скончался 6 марта 1982 года на 69-м году жизни).
У Менакера было больное сердце: в последние годы жизни он пережил два инфаркта. Врачи советовали ему вести размеренный образ жизни, как можно меньше волноваться. Рекомендации врачей он выполнял, но разве от всего убережешься. Смерть пришла к Менакеру внезапно. В тот роковой день он собрался подышать свежим воздухом. Вышел из комнаты, но сделал всего несколько шагов и схватился за сердце. Рядом в кресле сидела жена, которой он успел сказать всего лишь одно слово: «Маша!» – и рухнул на пол. Когда жена подскочила к нему, он уже не дышал.
МЕРКУРЬЕВ ВАСИЛИЙ
МЕРКУРЬЕВ ВАСИЛИЙ (актер театра, кино: «Возвращение Максима» (1937), «Член правительства» (1940), «Танкер „Дербент“ (1941), „Небесный тихоход“, „Сыновья“ (оба – 1946), „Золушка“, „Глинка“ (оба – 1947), „Повесть о настоящем человеке“ (1948), „Звезда“ (1949, 1953), „Донецкие шахтеры“ (1951), „Верные друзья“ (1954), „Двенадцатая ночь“ (1955), „На подмостках сцены“ (1956), „Летят журавли“, „Обыкновенный человек“ (оба – 1957), „Сережа“ (1960), „Перекличка“ (1966), „Прощание с Петербургом“ (1972), „Поздний ребенок“ (т/ф, 1973), „Ксения, любимая жена Федора“, „Здесь наш дом“ (оба – 1974), „Принимаю на себя“ (1976) и др.; скончался 12 мая 1978 года на 75-м году жизни).
Здоровье Меркурьева начало резко ухудшаться с 1972 года – он стал много и тяжело болеть. Однако в 1976 году он буквально воспрял: сбылась его мечта – ему предложили сыграть на сцене родного ленинградского Театра имени Пушкина роль гениального художника Рембрандта в пьесе Д. Кедрина. Об этой роли Меркурьев мечтал вот уже 15 лет. Меркурьев с головой окунулся в репетиционный период. И, видимо, не рассчитал своих сил. За 9 дней до премьеры ему стало плохо, и он снова угодил в больницу (его роль досталась актеру Р. Кульду). Старания врачей не увенчались успехом – 12 мая 1978 года Меркурьев скончался.
Вспоминает сын актера Петр Меркурьев-Мейерхольд: «Судьба пощадила Меркурьева – не дала умереть немощным. Он ушел в небытие практически прямо со сцены, под шквал оваций. Умирал Меркурьев грандиозно. Да, именно так. В отделении реанимации он лежал на высокой кровати, смотрел в потолок, и было видно, как лихорадочно он размышляет. О чем? Ведь он понимал, что умирает. Сознание его путалось – азот все активнее проникал в кровь, уремия наступала неумолимо. И вот в этом спутанном сознании он повторял:
– Позвони в театр (безошибочно назвал номер телефона), узнай, почему Мольер идет третьим спектаклем и что там будет играть Катя.
Судьба младшей дочери его волновала бесконечно! За нас с Анной он был спокоен.
– Пойди в институт – там есть приказ, чтобы маме без меня дали русскую мастерскую…
И судьба мамы – его обожаемой Иришечки – волновала его, ибо именно этот фронт был самым напряженным в многолетней борьбе.
А однажды поманил меня взглядом к себе поближе и тихо прошептал:
– Я хочу, чтобы ты жил долго.
Когда удивительный врач-реаниматолог Владимир Иванович Бессонов решился на риск и ввел Меркурьеву максимальное количество очень эффективного препарата – лазикса, вдруг появилась надежда, что отец вытянет! Он зажил, голос стал огромный, мысли, хоть и путаные, но активные.
– Ириша! Какой я сегодня спектакль видел! Это потрясающе! – громыхал он на кровати (а в жизни он не был «громыхающим»). – Надо собрать народ и обсудить!
