– А все потому, что эта проклятая революция и нас самих тоже портит.
– Да, тело Франции изъедено проказой.
– Проказой третьего сословия, – подхватил дю Буабертло. – Одна надежда на помощь Англии.
– И она поможет, не сомневайтесь, капитан.
– Поможет завтра, а худо-то уже сегодня.
– Согласен, изо всех углов лезет смерд; раз монархия назначает главнокомандующим Стоффле, лесника господина де Молеврие, нам нет никаких оснований завидовать республике, где в министрах сидит Паш, сын швейцара герцога де Кастри. Да, в Вандейской войне будут презабавные встречи, – с одной стороны – пивовар Сантерр, с другой – цирюльник Гастон.
– А знаете, дорогой Вьевиль, я ценю Гастона, он неплохо показал себя, когда командовал войсками при Гименэ. Без дальних слов велел расстрелять триста синих да еще приказал им предварительно вырыть себе братскую могилу.
– Что ж, в добрый час, но и я бы с этим делом не хуже его справился.
– Конечно, справились бы. Да и я тоже.
– Видите ли, – продолжал Ла Вьевиль, – великие военные деяния требуют в качестве исполнителя человека благородной крови. Такие деяния по плечу рыцарям, а не цирюльникам.
– Однакож и в третьем сословии встречаются приличные люди, – возразил дю Буабертло. – Вспомните хотя бы часовщика Жоли. Во Фландрском полку он был простым сержантом, а сейчас он вождь вандейцев, командует одним из береговых отрядов, у него сын республиканец; отец служит у белых, сын у синих. Встречаются. Дерутся. И вот отец берет сына в плен и стреляет в него в упор.
– Да, это хорошо, – подтвердил Ла Вьевиль.
– Настоящий Брут, Брут-роялист, – сказал дю Буабертло.
– И все-таки тяжело идти в бой под командованием разных Кокро, Жан-Жанов, каких-то Муленов, Фокаров, Бужю, Шуппов.
– То же чувство, дражайший шевалье, испытывают и в другом лагере. В наших рядах сотни буржуа, в их рядах сотни дворян. Неужели вы полагаете, что санкюлоты, в восторге от того, что ими командует граф де Канкло виконт де Миранда, виконт де Богарне, граф де Валанс, маркиз де Кюстин. и герцог Бирон.
– Да, путаница изрядная.
– Не забудьте еще герцога Шартрского!
– Сына Филиппа Эгалитэ. Когда Филипп, по-вашему мнению, станет королем?
– Никогда.
– А все же он подымается к трону. Его возносят его собственные преступления и тянут вниз собственные пороки, – добавил дю Буабертло.
Вновь воцарилось молчание, которое прервал капитан:
– А ведь он был бы весьма не прочь пойти на мировую. Приезжал нарочно повидаться с королем. Я как раз находился в Версале, когда ему плюнули вслед.
– С главной лестницы?
– Да.
– И хорошо сделали.
– У нас его прозвали «Бурбон-Бубон».
– Очень метко, плешивый, прыщавый, цареубийца, фу, пакость какая!
И добавил:
– Мне довелось быть с ним в бою при Уэссане.
– На корвете «Святой дух»?
– Да.
– Если бы он держался на ветре, следуя сигналу адмирала д'Орвилье, англичане ни за что бы не прорвались.
– Совершенно справедливо.
– А правда, что он со страха забился в трюм?
– Болтовня. Но такой слух распространить не вредно.
И Ла Вьевиль громко расхохотался.
– Есть еще на свете дураки, – продолжал капитан. – Возьмите хотя бы того же Буленвилье, о котором вы сейчас говорили. Я его знал, хорошо знал. Сначала крестьяне были вооружены пиками, а он забрал себе в голову превратить их в отряды копейщиков. Решил обучить их действовать пикой по всем правилам, как положено в воинских уставах. Мечтал превратить дикарей в регулярное войско. Старался научить их всем видам построения батальонных каре. Обучал их старинному военному языку: вместо командира отделения говорил «капдэскадр», как называли капралов во времена Людовика Четырнадцатого. Уверял, что создаст регулярную часть – из этих-то браконьеров; сформировал роты, и сержантам полагалось каждый вечер становиться в кружок; сержант шефской роты сообщал на ухо сержанту второй роты пароль и отзыв, тот передавал их тем же путем соседу, тот следующему и так далее. Он разжаловал офицера за то, что тот, получая от сержанта пароль, не встал и не снял шляпу. Судите сами, что там творилось. Этот дуралей никак не мог понять одного: мужики хотят, чтобы ими и командовали по-мужичьи, и что нельзя приучить к казарме того, кто привык жить в лесу. Поверьте, я знаю вашего Буленвилье.
Они молча сделали несколько шагов, думая каждый о своем.
Затем разговор возобновился.
– Кстати, подтвердились слухи о том, что Дампьер убит?
– Подтвердились, капитан.
– На подступах к Конде?
– В лагере Памар. Пушечным ядром.
Дю Буабертло вздохнул:
– Граф Дампьер. Вот еще один из наших, который перешел на их сторону.
– Ну и чорт с ним! – сказал Ла Вьевиль.
– А где их высочества принцессы?
– В Триесте.
– Все еще в Триесте?
– Да.
И Ла Вьевиль воскликнул:
– Ах, эта республика! Сколько бед! Было бы из-за чего! И подумать только, что революция началась из-за какого-то дефицита в несколько несчастных миллионов!
– Ничтожные причины самые опасные, – возразил Буабертло.
– Все идет к чорту, – сказал Ла Вьевиль.
– Согласен. Ларуари, умер, дю Дрене – совершенный дурак. А возьмите наших пастырей Печального Образа, всех этих зачинщиков, всех этих Куси епископа Рошельского, возьмите Бопуаля Сент-Олэра, епископа Пуатье, Мерси, епископа Люсонского, любовника госпожи де Лэшасери…
– Которая, да было бы вам известно, зовется Серванто. Лэшасери – название ее поместий.
– А этот лжеепископ из Агры, этот кюре неизвестно даже какого прихода.
– Прихода Доль. А звать его Гийо де Фольвиль. Он, кстати сказать, человек очень храбрый и хорошо дерется.
– Нам нужны солдаты, зачем нам попы! Да еще епископы, которые вовсе и не епископы даже! И генералы, которые вовсе и не генералы!
Ла Вьевиль прервал капитана:
– Есть у вас в каюте последний номер «Монитера»?
– Есть.
– Интересно, что нынче дают в Париже?
– «Адель и Полэн» и «Пещеру».
– Вот бы посмотреть!
– Еще посмотрите. Через месяц мы будем в Париже.
И после минутного раздумья дю Буабертло добавил:
– Или чуть позднее. Господин Уиндхэм. сказал это лорду Гуду
– Значит, капитан, наши дела не так еще плохи?
– Все идет превосходно, чорт возьми, только в Вандее надо воевать лучше.
Ла Вьевиль покачал головой.
– Скажите, капитан, – спросил он, – высадим мы морскую пехоту?
– Высадим, если побережье за нас, и не высадим, если оно нам враждебно. Ведя войну, иной раз надо вламываться прямо в двери, а другой раз полезнее для дела проскользнуть бочком в щелку. Когда в стране идет гражданская война, необходимо держать наготове отмычку. Постараемся сделать все, что возможно. Но главное – вождь.
И задумчиво добавил:
– Скажите, Ла Вьевиль, что вы думаете о Дьези?
– О младшем?
– Да.
– В качестве военачальника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106