Кое-кто был уже сильно пьян. В некоторых он без труда определил наркоманов. Трое крепких бритоголовых молодчиков, сидевших возле грохочущих динамиков аудиоаппаратуры, вели себя особенно вызывающе.
— Мытищинская братва, — перехватив его взгляд, сказал Пашка. — Весь район схвачен ими. Ну, не этими тремя конкретно, а ихней бандой. Эти-то так, мелкие сошки. Бар каждую неделю отстегивает мытищинцам.
— Много?
Пашка невесело усмехнулся.
— Все-то тебе скажи… Какая разница?.. Приходится платить. Тут все им платят. Ларечники, проститутки, магазины… Их территория.
— А то я смотрю, эта троица чувствует себя здесь как дома.
— Получили с нас деньги, еще и жрут на халяву.
— А обменные пункты платят? Ведь обменка, где убили Андрея, тоже, выходит, на их территории.
— На их, — кивнул Пашка. — Но насчет того, платит ли обменный пункт, — не знаю. Наверное, платит. Уж очень крутой народ в этой банде. С ними лучше не связываться.
— Но если это их территория, то они, наверное, должны знать, кто участвовал в налете? Может, это были их люди?
— Вряд ли. Скорее всего какие-нибудь залетные. Мытищинцы ведь здесь занимаются в основном только рэкетом…
— А если обменный пункт, скажем, отказался платить? Могли они наехать на него?
— Так круто? — Пашка в сомнении покачал головой. — Замочили сразу троих… Нет, им на их территории такого не нужно… Лишний шум.
Они умолкли, наблюдая за бритоголовой троицей, которая затеяла перебранку с парнями с соседнего столика. Один из молодчиков встал, угрожающе размахивая бутылкой, повскакивали со своих мест и остальные. Завизжали девицы. Крики тонули в скрежещущем, бьющем по барабанным перепонкам грохоте музыки. Танцующая толпа смешалась, все взгляды устремились на бритоголовых. К их столику уже спешили охранники в камуфляжной форме. Вежливые уговоры, видимо, не возымели действия. Молодчики и с охранниками заговорили на повышенных тонах. Не унимались и парни с соседнего столика. Мытищинцы матерились и размахивали руками. Охранники принялись подталкивать буянов к выходу. Те упирались. За мытищинцами двинулось несколько человек из тех, с которыми они сцепились.
— Чувствую, на улице будет драка, — бесстрастным голосом заметил Пашка.
— Такое у вас часто бывает? — спросил Олег.
— Случается, — уклончиво ответил приятель. Олег закурил. Мытищинцев вывели из помещения, и все в зале вошло в прежнюю колею. Танцы продолжались.
— Ну, мне надо работать, — сказал Пашка, вставая. — А ты, если хочешь, посиди еще. Выпивка за мой счет.
Он ушел, а Беляев еще некоторое время сидел в одиночестве, курил, смотрел на танцующих. К нему подсели две размалеванные девицы, одна нахально схватила его за рукав. Олег спокойно отвел руку, раздавил сигарету в пепельнице, встал и направился к выходу.
Был уже поздний вечер. Сверкали неоновые огни, отражаясь в стеклах припаркованных у тротуара машин. Поодаль, в тени небольшого сквера, мелькали темные силуэты. Драка была в разгаре. А в дверях бара, скрестив на груди руки, стояли охранники и с явным удовольствием наблюдали за потасовкой. Олег тоже остановился посмотреть.
Губы его кривились в усмешке. И это называется «бандиты»! Даже драться толком не могут. Дерущиеся носились среди деревьев, сталкивались, слышались характерный звук ударов, короткие выкрики и ругань. Кто-то уже лежал на газоне. Один из бритоголовых отбивался от троих, держа в руке «розочку» от расколотой бутылки. Временами из полутьмы сквера на освещенный тротуар выбегали окровавленные парни. Наскоро утеревшись, они снова возвращались в сквер.
Троица дралась отчаянно, отбиваясь от численно превосходивших их противников. Никто из мытищинцев и не подумал удрать, так что, минут пять понаблюдав за дракой, Олег изменил о них мнение. Один из бритоголовых лежал на земле, его месили ногами сразу четверо; двое других, все в крови, отходили к машинам.
В мозгу у Олега мелькнула мысль. Чем он, в конце концов, рискует, если поможет мытищинцам? Намнут малость бока, только и всего. Зато в случае успеха можно будет задать им пару вопросов. Как знать, вдруг что-нибудь прояснится насчет налета на обменку?