И далее:
– Где моя Ириша? Я ее обожаю, это потрясающая женщина!
И подходила к нему седенькая, почти слепая старушка-жена, Ирина Мейерхольд, которая была младше его на год, но давно уже выглядела, как его мать. Он же так и не сделался стариком. И даже в самые последние часы, когда сознание совсем покидало его, он особо реагировал на окружающее – с юмором и добротой. Медицинские сестры, думая, что Меркурьев находится в глубокой коме, разговаривали излишне громко. И вдруг услышали, как больной проворчал фразу из старого анекдота:
– Тише, б.., полиция.
За два часа до конца к нему в палату пришел Игорь Горбачев. Он наклонился над ухом Меркурьева и сказал:
– Василий Васильевич! Третий звонок – ваш выход, Артист!
У отца приподнялись брови…
Сердце его остановилось в 13 часов 12 мая 1978 года…
16 мая с 10 часов утра был открыт доступ в Театр имени Пушкина. Народ шел несколько часов. Накануне я подобрал музыку из любимых отцом музыкальных произведений. Много там было музыки, и, конечно же, «Элегия» Массне и «Сомнение» Глинки в исполнении Шаляпина. У папы всегда появлялись слезы на глазах, как только звучали в исполнении Шаляпина слова: «Уймитесь, волнения, страсти… »
И вот уже после трех часов прощания с Меркурьевым, когда у гроба стояли В. И. Стржельчик, В. П. Ковель, А. Д. Папанов и, кажется, О. В. Басилашвили, зазвучал голос Шаляпина: «Уймитесь, страсти….
Я неотрывно смотрел на лицо покойного отца и вдруг увидел, что по его щеке катится слеза.
– Анна, смотри! – сказал я сестре.
– Плачет! – ответила Анна.
– А он всегда плакал, когда Шаляпин пел это.
– Правда? – совершенно не удивляясь, а очень просто спросил Анатолий Дмитриевич Папанов.
Прошли шесть часов прощания. Упал тяжелый занавес Александринки. Гроб вынесли, обнесли вокруг театра, поставили в катафальный автобус, где уже сидели мои тетушки. Сели и мы с Анной. И тут я почувствовал, что вот-вот кто-то заплачет, и это как цепная реакция перейдет на всех – на меня в том числе. И я сказал:
– Ой, я анекдот вспомнил! Встречаются два могильщика. Один говорит другому: «Мы вчера так устали – баскетболиста хоронили, трехметровую яму рыли». А другой отвечает: «Что вы устали! Вот мы устали – народного артиста хоронили: шесть раз на „бис“ откапывали!»
Кто-то мне тут же сказал:
– Как ты можешь! Это кощунство!
– Да бросьте вы ханжить! Папа был человек с юмором. Он сейчас бы посмеялся с нами! А почему мы должны плакать? Себя жалеть? Это для него оскорбительно. А его жалеть тем более нельзя – он прожил достойную жизнь. И дай Бог каждому так умереть, чтобы его вся страна провожала.
На Литературных мостках Волкова кладбища процессию встретили четыре очень интеллигентных могильщика, в черных костюмах, в белых рубашках с галстуками. Около могилы я обратил внимание на то, что почти до середины яма была заполнена еловыми ветками.
– Это чтобы Василию Васильевичу мягче лежалось, – сказал могильщик.
