Однажды Каугиллу предстояло нанести официальный визит в Соединенные Штаты, где он предполагал пробыть две-три недели. Накануне отъезда Каугилл ознакомил всех сотрудников пятой секции с приказом, который гласил, что в его отсутствие Фергюсон будет выполнять обязанности заместителя по административным вопросам, а я в таком же качестве буду ведать всеми разведывательными делами. Так мне впервые официально дали понять, что я стою на ступеньке к повышению. Бедный Каугилл!
ГЛАВА V. ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ.
Один умный сотрудник МИ-5 написал однажды на документе: «Это дело исключительной важности, и поэтому его следует поручить низовым работникам». За две-три недели отсутствия Каугилла, находившегося в Соединенных Штатах, пока я сидел в его кресле, у меня было достаточно причин поразмышлять над этим изречением. Теперь, когда я поднялся на более высокую ступень, большая часть текущей работы оказалась относительно простой. Начальники других подсекций, видимо, вполне справлялись со своими задачами и не очень нуждались в моем руководстве. Но когда я занялся делами самого Каугилла, то столкнулся прямо-таки с чудовищной путаницей, и это послужило мне наглядным уроком того, насколько пагубно влияют ведомственные интриги на дела разведки. Такая неразбериха предвещала мне большие неприятности.
За несколько недель до отъезда Каугилл созвал специальное совещание начальников подсекций. Он информировал нас, что вместе с Клодом Дэнси работает над одним делом. Дело было большого потенциального значения и с такими серьезными политическими оттенками, что Каугилл считал необходимым продолжить работу над ним лично. Однако, по мнению Каугилла, мы должны иметь общее представление об этом деле на случай, если в нашей работе выявится что-нибудь имеющее к нему отношение. И Каугилл сделал чрезвычайно туманное сообщение. Видимо, он был очень утомлен, так как говорил бессвязно, и нам трудно было уловить смысл. Мы только поняли, что какие-то враждебные силы готовят или уже подготовили некий гигантский план. Характер и цель этого плана пока не ясны. «Я лично считаю, — сказал в заключение Каугилл и внезапно оживился, — что план имеет какое-то отношение к арабам. Когда бы я ни заглянул в это дело, я вижу арабов!» Опять Ричард Хэнни (герой шпионских романов. — Прим. пер.) был с нами!
Через час или два я уже забыл об этом деле, но Каугилл напомнил мне о нем, когда инструктировал меня перед самым отъездом. Он вытащил из своего личного сейфа пухлую папку, передал ее мне и попросил заняться этими материалами в его отсутствие. «Посмотри, что я тут сделал», — добавил он. Каугилл сказал также, что мне следует поддерживать контакт с Дэнси, поскольку тот лично заинтересован в этом деле. Зная пренебрежительное отношение Дэнси к контрразведке и всей ее работе, я очень удивился. Мне казалось странным, что у Дэнси сложились такие тесные отношения с Каугиллом в связи с данным делом, но я решил, что лучше об этом не спрашивать. Возможно, Каугилл начал чувствовать себя слишком одиноким, а в такой ситуации даже Дэнси мог оказаться приемлемым союзником. А может, они объединились против Вивьена и МИ-5? Такая комбинация могла иметь свой смысл с точки зрения ведомственных интриг. Когда же я открыл дело, мне сразу стало ясно, почему оно так привлекает Дэнси. Я читал с нарастающим интересом. Я расскажу всю историю в хронологическом порядке, а не в такой последовательности, в какой она складывалась из документов дела. Право, мне самому понадобилось много времени, чтобы размотать клубок и уловить суть.
К концу 1943 года стало ясно, что страны оси идут к поражению, и многие немцы начали подумывать, стоит ли сохранять верность Гитлеру. В результате у ворот представительств союзников стали все чаще появляться перебежчики с предложениями о сотрудничестве и просьбами о политическом убежище. К этим предложениям и просьбам следовало относиться весьма осторожно в силу ряда причин. В частности, под видом перебежчиков Гиммлер мог засылать к нам шпионов. Англичане также не хотели давать советским руководителям повод подумать, что вступают в сделку с немцами: атмосфера была насыщена взаимной подозрительностью союзников, опасавшихся, что кто-нибудь из партнеров может заключить сепаратный мир с немцами. Наконец, нельзя было поощрять людей, которые в последнюю минуту решили обратиться в новую веру и таким образом избежать военного трибунала. Английским представительствам дали строгие указания не давать никаких обещаний ни одному немцу без предварительной консультации с Лондоном.
Однажды некий немец явился в английскую миссию в Берне и попросил свидания с военным атташе, назвав себя ответственным работником министерства иностранных дел Германии. Немец говорил, что привез с собой из Берлина чемодан, полный документов своего министерства. Услышав такое головокружительное заявление, атташе немедленно выставил немца за дверь. Его последующие попытки увидеться с главой миссии были отвергнуты подобным же образом. Такую позицию официальных английских представителей нельзя осуждать, так как тогда казалось маловероятным, чтобы кто-нибудь набрался смелости пройти через пограничный контроль немцев с чемоданом, содержащим незаконно вывозимые официальные документы.
Немец, однако, был полон решимости добиться своего. Потерпев поражение в английской миссии, он попытал счастья у американцев. Их правила оказались, по-видимому, более гибкими, чем наши. Секретарь миссии, решив, что этим делом должны заняться «рыцари плаща и кинжала», предложил посетителю обратиться к Аллену Даллесу: «Четвертая дверь по коридору налево». Даллес был тогда главой бюро УСС в Швейцарии. Выслушав рассказ незнакомца, он благоразумно попросил разрешения осмотреть содержимое чемодана и без колебаний установил, что материалы подлинные. Все это привело Даллеса в такое лирическое настроение, что он сразу же начал готовить официальное донесение в Вашингтон. «Если бы вы только видели эти документы, — писал он,
— в их первозданной свежести!» С документов сняли копии и послали в Вашингтон, а УСС честно поделилось ими с СИС. Поскольку документы исходили из Швейцарии, их послали вначале Дэнси. Я уже говорил, что Дэнси проявлял большой интерес к Швейцарии еще с довоенных времен. Позже этот интерес превратился в неистовую одержимость собственника. Дэнси негодовал, что УСС обосновалось в Швейцарии, и не упускал возможности принизить работу Даллеса. Узнав, что берлинские документы попали к Даллесу, Дэнси, должно быть, пережил жестокий удар — об этом говорят его письменные замечания. Дэнси, однако, умел быстро оправляться от потрясений. Нельзя было допустить, чтобы Даллес урвал у него из-под носа такой сенсационный материал!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72