
Мендер повернулся и прошел в смежное помещение, где обнаружил мертвого мужчину – по всей видимости, капитана судна и супруга найденной в соседней каюте дамы. Мертвец сидел за письменным столом, откинувшись на спинку кресла. Рыжие волосы покрыты льдом и инеем, лицо белее мела. В правой руке, покоящейся на подлокотнике, зажато гусиное перо. На столе исписанный аккуратным почерком лист бумаги. Мендер смахнул с него иней и прочел:
26 августа 1779 года
Уже пять месяцев мы заперты в этом богом проклятом месте, после того как шторм унес нас далеко к югу от нашего курса. Продовольствие кончилось. Уже десять дней никто ничего не ел. Почти все пассажиры и члены команды мертвы. Наша маленькая дочурка умерла вчера, моя бедная жена скончалась час назад. Просьба к тому, кто найдет наши тела, при первой возможности известить директоров торговой компании «Скайлар Крофт Трейдинг» в Ливерпуле о нашей судьбе. Конец уже близок; скоро и я воссоединюсь с моими любимыми женой и дочерью.
Ли Хант, капитан «Мадраса»
Рядом на столе лежал бортовой журнал «Мадраса» в кожаном переплете. Мендер аккуратно отделил от деревянной столешницы примерзшую заднюю обложку, сунул тяжелую книгу под бушлат, на цыпочках вышел из каюты и бесшумно прикрыл за собой дверь.
– Что там? – спросила Роксана.
– Тело капитана.
– Боже, как все это ужасно!
– Боюсь, дорогая, это еще только цветочки.
Слова его, увы, оказались пророческими. Разделившись попарно, они двинулись дальше от каюты к каюте. Самые роскошные пассажирские апартаменты размещались в кормовой надстройке под полуютом, образуя настоящий дворец с галереями, залами и множеством помещений разной величины. По правилам Компании, пассажиры оплачивали только проезд в пустой каюте, которую должны были меблировать сами – в зависимости от вкуса и толщины кошелька. Диваны, кровати, кресла и прочие предметы обстановки крепились к палубе на случай сильного волнения на море. Богатые клиенты часто прихватывали с собой секретеры, книжные шкафы и даже музыкальные инструменты, в том числе пианино и арфы.
Всего в этой части судна китобои с «Паловерде» нашли около тридцати тел в самых разных позах. Одни умерли сидя, другие в постели, третьи просто лежа на палубе – вытянувшись во весь рост или свернувшись клубком. Причем все до единого выглядели так, как будто отошли не в мир иной, а всего лишь заснули.
Особенно действовал на Роксану вид тех мертвецов, чьи глаза оставались открытыми. Выделяющаяся на фоне матовой белизны лиц цветовая гамма радужных оболочек вызывала жуткое ощущение. Ее буквально передернуло, когда один из матросов случайно задел волосы мертвой женщины, и те с сухим треском обломились, как пучок тонкого хвороста.
Но самое кошмарное зрелище ожидало их в кают-компании. Расположенный под штурманской рубкой и капитанской каютой огромный зал, отделкой и обстановкой не уступающий бальному, сейчас больше походил на морг после крушения поезда. На полу, на диванах, в креслах лежали десятки мертвецов, в основном мужчины, многие в форме старших офицеров британской армии. Примерно та же картина наблюдалась в находящемся палубой ниже отделении для пассажиров третьего класса. Только здесь замерзшие трупы несчастных мирно покачивались в подвесных койках, натянутых над грудами запасных снастей и сундуками с багажом.
Лица почти всех умерших на борту «Мадраса» выражали спокойствие и умиротворение. Не было заметно ни малейших признаков хаоса или насилия. Все на своих местах, все вещи и товары аккуратно уложены и закреплены. Если бы не предсмертная записка капитана Ханта, можно было подумать, что время для этих людей просто остановилось, и они расстались с жизнью так же естественно, как ходили или дышали. Зрелище, представшее Мендерам и их спутникам, не было ни отвратительным, ни ужасающим и воспринималось, скорее, как результат несчастного случая, хотя и огромного масштаба. Эти люди погибли семьдесят девять лет назад, и мир забыл об их существовании. Даже среди тех, кто думал о них, поминал и оплакивал, почти никого уже не осталось на свете.
– Одного я не могу понять, – призналась Роксана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168