Но про себя он решил: «Сейчас около полуночи, улица эта недалеко, я успею отнести письмо и вернусь вовремя».
Гаврош отнёс письмо и поспешил назад. Но обратный его путь не обошёлся без приключений. Он усердно бил все попадавшиеся ему по дороге фонари, а потом затянул бойкую песенку. Распевая, он на ходу гримасничал, корчил страшные рожи. По этой части его изобретательность была неистощима. Жалко только, что у него не было зрителей и он понапрасну тратил свой талант.
Вдруг Гаврош остановился.
– Прервём наше представление, – сказал он сам себе.
В воротах какого-то дома его зоркий глаз заметил ручную тележку и спавшего на ней человека. Оглобли тележки упирались в мостовую, а голова человека – в край тележки, ноги же его свешивались до земли.
Опытный в житейских делах, Гаврош смекнул, что человек пьян.
«Вот как полезны летние ночи, – подумал Гаврош. – Пьяница заснул в тележке. Тележку заберём для республики, а хозяина её оставим монархии. Тележка очень пригодится нашей баррикаде».
Пьяница сладко храпел. Гаврош потянул тихонько тележку в одну сторону, а её хозяина потянул за ноги в другую; не прошло и минуты, как пьяница по-прежнему невозмутимо храпел уже на мостовой. Тележка была свободна. Гаврош порылся у себя в карманах, нашёл клочок бумаги, потом огрызок красного карандаша и написал:
РАСПИСКА
Твоя тележка получена для нужд Французской республики.
ГАВРОШ.
Бумажку засунул в карман плисового жилета пьянчуги, сам ухватился обеими руками за оглобли тележки и с победным грохотом понёсся рысью по направлению к баррикаде.
Эта затея оказалась небезопасной. Гаврош позабыл, что на его пути находится Королевская типография, а в ней караульный пост, занятый отрядом солдат. Солдаты насторожились: треск разбитых фонарей, переливы звонкой песенки – всё это было слишком непривычно для мирных улиц, где жители с заходом солнца отправляются на покой. Уже целый час мальчуган жужжал в этом тихом квартале, точно муха в банке. Офицер, начальник караула, стал прислушиваться, но, как человек осмотрительный, решил выждать. Грохот тележки окончательно всполошил его, и он отправился на разведку.
– Здесь их целая шайка! – сказал он, осторожно выглядывая из караульни, и тут же лицом к лицу столкнулся с Гаврошем.
Увидя офицера в мундире, в кивере и с ружьём, Гаврош остановился как вкопанный.
– Привет, общественный порядок! – бойко сказал он.
Его смущение длилось недолго.
– Куда идёшь, бродяга? – рявкнул офицер.
– Гражданин, – ответил Гаврош, – я ведь не обзывал вас буржуем, за что ж вы-то меня оскорбляете?
– Куда ты идёшь, прохвост?
– Сударь, – снова заговорил Гаврош, – возможно, что вчера вы были умным человеком, но нынче утром вас разжаловали.
– Отвечай, куда ты идёшь, головорез?
– Вы очень милы, – ответил Гаврош. – Вам никак не дашь ваших лет. Послушайте моего совета: продайте свои волосы по сто франков за штуку. Получите пятьсот франков.
– Скажешь ты наконец, куда идёшь, разбойник?
– Ой, как вы грубо выражаетесь, генерал!
– К оружию! – заорал офицер.
Гаврош в одну минуту принял мудрое решение. Тележка навлекла на него беду – пусть тележка его и выручает.
Когда офицер начал наступать на Гавроша, мальчик мгновенно превратил тележку в метательный снаряд. Тележка налетела на офицера. Он упал в лужу, а ружьё выстрелило в воздух.
На крик начальника из караульни выбежали солдаты, раздался залп, за ним второй и третий…
Пальба вслепую длилась около четверти часа; немало оконных стёкол пострадало от неё.
Тем временем Гаврош, отмахав без остановки пять улиц, присел на тумбу отдохнуть. Переводя дух, он прислушался к ружейной трескотне и, повернувшись в ту сторону, откуда она слышалась, показал «нос».
«Ну да! – сейчас же спохватился он. – Я тут насмехаюсь, потешаюсь и забавляюсь, а всё-таки с дороги-то я сбился, и придётся сделать порядочный крюк. Только бы вовремя поспеть на баррикаду!» И, затянув свою песню, он вихрем помчался по направлению к баррикаде.
ОБСТРЕЛ БАРРИКАДЫ
Наступил рассвет, но окна и двери оставались закрытыми. Природа проснулась, а люди не подавали признаков жизни. Войска, занимавшие конец улицы Шанврери, были сняты; пусты были и окрестные улицы. Особенно страшным казалось это безлюдье при ярком свете дня.
Не видно было ни души. Зато слышны были какие-то неясные звуки. Где-то вдалеке происходило таинственное движение. Очевидно, приближалась решительная минута. Как и накануне вечером, часовые покинули свои посты и вернулись на баррикаду.