Он вошел в сквер. Парни, наседавшие на бритоголовых, были такими же крепкими, как они, знали кое-какие приемы борьбы, но уже порядком выдохлись, к тому же появление Беляева было внезапным. Они слишком поздно среагировали на появление нового противника. Олег подошел к тем, которые лупили бритого ногами, взял двух из них за шеи и, с силой встряхнув, столкнул лбами. Они тут же вырвались, но Беляев увернулся от ударов и сам влепил ближайшему к себе амбалу хук справа в челюсть. Мытищинцы, не ожидавшие подмоги, изумленно выпучились на него. Потом, отлепившись от металлической сетки ограждения, к которой их прижали, с яростным ревом бросились на своих противников.
Тут, наконец, охранники бара сочли возможным вмешаться в драку. Лениво помахивая дубинками, они направились к скверу. Обе враждующие стороны поспешно покинули поле боя. Двое мытищинцев подхватили своего товарища, безуспешно пытавшегося подняться с земли, и оттащили в безопасное место к машинам. Тот стонал, морщился от боли и надрывно кашлял.
— Ну, как ты, Долдон? — Один из бритых наклонился над ним.
—Дышать… больно… — с усилием выговорил потерпевший.
— У него переломаны ребра, — со знанием дела сказал Олег, стряхивая с брюк налипшую траву.
Оставив товарища лежать, мытищинцы принялись приводить себя в порядок. У обоих лица были разбиты в кровь, причем у одного была разодрана щека осколком бутылочной «розочки», и кровавый кусок мяса отвратительно свисал со скулы. Кровь из раны текла потоком, заливая майку на груди. Парень стонал от боли и грязно ругался, прижимая к лицу какую-то тряпку, которая вся пропиталась кровью.
Смуглый молодчик, которому повезло относительно больше остальных, достал из кармана радиотелефон и принялся стучать пальцем по кнопкам.
— Гады! Разбили! — Он швырнул радиотелефон в кусты.
— Я вернусь и взорву этот хренов «Динго» к чертовой матери! — ревел бритоголовый с разорванной щекой. — Приведу братву и перешмаляю всех!
Смуглый мрачно посмотрел на Беляева.
— А ты-то чего ввязался? Какого тебе рожна надо?
— Просто не люблю, когда четверо лезут на одного, — сказал Олег.
Губы парня на миг раздвинулись в дружелюбной улыбке.
— Ладно. Может, и мы как-нибудь подсобим тебе.
— Ты запомнил того тощего, который разодрал мне лицо? — спросил у него напарник. — Он у меня не уйдет! Из-под земли достану! Завтра завалимся сюда и наведем шмон в этом «Динго»…
Олег с минуту раздумывал, как бы поудобнее начать разговор о налете на обменный пункт, чтобы не вызвать лишних подозрений.
— Наверное, эти хмыри, которые на вас напали, — из этих, как их… да, мытищинские!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Мытищинская братва, — перехватив его взгляд, сказал Пашка. — Весь район схвачен ими. Ну, не этими тремя конкретно, а ихней бандой. Эти-то так, мелкие сошки. Бар каждую неделю отстегивает мытищинцам.
— Много?
Пашка невесело усмехнулся.
— Все-то тебе скажи… Какая разница?.. Приходится платить. Тут все им платят. Ларечники, проститутки, магазины… Их территория.
— А то я смотрю, эта троица чувствует себя здесь как дома.
— Получили с нас деньги, еще и жрут на халяву.
— А обменные пункты платят? Ведь обменка, где убили Андрея, тоже, выходит, на их территории.
— На их, — кивнул Пашка. — Но насчет того, платит ли обменный пункт, — не знаю. Наверное, платит. Уж очень крутой народ в этой банде. С ними лучше не связываться.
— Но если это их территория, то они, наверное, должны знать, кто участвовал в налете? Может, это были их люди?
— Вряд ли. Скорее всего какие-нибудь залетные. Мытищинцы ведь здесь занимаются в основном только рэкетом…
— А если обменный пункт, скажем, отказался платить? Могли они наехать на него?
— Так круто? — Пашка в сомнении покачал головой. — Замочили сразу троих… Нет, им на их территории такого не нужно… Лишний шум.
Они умолкли, наблюдая за бритоголовой троицей, которая затеяла перебранку с парнями с соседнего столика. Один из молодчиков встал, угрожающе размахивая бутылкой, повскакивали со своих мест и остальные. Завизжали девицы. Крики тонули в скрежещущем, бьющем по барабанным перепонкам грохоте музыки. Танцующая толпа смешалась, все взгляды устремились на бритоголовых. К их столику уже спешили охранники в камуфляжной форме. Вежливые уговоры, видимо, не возымели действия. Молодчики и с охранниками заговорили на повышенных тонах. Не унимались и парни с соседнего столика. Мытищинцы матерились и размахивали руками. Охранники принялись подталкивать буянов к выходу. Те упирались. За мытищинцами двинулось несколько человек из тех, с которыми они сцепились.
— Чувствую, на улице будет драка, — бесстрастным голосом заметил Пашка.
— Такое у вас часто бывает? — спросил Олег.