У края могилы гроб открыли. Какая-то старушка, взглянув на покойного, сказала:
– Недоволен…
Когда гроб опустили в могилу, а холм покрылся венками, ко мне подошел бригадир могильщиков:
– Петр Васильевич, вы не обидитесь, если я попрошу вас заехать ко мне домой хотя бы на минутку: жена поминки приготовила…»
Жена В. Меркурьева Ирина Мейерхольд пережила мужа на три с половиной года. Она скончалась 21 ноября 1981 года. Незадолго до смерти она постоянно интересовалась у родных:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243
У Менакера было больное сердце: в последние годы жизни он пережил два инфаркта. Врачи советовали ему вести размеренный образ жизни, как можно меньше волноваться. Рекомендации врачей он выполнял, но разве от всего убережешься. Смерть пришла к Менакеру внезапно. В тот роковой день он собрался подышать свежим воздухом. Вышел из комнаты, но сделал всего несколько шагов и схватился за сердце. Рядом в кресле сидела жена, которой он успел сказать всего лишь одно слово: «Маша!» – и рухнул на пол. Когда жена подскочила к нему, он уже не дышал.
МЕРКУРЬЕВ ВАСИЛИЙ
МЕРКУРЬЕВ ВАСИЛИЙ (актер театра, кино: «Возвращение Максима» (1937), «Член правительства» (1940), «Танкер „Дербент“ (1941), „Небесный тихоход“, „Сыновья“ (оба – 1946), „Золушка“, „Глинка“ (оба – 1947), „Повесть о настоящем человеке“ (1948), „Звезда“ (1949, 1953), „Донецкие шахтеры“ (1951), „Верные друзья“ (1954), „Двенадцатая ночь“ (1955), „На подмостках сцены“ (1956), „Летят журавли“, „Обыкновенный человек“ (оба – 1957), „Сережа“ (1960), „Перекличка“ (1966), „Прощание с Петербургом“ (1972), „Поздний ребенок“ (т/ф, 1973), „Ксения, любимая жена Федора“, „Здесь наш дом“ (оба – 1974), „Принимаю на себя“ (1976) и др.; скончался 12 мая 1978 года на 75-м году жизни).
Здоровье Меркурьева начало резко ухудшаться с 1972 года – он стал много и тяжело болеть. Однако в 1976 году он буквально воспрял: сбылась его мечта – ему предложили сыграть на сцене родного ленинградского Театра имени Пушкина роль гениального художника Рембрандта в пьесе Д. Кедрина. Об этой роли Меркурьев мечтал вот уже 15 лет. Меркурьев с головой окунулся в репетиционный период. И, видимо, не рассчитал своих сил. За 9 дней до премьеры ему стало плохо, и он снова угодил в больницу (его роль досталась актеру Р. Кульду). Старания врачей не увенчались успехом – 12 мая 1978 года Меркурьев скончался.
Вспоминает сын актера Петр Меркурьев-Мейерхольд: «Судьба пощадила Меркурьева – не дала умереть немощным. Он ушел в небытие практически прямо со сцены, под шквал оваций. Умирал Меркурьев грандиозно. Да, именно так. В отделении реанимации он лежал на высокой кровати, смотрел в потолок, и было видно, как лихорадочно он размышляет. О чем? Ведь он понимал, что умирает. Сознание его путалось – азот все активнее проникал в кровь, уремия наступала неумолимо. И вот в этом спутанном сознании он повторял:
– Позвони в театр (безошибочно назвал номер телефона), узнай, почему Мольер идет третьим спектаклем и что там будет играть Катя.
Судьба младшей дочери его волновала бесконечно! За нас с Анной он был спокоен.
– Пойди в институт – там есть приказ, чтобы маме без меня дали русскую мастерскую…
И судьба мамы – его обожаемой Иришечки – волновала его, ибо именно этот фронт был самым напряженным в многолетней борьбе.
А однажды поманил меня взглядом к себе поближе и тихо прошептал:
– Я хочу, чтобы ты жил долго.
Когда удивительный врач-реаниматолог Владимир Иванович Бессонов решился на риск и ввел Меркурьеву максимальное количество очень эффективного препарата – лазикса, вдруг появилась надежда, что отец вытянет! Он зажил, голос стал огромный, мысли, хоть и путаные, но активные.
– Ириша! Какой я сегодня спектакль видел! Это потрясающе! – громыхал он на кровати (а в жизни он не был «громыхающим»). – Надо собрать народ и обсудить!
