— Потерпите, пожалста, больше ставить некуда, — довольно вежливо извинилась она. — На полу — мешает, на сетку не лезет.
Действительно, куда деваться бедной женщине, зарабатывающей на кусок хлеба с маслом и икоркой ранее нетрадиционным путем? Не нанимать же такси, не снимать же частника-автолюбителя? Могла бы и снять, для торгового баланса не только дыра, но даже щелочка не образуется.
Пришлось поерзать, отвоевывая у соседки несколько сантиметров площади. Она поморщилась, но возникать не стала. Обеими руками обхватил огромную сумку, упрямо сползающую с колен, оперся плечом об окно. Неудобно, руки сразу же занемели, в икрах ног тревожно запульсировала потревоженная кровь. В конце концов, приспособился. Опыт — великое дело!
Успешно завершив сражение с тяжелой сумкой, с любопытством огляделся.
Напротив…
Я задохнулся от неожиданности, противная дрожь пробежала по телу.
Лицом к лицу — тот самый парень в распахнутой куртке, который пас меня во время прошлого приезда в Москву. Сейчас он одет в рубашку с короткими рукавами, но я отлично запомнил короткий нос и широкий, раздвоенный подбородок. Явный топтун! Неважно, на кого работающий: на бандитов или на ментов. Немедленно память отреагировала, нарисовала облик милицейского следователя, оформляющего страшный для меня протокол допроса.
Не он ли нацелил топтуна?
Неожиданно парень преехидно усмехнулся и подмигнул. Дескать, не сомневайся, мужик, это я, тот самый, теперь тебе не уйти. Приколот на подобии насекомого.
Деваться некуда — толстуха и претяжелая сумка сковали меня не хуже древних кандалов. По рукам и ногам. А если бы и не сковали — пробраться к выходу сквозь спресованную толпу пассажиров нечего и думать. Все равно, что плассмасовый нож для резки бумаги втиснуть в ствол дерева.
Осознав безвыходность своего положения, как это ни странно звучит, я успокоился. Соответственно получил возможность более или менеет трезво оценивать сложившуюся ситуацию.
Итак, никаких сомнений — меня пасут. Нагло и бесцеремонно. Не понятно одно — причина. Затеянное расследование похищения мисс Дремов? Возможно. Но для этого привлечены слишком серьезные силы: убийство шестерок Доцента, едва не удавшаяся попытка обвинить меня в убийстве и припаять солидный срок, настырная слежка.
Значит, есть еще что-то насторожившее преступников, заставившее их принять самые жесткие меры. Участившие посещения уголовного розыска? амо по себе — ничего опасного для похитителей, и все же…
Пасынок видел меня в обществе Гулькина, одного этого достаточно для того, чтобы заподозрить «предательство». Но эти подозрения не могли повлечь за собой опасные для меня последствия.
Мысли сталкивались, рождая искры, которые тут же гасли, одна отвергала другую либо подтверждала ее. Я упорно не сводил взгляда с пастуха, будто спрашивал его. В ответ — наглые улыбочки. Я вспомнил совет Стулова и развернул купленную на дремовском вокзале газету.
Так мы и доехали до Москвы: я незряче уткнувшись в газету, топтун — усмехаясь и подмигивая. Правда, его хватило не надолго — через час увлекся фривольной беседой с разбитной девчонкой, которая встречала комплименты симпатичного соседа призывным мяуканьем и согласными взглядами. Но время от времени он контролировал меня настороженным взглядом.
На московском вокзале — очередная неожиданность.
Ошибиться я не мог — слишком четко впечаталась в память сценка на объездной дороге… Два парня склонились над выложеннными на замасленную тряпку какими-то запчастями… Поднялись, подощли к «форду»… Выстрелы в упор… Окровавленные тела моих моих водителя и охранника… Страшный допрос…
Один из убийц промелькнул передо мной в толпе. Откуда он взялся? По идее, сейчас должен вместе с дружаном ожидать суда в следственном изоляторе. Ведь я после появления спасителя подписал свидетельские показания, омоновцы схватили убийц на месте преступления. Что еще требуется для справедливого приговора?
Неужели подкупленный следователь выручил преступников? Спасая не столько их, сколько собственную голову.
Мой попутчик, кажется, тоже заметил убийцу — напрягся, рука скользнула в карман брюк, придвинулся ко мне. Будто намереваясь защитить от выстрела.
Очередная странность! По логике, оба коршуна должны вылететь из одного гнезда, преследовать одну и ту же жертву, то есть, сорокалетнего писаку, по глупости занявшегося не своим делом. А они посмотрели друг на друга с нескрываемой враждебностью. «Автомеханик» растворился в толпе, парень с облегчением вынул руку из кармана.
Кто из них мой защитник, а кто преследователь? Ну, с убийцей все ясно — враг, а кто такой мой попутчик?
Мелькнула мысль о Геннадии Викторовиче, но я тут же отбросил ее. Глупо и наивно. Доцент не глава благотворительного общества, обычный преступник, интересующийся современной литературой. Почему он должен охранять посторонего человека, тратить на это деньги и людей?
Нет, нет, на эту роль более подходит Гулькин. Он послал своего оперативника защитить неопытного конспиратора, самодеятельного сыскаря. Утвердившись в этой правдоподобной версии, я успокился.
Парень в цветастой рубашке сопроводил меня до входа в метро и исчез. Его сменила разбитная девчушка, с которой он едва не облизывался в вагоне. Пошла за мной, как баржа за катером, ни на шаг не отступает. Повернусь — сладенькая улыбочка и таинственный прищур накрашенных глаз.
Ну и пусть следит, подумал я на остановке автобуса. Не хватает еще, чтобы сорокалетний мужик боялся слабосильной девчонки. Неважно, кто она: бандитская наводчица или ментовка.
А если вдуматься, никаких топтунов не существует, они привиделись мне, я их нафантазировал! Обычные прохожие, пассажиры. Убийца почудился. Усмехающийся парень улыбался вовсе не мне — другому. Девчонка просто заинтересовалась моей неординарной внешностью.
Что предпринять? В первую очередь, в соответствии с инструктажем отставного сыщика, успокоиться, перестать оглядываться, не реагировать на голоса беседующих рядом. Я напряг оставшуюся силу воли…
Пудова дома не оказалось — на мои призывные звонки никто не ответил. Пришлось топать в редакцию — авось журналист пробивает там очередной репортаж. Или обрабатывает интервью с заезжей знаменитостью.
Большая комната уставлена столами, на которых светятся мониторы компьютеров, на разные голоса трезвонят телефонные аппараты. Журналисты пишут, читают, выпивают и закусывают, ругаются и обнимаются. Знакомая обстановка, можно сказать, родная.
Вихрастый парнишка в огромных очках склонился над газетной подшивкой. На мой вопрос ответил досадливым взмахом руки. Не до тебя, мол, видишь — занят. Девчонка с пачкой распечаток едва не сшибла меня с ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85