— Случается, — уклончиво ответил приятель. Олег закурил. Мытищинцев вывели из помещения, и все в зале вошло в прежнюю колею. Танцы продолжались.
— Ну, мне надо работать, — сказал Пашка, вставая. — А ты, если хочешь, посиди еще. Выпивка за мой счет.
Он ушел, а Беляев еще некоторое время сидел в одиночестве, курил, смотрел на танцующих. К нему подсели две размалеванные девицы, одна нахально схватила его за рукав. Олег спокойно отвел руку, раздавил сигарету в пепельнице, встал и направился к выходу.
Был уже поздний вечер. Сверкали неоновые огни, отражаясь в стеклах припаркованных у тротуара машин. Поодаль, в тени небольшого сквера, мелькали темные силуэты. Драка была в разгаре. А в дверях бара, скрестив на груди руки, стояли охранники и с явным удовольствием наблюдали за потасовкой. Олег тоже остановился посмотреть.
Губы его кривились в усмешке. И это называется «бандиты»! Даже драться толком не могут. Дерущиеся носились среди деревьев, сталкивались, слышались характерный звук ударов, короткие выкрики и ругань. Кто-то уже лежал на газоне. Один из бритоголовых отбивался от троих, держа в руке «розочку» от расколотой бутылки. Временами из полутьмы сквера на освещенный тротуар выбегали окровавленные парни. Наскоро утеревшись, они снова возвращались в сквер.
Троица дралась отчаянно, отбиваясь от численно превосходивших их противников. Никто из мытищинцев и не подумал удрать, так что, минут пять понаблюдав за дракой, Олег изменил о них мнение. Один из бритоголовых лежал на земле, его месили ногами сразу четверо; двое других, все в крови, отходили к машинам.
В мозгу у Олега мелькнула мысль. Чем он, в конце концов, рискует, если поможет мытищинцам? Намнут малость бока, только и всего. Зато в случае успеха можно будет задать им пару вопросов. Как знать, вдруг что-нибудь прояснится насчет налета на обменку?
Он вошел в сквер. Парни, наседавшие на бритоголовых, были такими же крепкими, как они, знали кое-какие приемы борьбы, но уже порядком выдохлись, к тому же появление Беляева было внезапным. Они слишком поздно среагировали на появление нового противника. Олег подошел к тем, которые лупили бритого ногами, взял двух из них за шеи и, с силой встряхнув, столкнул лбами. Они тут же вырвались, но Беляев увернулся от ударов и сам влепил ближайшему к себе амбалу хук справа в челюсть. Мытищинцы, не ожидавшие подмоги, изумленно выпучились на него. Потом, отлепившись от металлической сетки ограждения, к которой их прижали, с яростным ревом бросились на своих противников.
Тут, наконец, охранники бара сочли возможным вмешаться в драку. Лениво помахивая дубинками, они направились к скверу. Обе враждующие стороны поспешно покинули поле боя. Двое мытищинцев подхватили своего товарища, безуспешно пытавшегося подняться с земли, и оттащили в безопасное место к машинам. Тот стонал, морщился от боли и надрывно кашлял.
— Ну, как ты, Долдон? — Один из бритых наклонился над ним.
—Дышать… больно… — с усилием выговорил потерпевший.
— У него переломаны ребра, — со знанием дела сказал Олег, стряхивая с брюк налипшую траву.
Оставив товарища лежать, мытищинцы принялись приводить себя в порядок. У обоих лица были разбиты в кровь, причем у одного была разодрана щека осколком бутылочной «розочки», и кровавый кусок мяса отвратительно свисал со скулы. Кровь из раны текла потоком, заливая майку на груди. Парень стонал от боли и грязно ругался, прижимая к лицу какую-то тряпку, которая вся пропиталась кровью.
Смуглый молодчик, которому повезло относительно больше остальных, достал из кармана радиотелефон и принялся стучать пальцем по кнопкам.
— Гады! Разбили! — Он швырнул радиотелефон в кусты.
— Я вернусь и взорву этот хренов «Динго» к чертовой матери! — ревел бритоголовый с разорванной щекой. — Приведу братву и перешмаляю всех!
Смуглый мрачно посмотрел на Беляева.
— А ты-то чего ввязался? Какого тебе рожна надо?
— Просто не люблю, когда четверо лезут на одного, — сказал Олег.
Губы парня на миг раздвинулись в дружелюбной улыбке.
— Ладно. Может, и мы как-нибудь подсобим тебе.
— Ты запомнил того тощего, который разодрал мне лицо? — спросил у него напарник. — Он у меня не уйдет! Из-под земли достану! Завтра завалимся сюда и наведем шмон в этом «Динго»…
Олег с минуту раздумывал, как бы поудобнее начать разговор о налете на обменный пункт, чтобы не вызвать лишних подозрений.
— Наверное, эти хмыри, которые на вас напали, — из этих, как их… да, мытищинские!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50