И далее:
– Где моя Ириша? Я ее обожаю, это потрясающая женщина!
И подходила к нему седенькая, почти слепая старушка-жена, Ирина Мейерхольд, которая была младше его на год, но давно уже выглядела, как его мать. Он же так и не сделался стариком. И даже в самые последние часы, когда сознание совсем покидало его, он особо реагировал на окружающее – с юмором и добротой. Медицинские сестры, думая, что Меркурьев находится в глубокой коме, разговаривали излишне громко. И вдруг услышали, как больной проворчал фразу из старого анекдота:
– Тише, б.., полиция.
За два часа до конца к нему в палату пришел Игорь Горбачев. Он наклонился над ухом Меркурьева и сказал:
– Василий Васильевич! Третий звонок – ваш выход, Артист!
У отца приподнялись брови…
Сердце его остановилось в 13 часов 12 мая 1978 года…
16 мая с 10 часов утра был открыт доступ в Театр имени Пушкина. Народ шел несколько часов. Накануне я подобрал музыку из любимых отцом музыкальных произведений. Много там было музыки, и, конечно же, «Элегия» Массне и «Сомнение» Глинки в исполнении Шаляпина. У папы всегда появлялись слезы на глазах, как только звучали в исполнении Шаляпина слова: «Уймитесь, волнения, страсти… »
И вот уже после трех часов прощания с Меркурьевым, когда у гроба стояли В. И. Стржельчик, В. П. Ковель, А. Д. Папанов и, кажется, О. В. Басилашвили, зазвучал голос Шаляпина: «Уймитесь, страсти….
Я неотрывно смотрел на лицо покойного отца и вдруг увидел, что по его щеке катится слеза.
– Анна, смотри! – сказал я сестре.
– Плачет! – ответила Анна.
– А он всегда плакал, когда Шаляпин пел это.
– Правда? – совершенно не удивляясь, а очень просто спросил Анатолий Дмитриевич Папанов.
Прошли шесть часов прощания. Упал тяжелый занавес Александринки. Гроб вынесли, обнесли вокруг театра, поставили в катафальный автобус, где уже сидели мои тетушки. Сели и мы с Анной. И тут я почувствовал, что вот-вот кто-то заплачет, и это как цепная реакция перейдет на всех – на меня в том числе. И я сказал:
– Ой, я анекдот вспомнил! Встречаются два могильщика. Один говорит другому: «Мы вчера так устали – баскетболиста хоронили, трехметровую яму рыли». А другой отвечает: «Что вы устали! Вот мы устали – народного артиста хоронили: шесть раз на „бис“ откапывали!»
Кто-то мне тут же сказал:
– Как ты можешь! Это кощунство!
– Да бросьте вы ханжить! Папа был человек с юмором. Он сейчас бы посмеялся с нами! А почему мы должны плакать? Себя жалеть? Это для него оскорбительно. А его жалеть тем более нельзя – он прожил достойную жизнь. И дай Бог каждому так умереть, чтобы его вся страна провожала.
На Литературных мостках Волкова кладбища процессию встретили четыре очень интеллигентных могильщика, в черных костюмах, в белых рубашках с галстуками. Около могилы я обратил внимание на то, что почти до середины яма была заполнена еловыми ветками.
– Это чтобы Василию Васильевичу мягче лежалось, – сказал могильщик.
У края могилы гроб открыли. Какая-то старушка, взглянув на покойного, сказала:
– Недоволен…
Когда гроб опустили в могилу, а холм покрылся венками, ко мне подошел бригадир могильщиков:
– Петр Васильевич, вы не обидитесь, если я попрошу вас заехать ко мне домой хотя бы на минутку: жена поминки приготовила…»
Жена В. Меркурьева Ирина Мейерхольд пережила мужа на три с половиной года. Она скончалась 21 ноября 1981 года. Незадолго до смерти она постоянно интересовалась у родных:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243