После первого штурма баррикаду успели привести в порядок и ещё лучше укрепили её.
В той стороне, откуда ждали нападения, мало-помалу воцарилась зловещая тишина.
Начальник баррикады дал приказ занять боевые посты. Сразу же смолкли все разговоры. Теперь был слышен только сухой треск – это заряжали ружья.
Ждать пришлось недолго. Звяканье цепей, лязг металла о мостовую, глухой и грозный гул – всё возвещало приближение артиллерии.
Вскоре показалась первая пушка. Зажжённый фитиль дымился.
– Огонь! – скомандовал начальник баррикады.
Раздался дружный залп. Дым густой лавиной окутал людей и пушку; через несколько секунд дым рассеялся, снова стали видны и люди и пушка. Канониры спокойно и неторопливо устанавливали её перед баррикадой.
– Зарядите ружья! – скомандовал начальник.
В то время как защитники баррикады перезаряжали ружья, артиллеристы заряжали пушку. Пушка выпалила, раздался грохот.
– Здесь! – прозвучал весёлый возглас.
И одновременно с ядром на баррикаду влетел Гаврош. Он произвёл больше впечатления, чем пушечное ядро. Оно только разбило колесо омнибуса и доломало старую телегу, а само застряло в груде обломков. На баррикаде рассмеялись.
– Отлично, продолжайте! – крикнул один из рабочих артиллеристам.
Все обступили Гавроша. Но начальник не дал ему сказать ни слова и отвёл его в сторону:
– Зачем ты сюда явился?
– За тем же, зачем и вы! – как всегда задорно, ответил мальчуган, и глаза его сверкнули весёлой удалью.
– Кто тебе позволил вернуться? – строгим голосом про должал начальник. – А письмо ты отнёс по адресу?
– Гражданин, я отдал письмо привратнику. Он обещал передать.
Отправляя письмо, начальник преследовал двойную цель: он хотел послать прощальный привет своей невесте и спасти Гавроша. Пришлось примириться с тем, что выполнена только половина его намерения.
Меж тем Гаврош успел шмыгнуть на другой конец баррикады.
– Где моё ружьё? – крикнул он.
Ему отдали его ружьё. Тогда Гаврош сообщил товарищам, что баррикада окружена со всех сторон.
– Прошу вас задать им перцу.
Начальник, стоя у своей бойницы, сосредоточенно вслушивался.
– Пригнитесь, прижмитесь к стене. Станьте на колени вдоль баррикады!
1 2 3 4 5 6 7 8
Гаврош отнёс письмо и поспешил назад. Но обратный его путь не обошёлся без приключений. Он усердно бил все попадавшиеся ему по дороге фонари, а потом затянул бойкую песенку. Распевая, он на ходу гримасничал, корчил страшные рожи. По этой части его изобретательность была неистощима. Жалко только, что у него не было зрителей и он понапрасну тратил свой талант.
Вдруг Гаврош остановился.
– Прервём наше представление, – сказал он сам себе.
В воротах какого-то дома его зоркий глаз заметил ручную тележку и спавшего на ней человека. Оглобли тележки упирались в мостовую, а голова человека – в край тележки, ноги же его свешивались до земли.
Опытный в житейских делах, Гаврош смекнул, что человек пьян.
«Вот как полезны летние ночи, – подумал Гаврош. – Пьяница заснул в тележке. Тележку заберём для республики, а хозяина её оставим монархии. Тележка очень пригодится нашей баррикаде».
Пьяница сладко храпел. Гаврош потянул тихонько тележку в одну сторону, а её хозяина потянул за ноги в другую; не прошло и минуты, как пьяница по-прежнему невозмутимо храпел уже на мостовой. Тележка была свободна. Гаврош порылся у себя в карманах, нашёл клочок бумаги, потом огрызок красного карандаша и написал:
РАСПИСКА
Твоя тележка получена для нужд Французской республики.
ГАВРОШ.
Бумажку засунул в карман плисового жилета пьянчуги, сам ухватился обеими руками за оглобли тележки и с победным грохотом понёсся рысью по направлению к баррикаде.
Эта затея оказалась небезопасной. Гаврош позабыл, что на его пути находится Королевская типография, а в ней караульный пост, занятый отрядом солдат. Солдаты насторожились: треск разбитых фонарей, переливы звонкой песенки – всё это было слишком непривычно для мирных улиц, где жители с заходом солнца отправляются на покой. Уже целый час мальчуган жужжал в этом тихом квартале, точно муха в банке. Офицер, начальник караула, стал прислушиваться, но, как человек осмотрительный, решил выждать. Грохот тележки окончательно всполошил его, и он отправился на разведку.
– Здесь их целая шайка! – сказал он, осторожно выглядывая из караульни, и тут же лицом к лицу столкнулся с Гаврошем.
Увидя офицера в мундире, в кивере и с ружьём, Гаврош остановился как вкопанный.
– Привет, общественный порядок! – бойко сказал он.
Его смущение длилось недолго.
– Куда идёшь, бродяга? – рявкнул офицер.
– Гражданин, – ответил Гаврош, – я ведь не обзывал вас буржуем, за что ж вы-то меня оскорбляете?
– Куда ты идёшь, прохвост?
– Сударь, – снова заговорил Гаврош, – возможно, что вчера вы были умным человеком, но нынче утром вас разжаловали.
– Отвечай, куда ты идёшь, головорез?
– Вы очень милы, – ответил Гаврош. – Вам никак не дашь ваших лет. Послушайте моего совета: продайте свои волосы по сто франков за штуку. Получите пятьсот франков.
– Скажешь ты наконец, куда идёшь, разбойник?
– Ой, как вы грубо выражаетесь, генерал!
– К оружию! – заорал офицер.
Гаврош в одну минуту принял мудрое решение. Тележка навлекла на него беду – пусть тележка его и выручает.
Когда офицер начал наступать на Гавроша, мальчик мгновенно превратил тележку в метательный снаряд. Тележка налетела на офицера. Он упал в лужу, а ружьё выстрелило в воздух.
На крик начальника из караульни выбежали солдаты, раздался залп, за ним второй и третий…
Пальба вслепую длилась около четверти часа; немало оконных стёкол пострадало от неё.
Тем временем Гаврош, отмахав без остановки пять улиц, присел на тумбу отдохнуть. Переводя дух, он прислушался к ружейной трескотне и, повернувшись в ту сторону, откуда она слышалась, показал «нос».
«Ну да! – сейчас же спохватился он. – Я тут насмехаюсь, потешаюсь и забавляюсь, а всё-таки с дороги-то я сбился, и придётся сделать порядочный крюк. Только бы вовремя поспеть на баррикаду!» И, затянув свою песню, он вихрем помчался по направлению к баррикаде.
ОБСТРЕЛ БАРРИКАДЫ
Наступил рассвет, но окна и двери оставались закрытыми. Природа проснулась, а люди не подавали признаков жизни. Войска, занимавшие конец улицы Шанврери, были сняты; пусты были и окрестные улицы. Особенно страшным казалось это безлюдье при ярком свете дня.
Не видно было ни души. Зато слышны были какие-то неясные звуки. Где-то вдалеке происходило таинственное движение. Очевидно, приближалась решительная минута. Как и накануне вечером, часовые покинули свои посты и вернулись на баррикаду.
После первого штурма баррикаду успели привести в порядок и ещё лучше укрепили её.
В той стороне, откуда ждали нападения, мало-помалу воцарилась зловещая тишина.
Начальник баррикады дал приказ занять боевые посты. Сразу же смолкли все разговоры. Теперь был слышен только сухой треск – это заряжали ружья.
Ждать пришлось недолго. Звяканье цепей, лязг металла о мостовую, глухой и грозный гул – всё возвещало приближение артиллерии.
Вскоре показалась первая пушка. Зажжённый фитиль дымился.
– Огонь! – скомандовал начальник баррикады.
Раздался дружный залп. Дым густой лавиной окутал людей и пушку; через несколько секунд дым рассеялся, снова стали видны и люди и пушка. Канониры спокойно и неторопливо устанавливали её перед баррикадой.
– Зарядите ружья! – скомандовал начальник.
В то время как защитники баррикады перезаряжали ружья, артиллеристы заряжали пушку. Пушка выпалила, раздался грохот.
– Здесь! – прозвучал весёлый возглас.
И одновременно с ядром на баррикаду влетел Гаврош. Он произвёл больше впечатления, чем пушечное ядро. Оно только разбило колесо омнибуса и доломало старую телегу, а само застряло в груде обломков. На баррикаде рассмеялись.
– Отлично, продолжайте! – крикнул один из рабочих артиллеристам.
Все обступили Гавроша. Но начальник не дал ему сказать ни слова и отвёл его в сторону:
– Зачем ты сюда явился?
– За тем же, зачем и вы! – как всегда задорно, ответил мальчуган, и глаза его сверкнули весёлой удалью.
– Кто тебе позволил вернуться? – строгим голосом про должал начальник. – А письмо ты отнёс по адресу?
– Гражданин, я отдал письмо привратнику. Он обещал передать.
Отправляя письмо, начальник преследовал двойную цель: он хотел послать прощальный привет своей невесте и спасти Гавроша. Пришлось примириться с тем, что выполнена только половина его намерения.
Меж тем Гаврош успел шмыгнуть на другой конец баррикады.
– Где моё ружьё? – крикнул он.
Ему отдали его ружьё. Тогда Гаврош сообщил товарищам, что баррикада окружена со всех сторон.
– Прошу вас задать им перцу.
Начальник, стоя у своей бойницы, сосредоточенно вслушивался.
– Пригнитесь, прижмитесь к стене. Станьте на колени вдоль баррикады!
1 2 3 4 5 6 7 8